– Я понял, – пытаюсь закрыть дверь, плевать мне, о чем он там орет. Но мужик встал, как скала.

– И, кстати, у нас скоро медосмотр, надеюсь, ты помнишь про безопасный секс?

– Встретимся на улице, – бурчу я и закрываю дверь резким движением.

– Он ушел? – хрипит Тина из-под одеяла.

– Да.

Она выныривает и мне стает жалко ее. Девочка возмущена и растеряна.

– Я тебя придушу, – ну, может и не растеряна, – если об этом кто-нибудь узнает.

Ее запугивательная тактика смешит меня. Это все равно, если домашняя кошка начнет бороться с тигром. Кстати, в этом уравнении тигр – я, естественно.

– Успокойся, никто ни о чем не узнает.

– А если станешь болтать…

– Тина, – перебиваю ее, стягивая с себя спортивники, наблюдаю, как она краснеет, – я не из болтливых. Ты спокойно спала в своей комнате.

Стягиваю майку, оставаясь с одних боксерах.

– Не могла бы ты отвернуться? – пытаюсь сдержать смех, – ты меня смущаешь.

– Да, извини, – она тупит глаза и отворачивается.

Я начинаю хохотать.

– Ты, правда, подумала, что я смущен? Милая, этому телу нравятся полные восхищения взгляды. Так что не отказывай себе в удовольствии, можешь смотреть, сколько угодно.

– Ну и придурок ты, – она так и сидит спиной ко мне и мотает головой.

Растрепанная култышка на ее голове смешно болтается из стороны в сторону, а голос звучит как-то обреченно. И это меня очень подбадривает.

– Серьезно, – продолжаю я, – тебе стоит только попросить, и я сниму боксеры и буду ходить перед тобой в чем мать родила, и ты сможешь наслаждаться этим потрясающим зрелищем.

– Замолчи! – что-то в ее голосе меняется.

– И, кстати, я не буду иметь ничего против, – надеваю спортивный костюм для тренировок, – если и ты решишь раздеться. Уверен, тебе есть, что показать. Мы могли бы сегодня устроить вечеринку в стиле Адама и Евы.

– Правда, – ее плечи трясутся, как и голос, моя куколка хихикает. – Ты должен замолчать.

Я только что подумал о ней как о «моей куколке»? Я в жизни так никого не называл, даже про себя. Девчонка, конечно, и правда, похожа на куклу, но это звучит, даже в мыслях, как-то пошло… А вот на счет «моя»… Это очень заманчиво. Да, я хочу ее себе.

– Можешь поворачиваться, я оделся.

На ее лице широкая, потрясающая улыбка, от которой дыхание перехватывает. Пялюсь на нее несколько секунд.

– Что-то не так? – спрашивает она.

– Все круто.

– Что тогда смотришь?

Кукольное лицо заливается краской, она прикусывает нижнюю губу, всасывая ее. Черт, я тоже хочу сделать это с ее губой. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не дотронуться до нее.

– Ты мне нравишься, – пожимаю плечами, как ни в чем не бывало, – поэтому и смотрю.

– Дурак, – хихикает она.

– Я не шучу, – понимаю, что следует остановиться, но во мне уже играет адреналин. – Я понял это еще вчера, когда ты вертелась на лестнице, в этих своих зеленых шортах. А сегодня, когда твоя нога обвивала меня, я решил, что хочу тебя.

Она поднимается с кровати, подходит ко мне.

– Тогда походить передо мной в труселях маловато, – ее бровь выгибается, Тина складывает руки под грудью, и она кажется такой мягкой, что мне хочется сжать ее.

– О, но ведь я сказал, что могу снять их, как только ты захочешь, – протягиваю к ней руку, но она тут же бьет по ней.

– Я буду думать о том, как нравлюсь тебе, – ласково говорит она, это что, флирт? Начинает становиться интереснее, – пока капли воды будут стекать по этому телу, – обводит себя руками, я издаю стон, вызывающий у нее улыбку. – А ты, пока будешь тренироваться, думай о том, как потрясающе я выгляжу в душе, – она закрывает на секунду глаза, вытягивает губки, – совершенно голая, вся в пене, и с распущенными волосами.

Тут она разматывает свою култышку, и ее густые черные волосы мягкими блестящими волнами ложатся на грудь, спину, до самых бедер. Интересно, они настоящие? Судорожно сглатываю.

Она меня сделала!

Я хочу ее! Хочу впиться в эти красные губы, ощутить ее язык в своем рту, сжать ее грудь. Схватить ее за волосы.

