Этот парень вообще умеет быть серьезным?

– Я не буду приставать к тебе, – он поднимает руки вверх, в ответ на мое замешательство. – Но тут нам будет удобнее.

Я перемещаюсь на кровать, усаживаюсь, опираясь на гору подушек, вытягиваю ноги. Да, определенно, так удобнее.

– Если позволишь себе что-нибудь лишнее, я врежу тебе, – предупреждаю его, стараясь придать себе угрожающий вид.

– Но останешься? – он смотрит на меня с интересом в глазах.

Название фильма мне ни о чем не говорит. Черно-белое кино не вызывает у меня интереса, я не успеваю читать титры, иногда появляющиеся на экране, о чем сообщаю своему новому знакомому. Юра объясняет, о чем фильм, вставляет пояснения по ходу. Становится интереснее.

Фильм в двух частях. В конце первой Юра ставит паузу.

– Я в курилку.

– Я тоже хочу, – прошусь с ним.

Оказалось, фильм держит меня в напряжении, или это близость с Юрой так влияет на меня?

– Ты куришь?

– А что в этом такого? – ощетиниваюсь я. – Ты тоже куришь!

– Могла бы просто сказать «да», никто не собирался осуждать тебя.

Он выводит меня из себя, и ему это нравится.

В курилке я задаю вопросы по фильму, и получаю ответы на них.

Мы снова удобно устраиваемся на кровати. Второй фильм начался.

– Ты бы смог так? – спрашиваю, когда подростки на экране устраивают пожар в здании, где нацисты устроили штаб.

– Не знаю, – говорит он задумчиво. – Иногда кажется, что да. Но как можно точно ответить, если никогда не оказывался в такой ситуации.

Он прав, мы не можем ответить. Но я точно знаю, что не смогла бы. Я трусиха. Гордиться тут нечем, но зато честно.

Его пальцы касаются моего левого плеча. Вздрагиваю. Когда он успел протиснуть руку у меня за шеей? Как я не почувствовала этого?

Бью его ладонью по животу, натыкаясь на твердый пресс.

– Что не так? – мгновенно реагирует он.

Потираю ладонь. Больно.

– Я предупреждала, что врежу, – возмущаюсь я.

– Да, если я что-то лишнее позволю, – он смотрит на меня непонимающе.

– Ты меня обнял!

– Я по привычке просунул руку, – непонимание на его лице сменяется ехидной улыбкой. – Не думал, что это лишнее.

– Но это лишнее!

– Хорошо, как скажешь. Дай мне знать, когда это перестанет быть лишним. Возможно, я буду любезным, и повторю.

– Не дождёшься.

Ну и самооценка у этого парня. Мы еще даже сутки не знакомы.

– Оо, – он высовывает кончик языка, довольно проводит им по складке губ, – еще как дождусь. А пока ложись и давай досмотрим.

Когда враги арестовывают подростков, пытают их, и выгоняют в зимнюю стужу в одних обрывках одежды, я начинаю жалеть, что его рука не лежит на моих плечах. Но гордость не позволяет мне попросить его обнять меня.

Хорошо, что Юра выключил свет в комнате, и не видит теперь слез на моем лице. Пытаюсь дышать глубоко и медленно, чтобы он не понял. Но когда ребята на экране поют хором песню и спрыгивают в большую могилу, чтобы умереть там, я всхлипываю, и непроизвольно прижимаюсь к Юре. Мне хочется почувствовать рядом кого-то живого и сильного.

– Ну вот, – моей спины касаются его пальцы, и тело непроизвольно выгибается, от поползших по коже мурашек, – а говорила не из плаксивых.

– Ты вообще фильм видел? Их же всех убили! – это вам не блокбастер о супергероях.

– Да, Тина, это все очень грустно, – но в его голосе нет и капли сочувствия к героям фильма.

Он выключает кино, возвращается в кровать, и я вновь радуюсь его поглаживающим движениям по моей спине.

– Ну все, не реви, – его голос тихий и спокойный, – воспринимай, это просто как фильм, а не как реальную историю.

– Это еще и реальная история? – вскрикиваю я, в моей голове это не может уложиться.

– Ну да, – просто отвечает он.

– То есть, они на самом деле жили? Их и правда так убили?

– Конечно.

Начинаю рыдать, уткнувшись в его грудь лицом. Занавес, господа!

– Тина, – Юра пытается успокоить меня, – таких историй очень много. Не стоит так страдать по каждой.

