Я сижу не двигаясь пару минут, надеясь что так успокоюсь быстрее. У меня проблемы с контролем эмоций. Отец всю мою жизнь подавлял во мне все чувства. Плакать и показывать свои слезы – слабость! Громко разговариваешь и смеешься – не воспитанная, не думаешь о других людях. Хочешь высказать свое мнение – тебя о нем не спрашивали! И этот список может продолжаться долго. Спасибо, дорогой папа за детские травмы, с которыми так нелегко справляться.

Спустя еще пару минут понимаю, что легче не становится. Запустив руку в большой карман на фартуке достаю пачку сигарет и зажигалку. Кладя сигарету между губ, поджигаю ярким пламенем. Сильно затягиваюсь и выпускаю дым вверх. Белое облако медленно опускается. Мне очень не нравится моя вредная привычка, но ничего не могу поделать с собой. Лучше так, чем то, что я делала раньше. Никотин расслабляет, в голове вместо потока мыслей наступает тишина. Делая очередную затяжку, смотрю на свою ладонь. Красные следы от ногтей еще свежие, я так и забыла обработать их дома, но может так и нужно было, пускай будут на виду. Я больше не позволю себе, так поступать со своим телом. Само повреждение не выход из проблем.

Но раньше я думала про другому…

Все началось когда мне было четырнадцать, переходный возраст, как привыкли говорить. Гормоны бурлят, эмоции через край. Если раньше я слушалась отца во всем и даже не думала вставлять палки в колеса, то повзрослев, стала понимать больше. Мне стало не нравится, что мне не дают высказывать свое мнение и я сейчас не о чем то глобальном. Мне не позволяли выбрать одежду, которая нравится мне, пойти погулять с одноклассниками в зоопарк, переночевать у лучшей подруги. Использование любых гаджетов в нашем доме запрещалось строго-настрого. Телепередачи я могла смотреть час в день и только на выходных. Когда все в школе приходили и рассказывали о новомодных сериалах, я могла только завидовать и обливаться горькими слезами, потому что лишена этого. Тогда я стала больше читать, денег на покупку книг у меня не было, но как то раз я попросила отца, и мне было отказано.

«Я не на твои бульварные романчики спину на работе гну»

Поэтому больше я даже не заикалась. Я стала пользоваться школьной библиотекой. Брать книги и возвращатих после прочтения и это была моя отдушина, но даже соблюдая все нарекания отца, он все равно оставался недоволен мной.

Придя однажды с работы поздним вечером, он заметил в моих руках книгу «Гарри Поттера» и сказал что я глупая и должна жить реальной жизнью, а не верить в волшебного мальчика. А я так мечтала, хотя бы ненадолго сбежать от реальности. Книга в миг была выброшена отцом в камин и горела ярким красным пламенем, пока моя душа рвалась на мелкие частички и по ней стекали яркие красные капли крови. Моя книга, которую я так полюбила и должна была сдать на днях в библиотеку, превратилась в пепел. Тогда я долго вымаливала прощение у библиотекаря, и за мои искрение слезы была прощена. Спасибо той понимающей женщине, ведь я думала со стыда сгорю, рассказывая что произошло.

Когда я наблюдала за тем, как бумажные листы тлели внутри камина, внутри меня разрасталось такое же пламя. Я так много хотела сказать отцу, но молчала, сжимая зубы до скрежета, что скулы заныли от боли. Я сорвалась с места и убежала наверх в свою спальню. Когда оказалась в комнате, не знала куда себя деть и что делать. Я стала бить подушку кулаками, швырять ее по комнате. Но пламя внутри не угасало, меня злила произошедшая ситуация еще больше. Избивая подушку, я нечаянно ударилась о спинку кровати и на костяшках появился кровавый след. Мое внимание переключилось на резко образовавшуюся жгучую боль в руке. Не задумываясь, уже специально, я ударила рукой по деревянной поверхности и боль становилась сильнее. В глазах скопились слезы, но я держалась. Нанося еще пару ударов, я стала осознавать, что мне становится легче. Рука невыносимо болела, кровь с пальцев стекала и капала на светлую простынь. Я пару раз сжала и разжала пальцы, внимательно осмотрев рану. Мое пламя внутри стало тлеть и медленно гаснуть. Моя душевная боль стихла, а вот физическая разрасталась и жгла. Но существовать с телесными мучениями мне оказалось легче, чем когда твой разум и душа рвется на части и ты не можешь себе помочь.

