Лиза благодарно схватила «S&w» за ручку, он был тяжелым, пришлось под ствол подставить колено. Лиза не знала, заряжено оружие или нет, есть ли где-то предохранитель, нужно ли взводить курок? Ничего в этом она не понимала. Она просто нажала на спуск изо всей силы. Раздался оглушительный грохот. Пуля попала в раскрытую пасть атакующего пса, разнесла в осколки верхушку черепа, разбрызгав мозги по всей комнате. Мертвое тело собаки рухнуло к ногам взбунтовавшейся женщины.

– Ах, ты тварь! – зверем взревел Пётр и бросился на Лизу.

Револьвер грохнул еще раз.

Бедная Лиза рухнула в черную пропасть обморока.

Глава 6. ДОСЬЕ

Лиза очнулась и подумала, что ей опять приснился кошмарный сон. Руки и рот были свободны, она лежала на диване. Однако диван и помещение были чужими, значит, это никакой не сон, но кошмар продолжался.

Она резко опустила ноги на пол. Кожа дивана под ней скрипнула. Лайза потрогала себя и поняла, что одета. Во всяком случае, прозрачные колготки были снова на ней. И платье на месте.

Против нее в кресле сидел незнакомый мужчина и в упор её разглядывал.

– Ну, вот, очнулись, это хорошо, – Он расстегнул пальто, выпрямил спину, готовясь к разговору.

Это был человек лет сорока, с военной выправкой, точен в движениях и почти красив, если бы не физический изъян – кубической формы голова. Как врач, Лиза поняла, что это результат неправильных действий акушерки. Неопытная, она сплюснула голову, когда тащила ребеночка при родах. А восстановить побоялась, можно было повредить мозг. В другое время она бы посочувствовала этому человеку, но сейчас он ей внушал ужас.

– Кто вы?! – спросила Лиза, почти крича.

Закинув ногу на ногу, с любезной улыбкой, от которой Лиза внутренне похолодела, человек сказал:

– Успокойтесь. Вам ничего не угрожает. Разрешите представиться – полковник ФСБ Мурашко из Тринадцатого Главного Управления. Мы…

И тогда Лиза увидела, что у двери стоит – в каком-то кротком и тем более гнусном ожидании – другой человек, казенного вида: приземистый, неприятный, в черном пальто, с волчьим углом смуглого лица.

Вслед за тем она поняла, что на кухне ещё находятся не менее двух человек, говоривших придушенными голосами. Звякала ложечка о стекло стакана, словно они чаи гоняли.

– А где этот… и собака!? – Лиза взвизгнула, забралась на диван с ногами. И опять она увидела.

В углу комнаты, на полу, кто-то лежал, прикрытый простынею. А посредине на кровавом паркете были нарисованы мелом две контурные фигуры. Одна напоминала человека, другая – собаку.

– Не волнуйтесь, пса уже унесли, сейчас унесут Петра, – сказал полковник Мурашко и громко щелкнул пальцами.

Тотчас из кухни вышли те двое, вытирая рукавами мокрые от чая губы. Подошли к тому, кто был накрыт саваном, взялись за носилки (труп, оказывается уже лежал на носилках) и, маневрируя, вышли из комнаты на лестницу.

– Я их убила?! – опять, на грани истерики, вскричала девушка.

– Да, знаете ли, наповал, – безразлично махнул рукой этот страшный человек.

– Как вы здесь оказались?

– Да вот шли к другу в гости выпить рюмку чая, а его укокошила любовница.

– Я не любовница! Мы только познакомились! я не виновата!..

– Тихо, тихо, соседи услышат. Вы тут со своей стрельбой и криками переполошите весь дом…

– Имейте в виду, – умерив голос, стала оправдываться Лиза, – что он пытался меня изнасиловать… и даже не сам, а с помощью своего жуткого пса. Господи, как это все мерзко, гадко, отвратительно!

– Однако вы лихо с ними расправились.

Его пасмурность рассеялась вдруг резким крикливым весельем, свойственным безъюморным людям. Но вообще, выражение его интеллигентного лица было проницательное и сосредоточенное. Он был, наверное, умен, хотя это замечалось не сразу.

– Мы, признаться, не ожидали от вас такой прыти. Впрочем, это даже хорошо, что вы такая… мужественная женщина.