***

Уже раз десять пожалел, что решил поставить именно этот фильм. Но кто же знал, что девчонка так близко все воспримет. Нет, история, и правда, страшная, но не впадать же в истерику?

Уже около трех ночи, так что Тина засыпает вся в слезах, уложив голову на мою грудь.

Черт, она милая, как котенок, я хочу погладить ее. Конечно, не только погладить, я хочу много еще чего с ней сделать. Но сейчас хотя бы погладить.

Беру себя в руки и аккуратно перекатываю ее, укрываю одеялом.

Уснуть не могу, в голове прокручиваются события дня.

Я увидел ее, а вернее ее зад, когда она пыталась сдвинуть мою коробку, преградившую ей путь. Откуда она могла знать, что в коробке книги, гири и весы, и ей не удалось бы сдвинуть ее все равно? Но наблюдать, как вертится упругая попка, обтянутая короткими зелеными шортиками было очень занимательно. Именно поэтому я не спешил помогать ей. Не видел эту девчонку раньше, а значит, она новенькая из моего класса, потому что в списках учеников кроме ее имени незнакомых мне больше не было. От просмотра обтянутой в джинсу задницы, член в штанах мгновенно ожил, и я молился, чтобы на лицо девочка оказалась симпатичной, потому что, и это было для меня очевидно, я ее хочу. А значит, с этой минуты я начинаю миссию по вхождению в доверие… с дальнейшим близким знакомством.

Она повернулась на мой окрик, и я поблагодарил всех богов, ведь девчонка оказалась просто мечтой! Симпатичная? Нет! Она красотка, каких мало! Точеная фигурка с тонкой талией, полными бедрами и стройными ножками. Было бы круто, будь сиськи попухлее. Но… ей семнадцать, еще вырастут. Аккуратный овал лица со слегка притупленным подбородком, пухлые, румяные щечки, чувственные яркие губы, маленький аккуратный нос, и… глаза. Не могу от них оторваться. Большие, водянистого зеленого цвета, с выражением невинности, или непонимания. Чуть раскосые, что придает ей сходство со старинными портретами.

Да, я знаю, чем сейчас займусь.

Не стесняюсь разглядывать ее, когда Тина помогает мне с вещами. Она такая маленькая и милая, что хочется притянуть ее к себе и немедленно исследовать ее тело.

Но вот когда она рыдает на моей груди, сбивая этим весь мой игровой настрой, я начинаю думать, что будет жестоко сделать с ней то, что я хочу. И я решаю отложить ее соблазнение на некоторое время. Хотя еще пару часов назад был уверен в том, что трахну ее уже на следующей неделе, а еще через пару недель буду искать другую жертву.

***

Просыпаюсь от долбежки в дверь.

– Романов! Мать твою!

Похоже, это физрук.

Пытаюсь встать, но что-то мешает. Поворачиваю голову. Тина уткнулась щекой в подушку мило, как котенок, сопит маленьким носом. Ее нога, закинутая на мои бедра, мешает мне встать, и я аккуратно перекладываю ее.

– Романов! – снова физрук. – Если сейчас же не выйдешь, я, нахрен, дверь выбью.

Да, вот такой у нас физрук. Мастер спорта по лыжам и стрельбе, двадцати восьми лет от роду, по совместительству мой тренер по карате.

Тина дергается. Ее глаза резко распахиваются и в растерянности смотрят на меня. Я закрываю рукой ее открывшийся рот и прикладываю палец к своим губам. Не хочу, чтобы кто-то знал, что она ночевала тут. Для ее же блага.

– Тихо, – шепчу я, поднимаясь с кровати, отрывая свою руку от ее губ. – Лежи смирно, накройся с головой.

Она делает то, о чем я прошу. Открываю дверь.

– Дмитрий Николаевич, – улыбаюсь во все тридцать два, – доброе утро.

– Тренировка началась полчаса назад, – физрук взбешен, – я, как идиот, жду. Не мог позвонить? Собрались бы позже.

– Я проспал.

– Пять минут тебе не сборы! Жду на улице!

Выдыхаю. Тут Дмитрий Николаевич пинает дверь, чтобы я точно понял, как он возмущен, дверь открывается и его взгляд останавливается на моей кровати. Тины не видно, но очевидно, что под одеялом кто-то есть.

– Ты че, телку притащил? – ну вот, сейчас начнется. – Опять? Слушай, малой, – он не дает мне вставить и слова, – я, конечно, все понимаю, подростковый возраст, гормоны и все дела. Но я не смогу вечно тебя отмазывать. В то, что это твой новый репетитор, никто уже не поверит.