– Стефания, детка, что случилось? – из темных воспоминаний, меня выводит голос Маргарет, которая присаживается рядом на лавочку и по-матерински обнимает за плечи.

– Извини, Маргарет! Отошла ненадолго отдохнуть. Я попросила Майкла, подменить меня, – мой голос звучит монотонно, воспоминания все еще свежи в моих мыслях. Но мне становится легче. В руке все еще тлеет сигарета. Я понимаю, что Маргарет рядом и скорее всего заметила, поэтому не спешу выбрасывать.

– Знаю, знаю! Это очень вредно, я и сама ненавижу эту привычку, стараюсь бросить, но получается пока так себе, – все таки считаю нужным сказать это, ведь при взрослом человеке мне становится стыдно.

Никто не знает, о моем секрете. Только Анна, но даже при своем образе жизни, с весельем, вечеринками и алкоголем, подруга не курит и мне запрещает губить свое здоровье.

– Милая моя, ты ничем не удивишь эту старую повидавшую жизнь старуху, – из женщины вылетает горький смех. – Конечно, ты знаешь что это вредно, но это только твое личное дело, я не вправе сейчас рассказывать, как это влияет на твой организм. В свои восемнадцать я была такой же, – взгляд Маргарет становится таким далеким, она будто перенеслась намного лет назад и погрузилась в воспоминания о своей юности.

– Это ты у нас старуха?! Маргарет, кажется ты накинула себе пару десятков лишних лет! – теперь уже смеюсь я от ее слов. – Спасибо, что не осуждаешь, для меня это так неожиданно, даже удивительно… – я правда не думала что ее реакция будет такой, и она скажет, что не ей меня учить.

– Милая, я вижу какой ты хороший человек и никакие вредные палочки с дымом, не испортят это в тебе, – она обнимает меня крепче и мне становится так спокойно. Я чувствую что огонь внутри меня догорел, как и сигарета в моих руках. Выбрасывая ее в урну, я вытираю руки влажными салфетками, которые ношу в фартуке, чтобы не было запаха.

– Если бы мой отец узнал об этом, думаю я не сидела бы здесь с тобой, – кладу голову женщине на плечо и мы сидим так пару минут, пока Маргарет не нарушает нашу тишину.

– Любой родитель не хотел, чтобы его дитя вредил своему здоровью. Но ты совершеннолетняя, Стеф и это уже твоя зона ответственности.

– Это был твой парень? – Маргарет задает вопрос, от которого мои брови взлетают вверх. – Ты знаешь о ком я! Даже пару посетителей обратили на вас внимание, – я прекрасно понимаю о ком речь, но не хочу вспоминать сейчас о нем. Поэтому продолжаю сидеть и молчать, вдруг она забудет.

– Девочка, я надеюсь ты знаешь с кем, связываешься. Все знают сына Дэвида Риверы, – голос Маргарет становится строже и я понимаю о чем она говорит. "Ривера" звучащая фамилия в нашем городке за последние пару лет. Родители Мэйсона адвокаты, которые быстро развили свое дело после переезда в наш штат.

– Я знаю, – сдаюсь и все же решаю ответить. – Он не мой парень и не друг. Он просто мой сосед, и мы учимся в одном университете. С утра он мне помог в инциденте с ногой и тем мужчиной.

– Этот парень явно к тебе что-то чувствует! То как он переживал за твою травму…

– Маргарет, ты когда успела записаться в шпионы? Ты подслушивала? – пытаюсь изобразить удивление, но смешок от слов этой милой женщины вылетает наружу. Он ко мне что-то чувствует…

– Стефания, мне не нужно было подслушивать. Этот молодой человек обладает очень громким голосом! – Маргарет встает с лавочки и становится напротив меня с подозрительным взглядом. Сложив руки на груди она не отступает.

– Не мне тебя учить жизни, как я уже сказала. Но я прошу тебя думать головой, все знают репутацию этого обворожительного молодого человека! Будь я на твоем месте, тоже бы потеряла голову. Но я не на твоем месте, поэтому со стороны виднее, Стефания! – голос женщины звучит твердо, но в тот же момент, я не чувствую дурного умысла.