— Да что б вас! — разозлилась я. В спальне никого не было, и я решила осмотреться. Хмммм, хороший вкус, однако у... а кого? Лэна или Кая? Тёмные деревянные панели на стенах, добротная кровать без всяких девчачьих занавесок, пушистый светлый ковёр под ногами. Пара кресел, необычной формы. Присела — очень удобно. Глаз зацепился за панель управления дверьми. На выход в коридор не похоже, шкаф с одеждой или уборная? Оказалось — роскошный санузел.

— А в женской половине только душ! — фыркнула я, — жадины! А я бы не прочь принять и ванну с пузырьками. Хорошо бы в гареме такую!

Черт, надо найти хотя бы халат... или мне придется завернуться в простыню. Снова увидела панель и в этот раз не ошиблась — это был гардероб. Поднесла руку к панели и дверь отъехала. Нос уловил уже знакомый аромат, и я поняла, чья это спальня. Кай! Ну что ж позаимствую одежду у мрачноватого старшего вайора

— Я же не виновата, что вы опять не подумали обо мне, — высказала вслух раздражение, натягивая футболку Кая и его домашние брюки. Брюки были безбожно длинны. Закатала их до лодыжек и отправилась на женскую половину таиры. Девушки завтракали, когда я пришла, я молча села на своё место и наложила себе каши, пару яиц и налила воды. За столом повисло молчание. Сиянилэ как ни в чём не бывало, ела, девушки осматривали меня. Ирин с презрением, Фэй почему-то побледнела. Ирин, старательно намазывая киут — аналог нашего масла, на булочку, спросила:

— Так ты у нас спец по групповушке? Тебя поэтому взяли? Ты извини, Лэн и Кай никогда не брали одну девушку, а тут тебя неделями нет... Понимаю, новое развлечение для них, да и все мы слышали, как ты уработала хозяев, — она откусила от булочки, — у твоей расы есть какое-то умение, недоступное нам?

Ага, да, интересно ей. Защищает свою территорию? Ой, то есть отдельно взятый юркий член?

— Конечно, есть, — с энтузиазмом ответила я ей, вспомнился старинный пошлый анекдот. А что я теряю? Похоже, подружками мы никогда не будем, — целую им пупок.

Девушки недоуменно посмотрели на меня, а я закончила, — изнутри!

Сначала до них не дошло... а потом кто-то посмотрел на меня брезгливо, кто-то поперхнулся, кто-то ахнул. Мне же хотелось истерично рассмеяться, сжала кулак, чтобы они не смогли рассмотреть цвет моего хтэ.

Вечером я ушла в бассейн. Всего один заплыв: туда и обратно. Больше нельзя — всё ещё ощущалась слабость. Я сидела на бортике и размышляла, а точно ли стоило сюда приходить? Здоровой я себя не чувствовала.

— Милана…, — позвал меня нежный девичий голос. Я оглянулась — девушка Кая присоединилась ко мне. Стало неловко, кажется во время безумной оргии, вызванной гормонами вайоров, я кричала, что мне безумно нравится член Кая.

Фэй села на бортик рядом со мной. Мне нравились эта девушка. Нежная обходительная, очень спокойная, мне всё время казалось, что она светилась изнутри каким-то внутренним светом. Обижать её не хотелось.

— Ты, правда, такое умеешь? — при слове «такое» её миндалевидные глаза округлились. Я уже и забыла об утреннем разговоре. И недоуменно переспросила:

— Какое такое?

Девушка Кая стушевалась, но пояснила:

— Ну... целуешь изнутри.

Я не выдержала и рассмеялась. Обижать эту девушку не хотелось. Вздохнув созналась:

— Нет, но мне очень хотелось подразнить Ирин.

Фэй тихонько рассмеялась:

— Знаешь, а ведь мы все подумали, что это что-то новенькое...

Она замолчала. Она ведь пришла не за этим...

— Можно Кайерлик будет иногда приходить ко мне? — спросила она меня внезапно и тут же заторопилась, — по слухам твоя вероятность забеременеть от мужчины расы вайор больше шестидесяти процентов, а у меня только пятьдесят процентов.

— Разве я могу что-то запретить им?

— Мне кажется да, — шепотом сообщила девушка Кая.

Я вздохнула.

— Как ты это терпишь? — с тоской спросила я.