– Удачной тренировки, – все таким же нежным голосом говорит она, мягкими шагами подходит ближе ко мне, поднимается на носочки и касается губами моей щеки.

Хочет выскочить из комнаты, но я автоматически ловлю ее за талию, резко притягиваю к себе, приподнимаю и впиваюсь в ее губы, удовлетворяя, хотя бы эту малую потребность своего организма. Она немного напряжена, но не вырывается, и я ослабляю хватку. У нее мягкие, полные губы, такие податливые, что я могу делать с ними, что захочу, слегка прикусить, вобрать в себя.

Мне не до смеха. Я кайфую от этого поцелуя, хотя Тина, очевидно, не специалист в этом деле. И мне это нравится. Потому что я, и это стоит признать – тоже не специалист, хотя опыт у меня имеется. И это абсолютно нормально, нам по семнадцать! Если бы эта девчонка сейчас засосала меня с ожесточением профессионалки, я б задумался, стоит ли вообще с ней заигрывать.

– Хватит, – тихо говорит она, отталкивая меня легким движением.

Я моментально выпускаю ее из своих рук.

– Ты не должен был, – она нервничает, кажется, ей стыдно.

– Да, не должен был, – соглашаюсь я.

– Зачем тогда?

Она прикусывает внутреннюю часть губы, и на ее гладком загорелом лбу появляется неглубокая горизонтальная полоска. Черт! Только не заплачь, пожалуйста!

– Я захотел, – отвечаю автоматически, точно так же, как когда поцеловал ее, не могу прийти в себя.

Почему на меня так подействовал какой-то поцелуй?

– Я не такая, – она толкает меня в плечо, но я даже не двигаюсь, – ты не должен был!

Тут в дверь снова стучат. Тина подпрыгивает от неожиданности.

– Романов! Че, охренел совсем?

– Сейчас, иду, – кричу я.

– Ты че там, опять с телки слезть не можешь? – орет физрук.

При этих словах лицо Тины бледнеет и болезненно морщится.

Беру ее за плечи, поворачиваю к себе.

– Я не думаю о тебе так, – шепчу я. – Я просто не смог сдержаться. Я зайду после тренировки, давай позавтракаем вместе. Хорошо?

Она мотает головой, но мне плевать.

– Ключ в верхнем ящике стола. Закрой комнату. Уходи минут через пятнадцать. Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел.

На этаже увидеть ее никто не должен. Я просмотрел списки одноклассников у вахтера, все они разъехались на выходные.

Не дожидаясь ответа, выхожу из комнаты, прикрывая дверь. Мне нужна хорошая тренировка, чтобы прийти в себя.

***

Вот ведь блин блинский! Ненавижу себя! Не повезло родиться не умной!

Полчаса сижу на своей кровати, теребя ключи от комнаты Юры.

Что это было?

Я что, правда, целовалась с одноклассником в первые сутки знакомства? Или хуже то, что я с ним в одной кровати уснула? В его кровати… рядом с ним… так мягко и тепло, уютно до бабочек в животе. Я спала сном младенца, пока дикий стук в дверь не разбудил меня.

Надеюсь, Юра не из тех, кто любит поболтать о своих победах. Конечно, победы то и не было, но тем не менее, я спала в его кровати… Если в школе об этом станет известно, моя жизнь тут закончится.

Ну вот что мне делать?

Уныло бреду в душ, где думаю о том, представляет ли он меня сейчас? Улыбаюсь, как дурочка, надеясь, что представляет.

В комнате, заплетая перед зеркалом две косы, останавливаюсь, касаюсь пальцами рта, пытаясь передать ощущения от его губ. Он так настойчиво раскрыл мой рот, нарушая пространство, что дыхание остановилось, и я услышала стук собственного сердца, отдающийся по всему телу.

Хочется снова оказаться в его руках. Почему мне было так спокойно с ним? Словно мы знакомы всю жизнь.

Спускаюсь в столовую. Это одно из моих любимых мест в школе. Зал с высокими сводами и большими окнами разделен белыми колоннами на несколько небольших ниш, где можно уединиться с компанией. Тем обиднее, что компании у меня в этой школе нет. Стена вдоль окон увешана разномастными кашпо с цветами. Другие стены расписаны натюрмортами и призывами к здоровому питанию, которые я обычно рассматриваю при приеме пищи. Мне нравятся детские картинки с малышами в шортиках и платьицах, моющими руки, и ребятами постарше, помогающими им. Хотя бы есть, чем заняться, поглощая вкуснейшую еду тети Маши в одиночестве.