Мария улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается в груди. "Спасибо вам, Михаил. За то, что верите в меня".

Музыка стихла, но они продолжали стоять близко друг к другу, не в силах разорвать объятия.

"Какая трогательная сцена", – раздался язвительный голос Дмитрия. – "Не боитесь, что кто-нибудь донесёт об этом маленьком… собрании?"

Михаил напрягся, но ответил спокойно: "Здесь нет доносчиков, Дмитрий. Мы все здесь друзья".

"Друзья?" – Дмитрий рассмеялся. – "Ты уверен в этом, Михаил? Уверен, что можешь доверять всем этим людям? И нашей… прекрасной балерине?"

Мария побледнела. В глазах Дмитрия она увидела неприкрытую враждебность.

"Достаточно, Дмитрий", – твёрдо сказал Михаил. – "Ты пьян. Тебе лучше уйти".

"Ухожу, ухожу", – Дмитрий поднял руки в притворном примирении. – "Но помни, Михаил – у стен есть уши. И не все твои… друзья так же преданы идее, как ты".

Он развернулся и вышел, оставив после себя гнетущую тишину.

Мария дрожала. "Михаил, мне страшно. Что, если он прав? Что, если кто-то донесёт?"

Михаил обнял её за плечи. "Не бойся. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Мы будем осторожны".

Но в его глазах Мария заметила тень сомнения. Мир вокруг них внезапно показался хрупким, как тонкий лёд на Неве.

Вечер подходил к концу. Гости расходились, тихо переговариваясь и оглядываясь по сторонам. Михаил вызвался проводить Марию домой.

Они шли по пустынным улицам Петрограда, держась за руки и говоря шёпотом. Холодный ветер с Невы пробирал до костей, но Мария чувствовала внутреннее тепло.

"Когда мы увидимся снова?" – спросила она, когда они подошли к её дому.

"Скоро", – пообещал Михаил. – "Я найду способ связаться с тобой. Будь осторожна, Мария".

Он нежно поцеловал её в щёку и растворился в ночи. Мария долго стояла у двери, глядя ему вслед и чувствуя, как в её сердце расцветает новое, пугающее и прекрасное чувство.

Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, она вспоминала события вечера – жаркие споры, пламенные речи, волнующий вальс с Михаилом. Всё это казалось таким далёким от её привычной жизни, от строгих правил балетной школы и чопорных светских приёмов.

Засыпая, Мария думала о том, как изменилась её жизнь за эти несколько недель. Она чувствовала, что стоит на пороге чего-то большого, опасного и захватывающего. И хотя страх всё ещё жил в её сердце, он уже не мог заглушить растущее чувство к Михаилу и желание быть частью этого нового, неизведанного мира.

За окном занимался рассвет, окрашивая небо Петрограда в нежные розовые тона. Город просыпался, не подозревая о тех бурях, что вскоре обрушатся на него. А в маленькой квартире спала молодая балерина, чья жизнь уже никогда не будет прежней.

В узких улочках Петрограда завывал холодный ветер, принося с собой аромат приближающейся весны и тревожное ожидание перемен. В небольшой, скромно обставленной комнате, освещённой лишь тусклым светом керосиновой лампы, сидел Дмитрий. Обычно его лицо выражало сдержанную учтивость, но сейчас оно было искажено гримасой холодной решимости. Перед ним на столе лежал лист бумаги, на котором он старательно выводил строки, время от времени сверяясь с другим документом.

"Товарищи! Настало время действовать", – бормотал Дмитрий, тщательно копируя фразы из случайно обнаруженного письма известного революционера. – "Наш план должен быть приведен в исполнение немедленно. Каждый из нас знает свою роль…"

Он остановился, перечитывая написанное. Его губы искривились в злорадной усмешке. "Вот так, Михаил. Посмотрим, как ты выкрутишься из этого", – прошептал он, складывая лист и запечатывая его в конверт.

