– Нет у нас минут на отдых. Тут ошибки в третьем упражнении. Посмотри на это.

Матвей указал на ее каракули.

– Как же я люблю геометрию, – воскликнула Августа, доставая ручку.

– Пошли уже на ужин,– сказал Лев, опершись на плечи Матвея. – Едаааа.

– Уже шесть?

Августа вскочила со стула. – Мне нужно к Зое.

Она свернула тетрадку и положила ее в задний карман.

– Ты ничего сегодня не ела,– крикнул ей в след Матвей.

– Я успею. Зоя не будет меня держать час.

Августа поднялась по лестнице. Она ускорила шаг и начала считать ступеньки, опустив глаза, заметив Ольгу Виленовну.

– Привет, Августа, – сказала Ольга Виленовна, проходя мимо.

– Ольга Виленовна, я могу объяснить, почему меня не было, – поспешно протараторила Августа.

Ольга Виленовна не остановилась. Она не ответила и не посмотрела на нее, продолжая свой путь.

Августа подняла голову , не позволяя слезам течь по щекам. Она сделала глубокий вздох, прежде чем постучать в дверь.

– Зоя Петровна, можно войти?

– Ты? Конечно.

Она положила свою тетрадь перед Зоей Петровной на учительский стол.

– Мне жаль, что так получилось. Я обещаю, что такого больше не повториться. Думаю, я бы справилась с заданиями лучше, если бы присутствовала на вашем уроке.

Зоя Петровна подняла глаза. Ее ухмылка сменилась беспокойством.

Должно быть, она увидела следы слез…

– Никто не идеален. Если будешь учиться усерднее, ты сдашь экзамены. Я в этом уверена. Иди, Августа. Приятного аппетита.

Августа кивнула и вышла, но не побежала в столовую. Вместо этого она остановилась на втором этаже и дошла до кабинета двести шестнадцать.

Я прогуляла единственный урок, которое мне нравиться в этой тюрьме. Она прошла мимо… Она поздоровалась со мной и все же прошла мимо. Она даже не повернула головы…

Августа оперлась спиной на закрытую дверь и сползла на пол. Ее замерзшие руки под коленями напоминали неплавкие кубики льда в кипящей воде. План пожарной безопасности на противоположной стене рядом с доской объявлений был наклонен. Она встала и подошла ближе. С утра ничего не изменилось: расписание и информация об экзаменах, черно-белые картинки о безопасном купании летом, красных стрелки на плане безопасности.

– Августа, где ты была? – спросил Матвей, сидя между Львом и Эммой за круглым столом. – Ты пропустила ужин.

– Ничего страшного.

Августа приложила все усилия, чтобы улыбнуться.

– Ты плакала? – спросил Матвей.

– Конечно, нет! Что-то попало мне в глаз!

– Скажи правду. Что тебе сказала Зоя? – спросил Лев.

– Что мне нужно учиться усерднее. Ты в ней сомневался? Думаешь она могла сказать что-то другое?

Августа открыла свою комнату.

– Разве ты не хотела нам что-то рассказать?

– Вообще-то…– задумчиво сказала она, закрывая дверь и подходя к ним. – А как насчет школьных дверей? Сможешь ли ты открыть их? Августа села, перевернув стул и облокотившись на спинку.

– Да, но зачем мне это делать?

– Это может быть весело.

Они перебрались в комнату Августы, стараясь не привлекать внимание резвящихся школьников.

– Не вовлекайте меня в свои глупые игры, – возмутилась Эмма, услышав ее идею.

– Тише! – сказал Матвей.

– Они вас тут же вычислят!

– Я так не думаю. Это может сделать кто угодно. У них есть что? Триста учеников, и каждый может быть замешан?

Лев скрестил руки на груди.

– Хоть я и согласен со Львом, я не вижу, что во всем этом интересного, – сказал Матвей.

– Может быть, ты прав, и в этом нет ничего интересного. Но я устала от рутины. Мы каждый день в четырех стенах. По крайней мере, это что-то новое. Что-то другое, – Августа пыталась их уговорить.

– Мы не в четырех стенах. Если хочешь, можешь выйти на улицу.

