Она бросила злой взгляд на меня.

— Как правильно тоже нужно, — выплюнула она. Я кивнул, захотелось подначить ее еще, уж больно независимо она сейчас держалась:

— Тикая, — я кивнул на дерево, из ствола которого торчал нож, — самое первое дерево, появившееся в этом саду, я был бы признателен, если ты оставишь его в покое, обещаю подобрать клинки и мишень для, — хотелось сказать твоих тренировок, но ей надо привыкать, что, если эксперимент удастся, она навсегда останется с нами, — наших тренировок.

Девушка сильно покраснела и неожиданно извинилась:

— Прости, я обычно не ломаю и не порчу деревья, но у меня не было выбора.

Я, ухмыльнувшись, закивал:

— Конечно, конечно. Ножи, — я бросил взгляд на разбросанные вокруг дерева кухонные инструменты — отнесешь кафи Рови сама.

Она вздрогнула. А… выходит, уже слышала о буйном нраве нашего повара. Милана зло посмотрела на меня и кивнула.

Милана

— Тоже мне мужик, называется, — ворчала я, — мог бы и сам отнести ножи повару. Я знала, что была несправедлива, но поворчать хотелось все равно.

Кай напугал меня. Когда кто-то придержал мою руку — слепая ярость охватила меня. Не хочу, чтобы меня трогали. Никто! Никогда! Я попыталась махнуть ножом, чтобы хоть как-то достать это ехидное лицо или руку или бедро. Да! Лучше бедро! Там есть артерия, повредив которую можно нанести значительный урон. Человеку. Но ведь вэр — не человек… А вдруг у него вообще там протезы? Или как их там называют? Биологические импланты. Вот! Для усиления мышц. И тогда бы я своим ножом просто высекла бы искры, не причинив вреда.

Пришла кухню. Несколько женщин, среди которых были сакати, энрины, остальные расы я не опознала, хмуро гремели кастрюлями, сковородками. В углу рыдал огромный кофиниианец. А его помощники старались не показываться ему на глаза:

— Мои ножиии! Ножиии! Я не умею готовить без моих ножееей!

Я бочком двинулась к кофи Рови и молча протянула ему его поварской комплект. Кухонная команда, видя в моих руках знаменитые ножи, недобро на меня взглянула и выстроилась за моей спиной. Я быстро оглянулась — пути к отступлению отрезаны.

— Возьмите, кофи Ровин, я позаимствовала на некоторое время, я…, — я начала заикаться, видя, как этот кофиницанец поднимается во весь свой огромный рост, — я не знала, что они важны для вас…

Повар, увидев своё сокровище в моих руках, взъярился:

— Как ты посмела?! Да откуда же ты взялась такая глупая? Как можно не знать, что это кирисианские ножи?

Я даже присела от такого рёва, из глаз покатились слезы, но я выпрямилась и, заикаясь, проговорила:

— Мне сказали, что я из отсталого мира, мне… мне, — всё, сейчас разревусь. Каждый день тут для меня как вызов. Каждый день что-то новое, — мне не известно вообще ничего об этих чертовых ножах, в вашем чертовом мире, я чуть в обморок не упала, когда впервые увидела вас всех, — я обвела глазами присутствующих. На гуманоидов походили только две из всей команды повара, — в моем мире не знают, что во Вселенной множество рас! Мой мир никогда не контактировал с инопланетными существами. — последнее я уже прокричала.

Все восемь глаз повара удивленно мигнули:

— Существуют такие планеты?

Я кивнула, вытирая слезы.

— Существуют.

А потом мне пришла в голову дурацкая идея:

— А… хотите, я покажу рецепт моего отсталого мира?

Повар подозрительно посмотрел на меня:

— Надеюсь не какие-нибудь черви со дна океана? Я слышал, что на многих планетах жизнь зародилась в океанах, из этих червей.

Я замотала головой и слабо улыбнулась. Похоже, буря миновала.

— Мы будем готовить пиццу-по вайорски.

Продукты, напоминающие маринованный огурец, помидоры, тут были, сыр и колбасы — вэры уважали, и стол гарема никогда не был обделён нарезками. Мука и яйца имелись, булочки, которые пёк кофи Ровин не оставляли равнодушной, и заставляли отрабатывать съеденное в бассейне и на пробежках вокруг таиры.

