Всё это мгновенно промелькнуло в голове Дунаева, стоящего перед лётчиками на трибуне. Но как сказать им об этом? И без того по предприятию ходит множество слухов и сплетен о скором крахе компании. Кто-то же распускает такие слухи. Зачем? Ну, зачем, ясно. Чтобы посеять разброд, шатания и сомнения. Разделяй и властвуй! Разделить, обанкротить и скупить потом всё за бесценок. Это мы проходили ещё в школе, учителя говорили, что именно так действуют акулы капиталистического мира. Вот теперь дождались и в России, только акулы наши при попустительстве и без того никудышного руководства страны оказались жаднее, нахальнее, циничнее и бессовестнее. Иначе бы дефолта и не могло быть. Его делали искусственно. Делали свои люди и своему собственному народу. Люди? Мог ли этому противостоять больной и к тому же часто нетрезвый президент, которому они и «выиграли» выборы, потому что при нём можно делать всё, что угодно? А уж премьер, и говорить не стоит. Этому бы только в юмористическом словесном жанре выступать с его удивительно серьёзной физиономией. Такое загнёт, объясняя, почему по полгода зарплаты в стране не платят, что и умирающий человек рассмеётся, и умирать передумает.

Лётчиков, кажется, он не убедил. И подумал, что зря всё-таки – всё руки не доходили – не объяснял людям проводимую администрацией политику через собственную газету «Крылья» и собственный радиоузел, как ему советовали его некоторые командиры-психологи. Еженедельный отчёт в прессе сбивал бы напряжение коллектива, теперь он с этим полностью согласен.

Недостаток достоверной информации порождает сплетни. И им верят, когда не слышат опровержения. Имеющий уши, да слышит! Но время, время! Жалко его было на это тратить. А не окажется ли теперь, что время упущено?

И уже сходя с трибуны, он впервые подумал, что если маховик сплетен и раздора генерального директора с коллективом начнёт раскручиваться и дальше, он непременно дойдёт до первых лиц области. А этого там не любят. И в условиях «демократии» и недалёких уже выборов депутатов, а затем и губернатора ясно, кого они там поддержат. Им нужны голоса народа. Или, как его прозвали дебильным иностранным словом – электората. И тут все средства хороши. А послушная «независимая» пресса это раздует.

И тогда он будет вынужден покинуть свой пост.

––

Г Л А В А 2. НА КРУГИ СВОЯ

Куда рвались, чего кричали –

Всё изменить в стране пора!

Ведь если хуже жить мы стали,

То стоила ли свеч игра?

Саранча. Одно это слово способно привести в ужас сельских жителей. Вы знаете, что это такое? В знойном и абсолютно безоблачном небе вдруг появляется довольно быстро движущееся облако, на которое сначала никто не обращает внимание. И только опытный глаз может издали отличить, что состоит оно не из паров воды, а из миллиардов живых существ, невероятно прожорливых, безжалостных и беспощадных. Вот это «облако» подлетает ближе, закрывает солнце и вдруг разворачивается вопреки законам природы, снижается и опускается на большое колхозное поле. Десятки зелёных тварей на одном квадратном метре, и шагу не сделать, чтобы не наступить на них. Хорошо, что они безвредны для человека и животных. Трудно представить, чем это грозило бы для них, обладай эти насекомые жалом пчёл.

Агроном, если у тебя были хорошие виды на урожай – забудь о них. Через два-три дня твои поля будут выглядеть так, словно по ним несколько раз пробежался огромный колхозный табун. Лесник, если твари эти облюбовали твои лесные делянки, то через пять-шесть дней, а в сухую жаркую погоду и раньше от листвы деревьев ничего не останется, и выглядеть они будут, как саксаулы.

И тогда руководители бьют тревогу, названивая в райцентр: самолёт, ради бога, скорее пришлите самолёт! Один, два, три…

И самолёты обычно вылетали в этот же день.

Саранчи в регионе не было со времён горбачёвской перестройки, словно и она знала, что поля колхозные пусты, как пусты тогда были магазины в российских городах и весях.