– Ну, да… поневоле станешь прыткой. Вас когда-нибудь насиловал собачий кобель или вообще насиловали? – Лиза готовила аргументы в защиту своих действий на основе аффекта.

Мурашко всем свои видом дал понять, что его никогда не насиловали. Он сам, да, бывало, насиловал. Лиза поняла это по его глазам. В них сейчас было то же самое выражение, что и в глазах братвы, которые приходили на девичий субботник.

– Скажите, мне придется отвечать?.. за убийство? – спросила Лиза, натягивая на колени платье и прижимая руками подол.

Мурашко неопределенно пожал плечом.

– Ну, если будите с нами сотрудничать, мы вас отмажем, – смилостивился полковник. – Это дело мы взяли под свой контроль. Милицию мы не допустим. Это сугубо наше дело. Потому что… – ладно, открою вам секрет – убитые были нашими сотрудниками.

– И собака?

– А что тут удивительного.

– Но зачем?.. Зачем ему это нужно было? Вроде бы он показался мне порядочным человеком… Он что, сумасшедший извращенец? Это, знаете ли, не очень хорошо характеризует вашу организацию.

– Ну, – Мурашко распрямил пальцы и протянул руку, – позвольте уж нам самим решать, каким должен быть имидж нашего учреждения. – Он вернул руку на подлокотник. – Да, признаем. Пётр перегнул палку. Действовал слишком прямолинейно и грубо. А задание у него было простое – проверить вас на стрессоустойчивость.

– Меня?! На стрессо… Да меня каждый день проверяют на устойчивость! Какое вы право имеете! Чего вам надо? Да я на вас в суд подам!..

– Не советую. Тогда точно сядете за ограбление и убийство, с отягчающими…

– Какое ограбление, мать вашу?! – Лиза разошлась вовсю, её обуял праведный гнев.

Мурашко повернул голову к своему сотруднику, замаявшемуся уже стоять у дверей, и сказал: «Луис, поставь пленку».

Мужик со странным для россиянина именем, откуда-то имея на руках кассету, подошел к видику, запустил её в нутро аппарата, кургузым пальцем нажал «PLAY». На вспыхнувшем экране Лиза увидела комнату Петра в черно-белом изображении.

– Это снимала камера наблюдения, установленная в квартире нашего сотрудника, известного вам Петра, – пояснял немой фильм полковник Мурашко. – Вот как развивались события.

Лиза увидела, как эти события развивались, и увиденное ей совсем не понравилось. Комната долго была пуста, даже пса не было видно. Вдруг из коридора в комнату вошла женщина. Её запечатлели со спины. Камера не очень удачно была установлена. Лиза с удивлением узнала себя. Вернее, не себя, этого не может быть, а женщину, одетую в точности, как Лиза. Типаж вообще-то подобрали довольно точный. Женщина воровски оглядела комнату, и камера, наконец, показала её лицо. Правда, издалека и не четко. Глаза женщины закрывали огромные черные очки. Но, в общем-то, она была похожа на Лизу, Лиза вынуждена была это признать.

Между тем лизин двойник принялся торопливо обшаривать углы помещения, открывать шкафы, рыться в ящиках. В общем, действовать, как обычный квартирный вор. Вот женщина нашла пачку денег, видно была, как она обрадовалась. Её даже, кажется, охватила какая-то эйфория, так что она вынуждена была присесть на корточки, стиснув ноги и зажмурив глаза, и так просидеть несколько секунд. По-видимому, секунд довольно сладостных, почти оргазменных. (Лиза почувствовала, что краснеет.) Потом женщина с силой выдохнула воздух и, не торопясь, стала запихивать деньги во внутренний карман своей (якобы Лизиной) куртки.

Потом воровка продолжила свое левое дело. И тут, в одном из ящиков стеллажа, она обнаружила знакомый Лизе револьвер. С интересом его осмотрела, с чисто женским любопытством, одним глазом, заглянула в дуло.

И вдруг замерла. Повернула голову в сторону коридора. (Лиза услышала, как гулко бьется собственное сердце) В комнату вошёл человек, держа за поводок рвущуюся собаку. Собака беззвучно лаяла на женщину. Женщина, как в немом кино, также беззвучно что-то кричала в ответ, картинно закатывая глаза. Вдруг собака сорвалась с поводка или хозяин натравил её. Воровка выстрелила из револьвера. Дальше Лиза не смотрела. Помощник Мурашко выключил телевизор и забрал кассету.