— Не понимаю?

— Как ты терпишь, что твой любимый по расписанию ходит делать детей другим девушкам?

Она пожала плечами:

— Я знала, что не буду одна у своего мужчины, главное чтобы он ко мне всегда возвращался...

Я уже давно осталась одна. Фэй ушла также незаметно, как и пришла. Я не желаю такой жертвенной любви. Я хочу любить и чтобы мой мужчина отвечал мне взаимностью. Мне и только мне, а не ещё паре десятков женщин. Я не потерплю, если мой любимый, даже ради долга будет спать с другими. Я так не смогу!

Кай

Эта странная Милана, утверждавшая, что не подписывала контракт рабыни стащила у поваров разделочные ножи.

Сегодня повар — кафинианец жаловался на пропажу великолепных кирсианских ножей. Эти ножи делают на заказ, мастер, занимающийся их изготовлением, берёт заказы только по велению всех его трех сердец и никакие кредиты ему не интересны. Правда, если заказ он принимает, то сдерет за эти ножи годовой бюджет Алиунского губернаторства.

И вот сейчас, я стою и смотрю, как эта девчонка, которая ещё недавно, чуть не убила себя, лишь бы не принадлежать нам, остервенело, бросает в вечнозеленую тикую, которую посадил ещё наш прадед, украденные ножи.

Да кто ж так замахивается то? Конечно, это не метательные ножи, но даже ими можно нанести серьезный урон. Девушка запыхалась. На ней очень плотная футболка, кажется такой же плотный лиф, но даже сквозь них проступают кольца, вдетые в её соски.

Некстати вспомнилось, как она стонала и извивалась, когда я или мой брат ласкали эти самые соски с кольцами, когда я зубами зацепив за красный камень, вставленный в кольцо чуть потянул на себя, она опустила руку вниз ласкала себя, пока брат вбивался в неё. Эти проколотые нежно-розовые горошины набухли, увеличились в размерах, стали очень притягательными, особенно, если влажно провести по ним языком, а потом подуть. Помню, как од одного этого Милана кончила бурно и со вскриками.

В глубине души признавал, что эти украшения меня возбуждали, но почему-то предлагать такие кольца своей Фэй не хотелось. Казалось моя нежная, мягкая, спокойная Фэйдинель не для них.

Я подошёл к Милане, она не заметила меня и когда она снова неправильно замахнулась, придержал её локоть. Девчонка внезапно взбесилась. Попыталась пнуть меня, размахивая ножом и визгливо заорала:

— Не подходи ко мне! Не прикасайся!

Ух ты как её пробрало, а еще сегодня утром она спокойно сопела мне в шею, и ни мои прикосновения, ни прикосновения брата её не волновали. Я ещё раз увернулся от лезвия. С этим надо что-то делать. Я сделал обманный маневр, девчонка не боец, повелась, я скрутил её, применив болевой захват. Она упала на колени и внезапно зарыдала.

Ну и что теперь делать? Надо было ей дать ранить меня, чтобы она удовлетворила свое неуместное чувство мести? Док просил наладить контакт, ведь наш эксперимент очень близок к успеху.

— Я не хотел, — буркнул я, — привычка, действовать так, — протянул руку, чтобы помочь ей встать, она клацнула зубами рядом с моими пальцами, я еле успел одёрнуть ладонь, и снова прошипела:

— Не смей трогать меня!

Внезапно одна мысль пришла в голову:

— Могу показать, как обходить такой захват.

Мехль, никогда я не предлагал рабыням спарринг. Девчонка вытерла слезы и заинтересованно посмотрела на меня. Она проигнорировала протянутую руку, вскочила с колен и посмотрела на меня:

— Давай, и ножи покажи, как метать.

— Ты хорошо подумала? Спарринга без прикосновений не бывает, да и как поправлять руку, если ты делаешь замах неправильно?

Милана закусила губу, рассматривая меня. Ее взгляд скользил по шее, рукам, ногам. Ну и что она там увидела? Мои шрамы? Не стал уподобляться женщинам, сводить их, хотя сама процедура не сложная и не дорогая. Эти шрамы — напоминание о наших диких законах, напоминание, зачем тут эта светловолосая девушка.

— Я согласна, но прикосновения только для того чтобы показать, как неправильно.

— А как правильно показывать не надо? — поддел ее я.