Ведь пирог состоит не только из прибыли.

Пирог включает в себя ценность, которую предприятие приносит своим сотрудникам. Сюда входит оплата их труда, обучение, перспективы продвижения по карьерной лестнице, баланс между работой и личной жизнью, а также возможность следовать своему призванию и влиять на окружающий мир. Мы назовем эту ценность «средства к существованию», подразумевая и рабочую среду, и воздействие компании на личную жизнь работника.

Пирог также включает в себя долгосрочную ценность, которую компания приносит своим клиентам сверх цены, которую они платят. Мы назовем этот параметр «дополнительная выгода». Предприятие создает дополнительную выгоду, изобретая продукт, который улучшает качество жизни клиентов, предоставляя бесплатное обслуживание после покупки, не используя обманные маркетинговые тактики.

Пирог включает в себя ценность для поставщиков, предоставляя им стабильный источник дохода. Мы назовем этот параметр «финансирование», потому что нас интересует не только величина дохода, но и скорость его выплаты.

Также в этот пирог входит ценность для окружающей среды, которую предприятие создает путем снижения потребления ресурсов и выбросов углерода. Кроме того, предприятие может действовать позитивно, например, сажая деревья и стимулируя переработку мусора. Мы назовем этот параметр «обновление»[1].

Пирог включает в себя ценность, которую получают сообщества, когда предприятие предоставляет рабочие места, совершенствует доступ к воде и улучшает санитарные условия, а также делится своими знаниями или продукцией с местными инициативами. Мы назовем этот параметр «активность».

И наконец, пирог включает в себя ценность, которую предприятие приносит правительству своими налогами.

Таким образом, компания служит не только инвесторам, но и сотрудникам, клиентам, поставщикам, окружающей среде, сообществам и правительству. Все вместе они называются выгодоприобретателями предприятия, которые коллективно получают ценность. Термин «участники» относится и к инвесторам, и к выгодоприобретателям, а «граждане» – люди, живущие в обществе[2].

Рис. 1.2

Шкрели мыслил в рамках парадигмы разделения пирога. С этой точки зрения пирог имеет фиксированный размер. А потому единственный способ увеличить долю одного из участников – разделить пирог по-другому, уменьшив доли остальных. Остальные участники – ваши соперники, с которыми вы боретесь за самый большой кусок пирога.

Шкрели хотел увеличить кусок, полагающийся инвесторам. Он и сам имел солидное количество акций в Turing, остальные инвесторы могли бы оказать на него давление, если бы он не гарантировал им достаточный уровень дохода. Он видел перед собой единственную задачу – «Инвесторы ожидают от меня максимизации прибыли» – и добивался ее выполнения, отнимая причитающееся у других участников бизнеса – выгодоприобретателей, как показано на рис. 1.2.

Больше всего Шкрели отнимал у клиентов – медицинских страховых компаний и пациентов. Но также Шкрели отнял выгоду и у своих сотрудников. Возможно, они устроились на работу в биотехнологический стартап в надежде изобретать новые лекарства, но вместо этого занимались тем, что выжимали прибыль из уже существующих препаратов. Он отнял выгоду у поставщиков, ограничив продажи, что привело к сокращению спроса на сырье при производстве дараприма. Он отнял выгоду и у сообществ, так как снижение доступа к дараприму нанесло ущерб пациентам, их семьям и близким.

В своей безрассудной погоне за прибылью Шкрели пренебрегал возможностью увеличить пирог путем разработки новых препаратов. Хуже того, его действия уменьшили пирог. Ограничив доступ к дараприму, он уменьшил пользу, которую лекарство приносило обществу. При стабильном росте доли инвесторов кусок в пироге будет увеличиваться даже при условии сокращения пирога, как показано на рисунке 1.3[3].

Мышление в рамках парадигмы разделения пирога весьма привлекательно. Разделить пирог можно практически моментально и без каких-либо затрат. По щелчку пальцев Шкрели увеличил цену на препарат дараприм на 5500 %, не потратив ни копейки. Разделение пирога не требовало ни серьезных расходов, ни времени, ни риска, сопряженных с разработкой нового лекарства, получением одобрения от Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA), а также продвижением нового препарата. И это было абсолютно законно. Как дерзко утверждал сам Шкрели, «мы действовали в рамках закона» и «меня можно сравнить с так называемыми баронами-разбойниками» – американскими бизнесменами конца XIX века, использовавшими подобные недобросовестные, однако легальные стратегии с целью обогащения. Хоть Шкрели и был впоследствии приговорен к семи годам тюрьмы – его обвиняли в мошенничестве с ценными бумагами в его хедж-фондах, и это не имело отношения к взвинчиванию цен в Turing.

Рис. 1.3

Во введении мы говорили, что всегда можно найти подходящую историю для иллюстрации своей точки зрения. К сожалению, история Turing далеко не единична. Компании наживаются на клиентах не только взвинчивая цены, но и с продвигая продукты, в которых у покупателей нет необходимости. С 1990 г. до середины 2010-х гг. британские банки продавали страхование выплат займов клиентам, бравшим ипотеки, займы или кредитные карты. Эта страховка должна была покрыть долги в случае потери работы или болезни. Но продавали ее мошенническим образом: 1,3 миллиона клиентов оформили страховку, потому что им сказали, что иначе не одобрят заем, а 2 миллионам клиентов продали страховку, по которой им не полагались выплаты (например, по причине самозанятости). Цена страховки добавляла к займу 20 %, а иногда и все 50 %, однако ее стоимость редко разглашалась.

Также компании могут эксплуатировать сотрудников. Британский ретейлер Sports Direct предположительно платил сотрудникам зарплату ниже минимальной, увольнял их, если они брали больничные, и заставлял их подписывать «нулевые контракты» без гарантии трудоустройства. Таким образом, сотрудникам на «нулевых контрактах» приходилось работать сверхурочно без соответствующих выплат из-за угрозы моментально остаться без работы. Когда разразился коронавирусный кризис, британское правительство велело гражданам не выходить на работу – за исключением работников жизненно важных отраслей экономики. Sports Direct нагло заявил, что спортивное снаряжение – жизненно необходимая отрасль в период пандемии, и пытался заставить сотрудников выйти на работу с риском для их здоровья. В июне 2020 г. более 1500 сотрудников фабрики, находящейся в собственности немецкого производителя мяса Tönnies, заразились коронавирусом из-за того, что их заставляли работать и ночевать в стесненных, опасных условиях. В результате в регионе произошла вспышка заболеваемости и два ближайших округа ушли в локдаун.

Также компании могут эксплуатировать поставщиков, внося оплату как можно позже, требуя смехотворно низких цен или разрывая контракты без последствий для себя. Arcadia, британская розничная группа по торговле одеждой, принадлежащая эпатажному миллиардеру сэру Филиппу Грину, в пандемию отменила заказы на сумму 100 миллионов фунтов стерлингов, хотя часть товаров была уже произведена. Девять процентов этих заказов приходились на Бангладеш – страну, особенно зависимую от швейной промышленности. Один поставщик, лишившийся обещанных заказов на два миллиона фунтов стерлингов, заявил, что из-за поступка Arcadia его предприятие оказалось на грани банкротства, а 2000 его сотрудников грозила нищета. К концу мая 2020 г. мировые модные бренды отменяли заказы, требовали снижения цен и задерживали оплату. В результате бангладешские швейные фабрики потеряли 3,7 миллиарда долларов прибыли, а сотрудники швейной отрасли по всему миру пострадали от невыплаченных зарплат на сумму 5,8 миллиарда долларов.