Рано утром ещё до начала оперативки Долголетову и Токареву позвонила секретарша Дунаева и срочно приказала явиться в кабинет генерального директора.

– Зачем, не знаешь? – спросил Григорий командира, когда они шли по коридору второго этажа штаба.

– Что-то случилось, – пожал плечами Токарев. – Не часто он нас к себе с утра вызывает.

В кабинете Дунаева сидел председатель колхоза одной из южных областей региона. Долголетов знал его ещё со времён перестройки. В его большом хозяйстве они работали не один год на борьбе с сорняками и на подкормке озимых культур. Правда, последние три года самолёт он не вызывал, как не вызывали и некоторые другие хозяйства, многие из которых просто развалились на отдельные фермерские угодья, которым самолёт был не по карману. А после дефолта тем более.

– Раз вы знакомы, приступим сразу к делу, – сказал Дунаев. – Пожалуйста, – кивнул он председателю.

– Товарищи командиры! – начал тот. – Или господа пилоты? И не знаю, как вас теперь называть.

– Без разницы, – отмахнулся Токарев. – Да и не похожи мы на господ.

– Дело в том, что на нас буквально с неба свалилось несчастье.

– Кажется, мы догадываемся, – кивнул Токарев. – Когда?

– Вчера после обеда. Время есть. И я вечером выехал к вам, не дожидаясь утра. Ребята, выручайте, надежда только на вас. Сегодня нужно уже начать работу.

– Что скажете? – вопросительно посмотрел на них Дунаев.

– Раз надо – начнём, – сказал Токарев. – В этом году мы готовили для АХР восемь самолётов, но и они не понадобились. Работают только три. Остальные стоят.

– А когда-то в это время работали более 50-ти самолётов только по борьбе с сорняками, – вздохнул председатель. – Представляете, куда нас задвинули все эти Горбачёвы и Ельцины? Я уже шестой месяц не могу выплатить своим рабочим зарплату. Да, сразу скажу, что за работу платить буду продуктами. Денег нет.

– Не понял? – Токарев взглянул на Дунаева.

– Не можем же мы оставлять своих людей без урожая, – развёл ладонями тот. – Продукты они нам будут привозить по мере реализации. А у себя в столовой откроем магазин. Сегодня составим договор.

– Дожили до капитализма! – осуждающе помотал головой Долголетов. – Зарплату тоже продуктами получать будем?

– Какой это к чёрту капитализм, ребята? – не оценив юмора Григория, воскликнул мужчина. – Капитализм там, – кивнул за окно, – на Западе. А у нас всё это сильно пахнет анархией и экономическим беспределом. Но ведь надо же как-то выходить из положения, иначе погибнем.

Нужно отдать должное региональным чиновникам от сельского хозяйства. Они, не в пример некоторым областям, хоть и не в полной мере, но сельское хозяйство поддерживали. Особенно такие бывшие в советское время богатыми колхозы. Поэтому они ещё и были жизнеспособны и как-то умудрялись выживать при полной потере финансирования федеральным центром. Правда, техники с каждым годом становилось всё меньше, а новые тракторы и комбайны были им не по карману. Интересно, кто только их покупает за такие цены?

– Что ж, после обеда будем у вас, – заверил Долголетов. – Я сам полечу с экипажем Митрошкина, – повернулся он к Токареву. – Ему нужна тренировка после перерыва в таких полётах. А организовать вы там всё быстро сможете? – повернулся снова к председателю.

– Сейчас позвоню агроному, к обеду всё будет готово, – заверил тот. – Он вас и встретит.

– Экипаж-то я найду, вот где взять техника? – сказал Григорий, когда они возвращались обратно. – Молодые все уволились, кто-то на переучивание на другую технику ушёл. Остались одни пенсионеры, которых уже никуда не берут.

– С перронного обслуживания кого-нибудь сними, – посоветовал Токарев.

– Так и там одни пенсионеры. Утром санитарный самолёт подготовят, а потом сидят в тени до вечера. Заставишь их на химию лететь!

Неожиданно свои услуги предложил Кутузов, позвонив по телефону Григорию в эскадрилью.