Дмитрий встал, подошел к окну. За мутным стеклом простирался ночной Петроград – город, погруженный в тревожный сон накануне великих потрясений. Где-то там, в этом лабиринте улиц и переулков, жила она – Мария. Дмитрий сжал кулаки, вспоминая, как она танцевала с Михаилом на том подпольном собрании. Ее глаза, сияющие восхищением, были устремлены на его соперника.

"Ничего, скоро все изменится", – пробормотал Дмитрий, отворачиваясь от окна. – "Ты еще поймешь, какую ошибку совершила, связавшись с этим предателем".

***

Утро выдалось пасмурным. Тяжелые серые облака нависли над городом, словно предвещая беду. Мария Красовская сидела у окна своей небольшой квартиры, рассеянно глядя на улицу. Ее мысли были далеко – она вновь и вновь прокручивала в голове события последних недель, пытаясь понять, как ее жизнь могла так резко измениться.

Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Мария встала, поправила складки простого домашнего платья и подошла к двери. На пороге стоял молодой человек в форме курьера.

"Мария Андреевна Красовская?" – спросил он официальным тоном.

"Да, это я", – ответила Мария, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

"Вам письмо", – курьер протянул ей конверт. – "Пожалуйста, распишитесь здесь".

Мария механически поставила подпись в протянутой книге. Курьер откланялся и ушел, оставив ее одну с конвертом в руках. Она медленно закрыла дверь и вернулась в комнату.

Конверт был белым, с официальной печатью. Мария узнала герб Охранного отделения, и ее сердце сжалось от страха. Дрожащими руками она вскрыла конверт и развернула лист бумаги.

"Гражданка Красовская М.А. приглашается явиться в Охранное отделение завтра, 15 февраля, к 10 часам утра для дачи показаний по делу №1917/03. Неявка будет рассматриваться как противодействие следствию".

Мария почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она опустилась на стул, не в силах оторвать взгляд от строк, которые, казалось, жгли ей руки. В голове вихрем пронеслись образы – тайные собрания, горячие речи Михаила, их танец в полумраке комнаты, полной революционеров.

"Боже мой, что же делать?" – прошептала она, чувствуя, как паника накрывает ее волной.

Мария встала, начала ходить по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Она не могла рисковать – ни своей карьерой, ни безопасностью своей семьи. Но и предать Михаила… От одной мысли об этом у нее сжималось сердце.

Внезапно она остановилась. "Вера Павловна", – произнесла Мария вслух. – "Она поможет. Она должна помочь".

Наспех одевшись, Мария стремительно выбежала из дома. Улицы Петрограда были полны людей, спешащих по своим делам, но она не замечала никого вокруг. Все ее мысли были заняты лишь предстоящим разговором с Верой Павловной – опытной балериной и ее наставницей.

Перед ней возвышался Мариинский театр, величественный и прекрасный, как всегда. Однако сегодня Мария не ощущала обычного трепета при виде его колонн и золоченых куполов. Она быстро поднялась по ступеням и вошла внутрь.

Гримерная Веры Капустинской находилась в глубине здания. Мария постучала в дверь, чувствуя, как колотится ее сердце.

"Войдите", – раздался знакомый голос.

Мария вошла в комнату, пропитанную запахом пудры и духов. Вера Павловна сидела перед зеркалом, накладывая грим. Увидев отражение Марии, она обернулась.

"Машенька? Что случилось, дитя мое? На тебе лица нет".

Мария закрыла дверь и подошла ближе. "Вера Павловна, мне нужна ваша помощь. Я… я не знаю, что делать".

Она протянула письмо, которое пришло из Охранного отделения. Вера Павловна внимательно прочитала его, и её лицо стало серьёзным.

“Садись, Маша,” – произнесла она, указывая на стул рядом с собой. – Расскажи мне всё, что произошло.

И Мария рассказала – о встрече с Михаилом, о тайных собраниях, о своих чувствах и страхах. Вера Павловна слушала молча, лишь изредка кивая.

Когда Мария закончила, в комнате повисла тяжелая тишина. Наконец, Вера Павловна заговорила: