***

Нет, Мишаня че, вообще страх потерял? Уже пять минут сижу под окном с отсутствующими стеклами и прекрасно слышу как он, практически признается в любви моей девчонке. Я, конечно, с ним согласен. Он озвучил мои мысли. Тина и правда похожа на этих гребанных фарфоровых кукол с ангельскими лицами. Но это моя кукла!

Поднимаюсь, опираясь на оконную раму локтями. Тина подпрыгивает, испугавшись, когда я залажу на подоконник.

– О, а ты быстрый, – Мишка поднимается, поднимая бутылку.

Когда он нажраться успел?

– А ты красноречив до тошноты, – я очень на него зол.

– Да ладно тебе, – Мишаня отпивает из бутылки, – я к ней не приставал, просто сделал пару комплиментов, – друг улыбается, потряхивая кудрявой головой, и я понимаю, что…

Черт, это просто Мишаня, ну что с него взять? Я не могу на него злиться, как бы не старался.

– Проваливай, – злобно говорю я.

– Эй! – возмущается парень. – Я тут за твоей девушкой присматривал!

– Я не его девушка! – орет Тина, но замолкает, как только я зыркаю на нее.

– Ты, – перевожу взгляд на друга, – вали отсюда, – указываю на окно, – а ты, – снова оглядываю Тину, – помалкивай.

– Ты злой, – Тина поднимается со своего места, чуть пошатываясь. Сколько они тут выпили? Не могли они так нажраться за двадцать минут, пока я искал их. – Я ухожу с Мишей, он милый.

Мишка протягивает ей руку, посмеиваясь. Тина посылает мне воздушный поцелуй, собираясь выпрыгнуть из окна вместе с моим другом, но я резко притягиваю ее к себе.

– Нет, – мотаю головой, ухмыляюсь, – ты останешься тут. Твое ангельское личико Михе сейчас ни к чему, а вот мне пригодится.

Коршун ржет как конь, выпрыгивая из окна, и удаляется от заброшенного здания, распевая «Ах, Юра, Юра, Юра, я такая дура, что в тебя влюбилась»! Вот козел! Что он вообще слушает?

Тина смеется, тянется ко мне губами, и я не могу противостоять этому.

– Он назвал меня фарфоровой куклой, – хвастает она. – Ты считаешь так же?

– Я считаю, что тебе не стоит оставаться с ним наедине.

– Да ладно тебе, мы просто болтали, он такой смешной. Нам надо идти?

– Нет, – мотаю головой, усаживая ее обратно на какие-то обрывки ткани, валяющиеся в углу комнаты, – Самойлов будет счастлив выиграть, Майка обещала целую неделю делать домашку за победителя. Так что устраивайся удобнее.

– Мы завтра будем в Москве?

– Да, – прижимаю ее к себе, просовывая руки под ее кофту, но снова не чувствую ее кожи, там какая-то ткань, края которой я не могу нащупать.

– Мы поедем к тебе? – посмеивается Тина.

– Да, – пытаюсь нащупать конец ее майки, или что она там нацепила на себя.

– Ты не найдешь, – девчонка заливается смехом.

– Чего?

– Это боди, – снимает курточку, расстегивает плюшевую кофту и открывает передо мной потрясающий вид на свое тело, обтянутое белой маечкой, ее соски явно выпирают из нежной ткани.

– Ты издеваешься? Теперь я даже дотронуться до тебя не могу?

– Нет, – смеется она, – ты можешь дотронуться, – сдергивает тонкие лямки, стягивая майку, открывая грудь, покрывшуюся мурашками, – мне холодно, так что поздравь себя поскорее.

– Черт, – накрываю ладонями ее грудь, желая согреть ее, дотягиваясь губами до ее рта.

Тина усаживается на меня, просовывая руки под мою кофту. Балдею от того, как ее пальчики ласкают мою плоть. Член яростно впивается в ширинку джинс, а мои ладони в ее грудь.

– Это мой подарок? – выдыхаю в ее рот.

– Да, – кивает она, прикрыв глаза от наслаждения. – Я знаю, что ты хочешь большего, но я не могу так быстро. Потерпи, – легкое касание губами, – немного, – еще одно, – я должна быть готова, – и я снова чувствую в себе ее язык.

А что мне остается, кроме как терпеть? Я наслаждаюсь тем малым, что она позволяет мне. Этими касаниями губ, прикосновениями к ее груди, чего совсем недавно она испугалась. Сейчас она дрожит, не понимаю от холода, или еще боится. Надеюсь, что первое, поэтому отрываю ладони от нее и натягиваю белую майку на ту часть, которую сегодня она открыла мне. Мне сложно сдерживать свое возбуждение, и я не хочу пугать Тину напором.

– Почему? – выдыхает она, не понимая.

– Слезь, – тихо прошу я, сдерживая дрожь в руках.

– Юр, мне было приятно, я хочу еще.

Пухлые губы приближаются ко мне, готовые к поцелую, и я беру ее за талию, и отсаживаю рядом с собой. Опираюсь головой о стену, тру лицо руками, чтобы унять чувства, накрывшие меня от ее близости.

– Оденься, – стараюсь говорить мягко, чтобы не обидеть девчонку, – тут холодно.

– Юр, что я сделала не так? – этот нежный голосок меня убивает, и я пару раз бью стену затылком.

– Пошли, – вскакиваю с раскиданных в углу тряпок, подаю руку Тине.

– Куда? Что я сделала не так? – она повышает голос.

– К народу.

– Нет, сначала ты скажешь, – она поднимается сама, игнорируя мою руку.

– Мне тяжело, – говорю спокойно, ведь Тина не виновата в том, что мне сложно находиться вблизи от нее. – Давай сбавим обороты, пока ты не решишь, что можешь позволить мне большее.

Чувствую себя задротом. Но лучше сказать ей это сейчас, чем повторить то, что случилось в ее спальне после похода. Не хочу снова видеть слезы в ее глазах.

– Извини, – тихо говорит она, застегивая кофту, и натягивает курточку дрожащими руками. – Я не подумала об этом.

Кукольное лицо омрачено, зеленые глаза прикрыты, нижняя губа втянута. Тина расстроена. И я матерю себя за то, что на этом прекрасном лице нет улыбки, которую я хочу видеть всегда. Обнимаю ее, касаясь губами ее лба.

– Тебе не за что извиняться. Это я виноват, что не умею держать себя в руках.

– В следующий раз я буду готова к большему, я обещаю, – тихо говорит она.

– Пошли, – оставляю фразу, дающую надежду, без внимания, я не могу сейчас даже думать об этом, я все еще возбужден. – Мой день рождения в разгаре.

***

Олег в центре внимания, как победивший в соревновании по поимке похищенных одноклассниц. Танцует в середине небольшой толпы. Приглашенный ди-джей крутит ритмичные треки, и я забираюсь в центр толпы к Олегу, потому что Юра направляется к столику с алкоголем.

– С днем Рождения! – кричу Самойлову, и он тут же приобнимает меня в танце, немного кружит и отпускает.

– Я тебе должен, – смеется он, – уверен, это ты задержала Юрана.

– Это мой тебе подарок! – кричу я, и парень целует меня в щеку.

Я танцую несколько треков, а затем иду к Юре, который все это время наблюдал за мной. Он протягивает мне пиво, которое я жадно поглощаю, утомившись на танцполе. Валюсь на мешок, набитый поролоном. Мне надо отдышаться. А через несколько минут снова бегу танцевать. Как же давно мне не было так хорошо. Наконец я могу расслабиться. Сейчас я чувствую себя более раскрепощенно среди этих людей. Никто не смотрит на меня косо, не перешептывается у меня за спиной, и это потрясающее чувство.

На улице уже давно стемнело, но фонари освещают территорию довольно ярко. Мне нравится выходить туда и, выкуривая сигаретку, смотреть на снимки ребят, все еще транслируемые на большом экране. Вот Юра сидит на Олеге, открыв рот и подняв руки в победном кличе. Они оба одеты в белые кэйкоги. Наверное, это соревнования по карате. А на следующем фото Олег берет реванш, перекидывая Юру через спину. Их лица перекошены от усилий, и выглядят они довольно смешно. Следующие несколько фотографий показывают школьные будни. Ребята прибирают территорию школы, собирая опавшие листья в большие кучи, затем обкидываются ими, стирая насмарку свои усилия. Мне становится грустно, что я не причастна ко всему этому. Они здорово проводили время. А вот все мои одноклассники где-то на озере, сидят у костра. А вот Юра сидит на бревне, а рядом с ним… Леночка, довольная и счастливая, красиво улыбается в камеру своей идеальной улыбкой, ее глаза светятся, а рука Юры, обвившись вокруг шеи девушки, свисает с ее плеча. Энтузиазм просматривать фотки пропадает. Выкидываю бычок, бесясь. Кем я могу стать для этого парня? Леночку он знает всю сознательную жизнь, они знают друг о друге все. А я даже не понимаю, что лучше подарить ему на день рождения. Я ничего не знаю о нем! Раздражаюсь. Может, Леночка и права, он лишь поиграет со мной. И мне будет очень больно, когда он решит, что наша игра закончена.