Когда я начала замешивать тесто, то увидела, как двое помощников повара, начали повторять за мной.

— Будет очень много, — предупредила я.

— Испытаем на охране, потом предложим хозяевам, — невозмутимо ответил повар. Я хмыкнула:

— Не уйду с кухни, пока мне не отрежут четыре куска.

А потом я растягивала тесто руками по огромной сковороде. Она была чуть большего размера, чем те, к которым я привыкла. Глянула на помощников и застыла с открытым ртом, они растягивали тесто вкруговую навесу. Черт, да их бы с руками оторвали в пиццериях! Выходило очень ловко и быстро. А затем я объяснила принципы подбора начинки:

— Принципа укладки начинки не существует! Кому что нравится! Кто-то любит мелкую, с ноготь, — я посмотрела на свой длинный ноготь на мизинце, — рыбку, кто-то любит с фруктами, — вспомнила я о пицце с ананасами, — кто-то предпочитает пиццу только с овощами. Но я люблю так…

На кухне нашёлся соус, напоминающий кетчуп, я размазала его по основе, пояснив, что мне нужен мелко натёртый сыр. Да, тут я погорячилась, когда сказала «мелкий», за двадцать секунд огромную головку сыра на каком-то приспособлении стерли практически в пыль. Я осторожно нанесла толстый слой сырной пыли, аккуратно прихлопывая, чтобы не разлетался, руками, а затем вспомнила, что предпочитаю пиццу с грибами.

— А… грибы есть?

Кто-то из помощников метнулся к огромному шкафу, открыв его, почти полностью нырнул туда.

«Обалденный холодильник!», — подумала я.

На вытянутых руках помощник гордо нёс нечто серое, огромное, размером с земную сырную головку. Это серое было странно изогнуто, но в этой немыслимой кривизне линий взгляд цеплялся за пластинки, какие бывают у грибов на Земле, например, у лисичек или сыроежек.

— Ух ты! — не сдержала эмоций я, и, заикаясь, сообщила, — мне бы сотую часть, мелко порубить и потушить пять минут на сковородке. Сам кофи Рован быстро отрезал требуемое количество, нашинковал гриб крупными кусочками и потушил.

Я уложила грибы, заранее нарезанную колбасу, а ещё в холодильнике были небольшие зажаренные птичьи тушки — их я усмотрела, когда доставали гриб. Выпросила грудку одной птицы и тоже покрошила в начинку. Затем я уложила нарезанный кубиками овощ, похожий по вкусу на помидор.

Таак? Чего еще не хватает? Иногда мы с мамой кладем кусочки болгарского перца, но тут такого овоща, даже близко не было, по крайней мере на этой кухне. Мне нравилась сочная пицца с большим количеством овощей, нашёлся жэри — и по цвету, и по запаху напомнил наш лук. Я добавила и его. Мысленно давая себе зарубку есть жэри на ночь, вдруг хозяевам этот запах не по нраву.

— А теперь надо что-то очень острое, но не все кусочки, а раскидать, как ляжет…

Кто-то за спиной хмыкнул. Я обернулась и вздрогнула. Лэн! Да что ж вам неймётся то? Почему я не могу побыть собой хотя бы в этой странной компании, без напоминания, что не свободна, что я никогда не увижу родителей?!

Стараясь не смотреть на Бикайлэна, раскидала, как попало какой-то фиолетовый овощ и сообщила, что можно выпекать при температуре сто восемьдесят-двести градусов в течение десяти — пятнадцати минут.

— Почему такой разбег во времени, Милана, — спросил повар. Я вздохнула:

— Я не знаю, как работают приборы, установленные на этой кухне. Будем смотреть по мере готовности и засекать время.

Остальные пиццы кухонная команда сооружала под чутким руководством кафиницианца. Только один раз отвлекшись, он посмотрел на меня:

— Напоминает открытый пирог пируфинян.

И видя мой интерес, пояснил:

— Небогатые животноводы, на тесто кладут, что есть в наличии. В том числе червей, жилы, текстикулы, глаза, мелко порезанные уши, а когда совсем неудачный год — химус или каныгу их миарынов.

— Остальное продают? — догадалась я.

На мой вопрос ответил Лэн:

— Да, и этим живут. Продают все, что можно, оставляя себе только самый мизер.

По кухне поплыл знакомый запах. А тот же Лэн спросил:

— Как едят это блюдо?