– Да, до забора.

Августа ухмыльнулась.

– Куда и зачем тебе нужно идти?

– Никуда, – прошептала она, опустив плечи.

– Мне нравится эта идея! – сказал Лев.

– Я тоже не против, – промямлил Матвей, – но давайте обсудим это завтра?

Они оставили Августу одну в ее четырех стенах. Ее комната погрузилось во тьму, освещенная только уличным фонарем. Металлические прутья отражали свет прямо ей в лицо. Она легла, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не заснув, она сосчитала еще раз. И опять…

– Так что вы думаете? – спросила Августа, выплевывая творожную запеканку обратно на тарелку.

– О чем? – спросил Лев, пережевывая.

– Идея, которую я вчера рассказала.

– Я в деле, – ответил Лев.

Матвей потягивал какао темно-коричневого цвета. Молочная пенка опустилась, извиваясь змеей.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – повторила Эмма.

– Я тоже в деле, – робко сказал Матвей.

Лев потряс Эмму за плечи.

– Я думаю, мы должны быть вместе. Все или никто.

– Тогда никто, – возразила Эмма.

– Неверный ответ. Все вместе. Включая тебя. Единогласно!

Он ударил ладонью по столу.

– Ни в коем случае, – возмутилась Эмма, опустив голову.

Лев обнял ее.

– Я так рад, что ты с нами. Какой план?

– Сначала нам нужно нарисовать план школы. На каждом этаже есть планы пожарной безопасности. Можем перерисовать оттуда.

Августа протиснулась в узкий дверной проем.

– Я не представляла себе наши выходные такими, – простонала Эмма.

– Да, ты собиралась делать домашнее задание. Опять и опять. Уже не могу на это смотреть, – сказал Лев.

В холле они разделились: Лев и Августа направились во взрослое крыло, а Матвей и Эмма направились в крыло начальной школы.

– Круто, – сказал Лев после того, как Августа собрала все вместе и показала им финальный план.

– Еще раз, что тут крутое? Вы хотите пробраться в случайный класс посреди ночи и украсть какую-нибудь вещь… затем пойти в другой класс и оставить эту вещь там, – сказала Эмма, покосившись на них.

– Так и есть, – сказал Матвей.

– Почему это весело?

– Все , кроме домашней работы – это весело! – крикнул Лев.

Августа шикнула на него.

– Прости, – прошептал он.

– Тогда, если все ясно, мы готовы идти, – сказала Августа.

– Подождите. У меня есть предложение, – сказал Лев. – Я хочу оставлять части своей картины, которую я показывал Тамаре Ивановне.

– При чем тут наш учитель ИЗО?

– Она испортила мне годовую отметку! Разве ты не помнишь? Она сказала мне, что у меня нет таланта. Посредственность.

– Шшш!

– Какое отношение это имеет к этому дурацкому плану? – спросила Эмма.

– Я хочу посмотреть, узнает ли она мою работу. Работа бездарностей не запоминается.

– Ты хочешь, чтобы она тебя узнала или нет? – спросила Августа.

– Ты права. Мы не должны спалиться. Я нарисую новую картину, которая объединит все мои работы.

Глаза Льва загорелись.

– Вы все сумасшедшие, – сказала Эмма.

– Ладно, – сказала Августа, глубоко вздохнув. – Рисуй, если хочешь. И давайте спланируем, с чего начнем.

– Просто безумие.

Эмма закрыла глаза и опустилась на деревянный стул.

После полуночи все стихло; у детей кончился запас энергии, подростки доделали домашние задания и приготовились к получению удовлетворительных отметок. Общежитие наполнялось храпом за тонкими стенами.

Четверка на цыпочках дошла до главного зала, еле дыша, считая ступеньки.

– В любом случае, мы делаем что-то странное, – сказала Эмма. Ее голос эхом разнесся по пустынному коридору третьего этажа.

– Никто нас не увидит, если ты не будешь орать, – прошептала Августа. – Просто идите на свою позицию и внимательно следите за школьными охранниками.

– Я никогда не видел, чтобы они покидали свои места и делали обход, – сказал Лев.