— А они нам и не нужны, — улыбнулась девушка. — Рыбу ловить можно не только ими.

Речушка, к которой вывела меня Ягиня, была неглубокой. Сквозь прозрачные её воды виднелось чистое песчаное дно. Туда-сюда сновали рыбёшки, будто дразнили нас.

— Сейчас мы вас поймаем, — прошептала Ягиня и достала из кармана скомканную сетку. — Вот, Забава, чем мы их ловить будем. Давай, помоги мне её аккуратно расправить.

Расправленная сетка оказалась достаточно широкой и длинной.

— Я пойду к тому берегу, — проговорила Ягиня, — А ты вот здесь встанешь, и по моей команде пойдем против течения. Когда крикну, сетку вытягиваем. Поняла?

Я кивнула. А для себя решила, что рыбу ловить я тоже никогда сама не буду больше. Эх, ещё бы придумать. Как прожить без всех этих полезных навыков. Ничего, что-нибудь придумаю.

— Потом покажу тебе, как острогой пользоваться! — голос Ягини вывел меня из задумчивости. — А сейчас держи свои концы сетки, пойдем!

Мы заткнули юбки повыше и зашли в воду. Холодновато. Кожа тут же покрылась мурашками. Сетку нужно было опустить почти к самому дну. Идти было неудобно, ноги путались в прибрежных водорослях. Эх, забыла спросить у Ягини про змей. Было бы неприятно наступить на какую-нибудь гадюку.

— Поднимай, — услышав крик моей невольной подруги, я резко дёрнула сетку вверх.

В ней бултыхалось несколько рыбин.

— Ого! — воскликнула Ягиня. — Мы с тобою молодцы!

Рыбы отправились в заранее приготовленное нами ведро с водой. А мы сделали ещё несколько заходов. Конечно, такого улова, как в первый заход, больше не было. Но по три-четыре рыбёшки мы ещё выловили.

Потом Ягиня нашла какую-то палку, заострила её конец и подала мне.

— Вот попробуй! — сказала она.

— Это что? — спросила я.

— Острога!

— И что ей нужно делать? В рыбу целиться?

— Ага, — подтвердила Ягиня. — Стоишь не шелохнувшись посередине реки и ждёшь. Как только рыба подплывет, ты её и коли.

— Так весь день простоять можно, а рыбу не поймать, — пробурчала я. Лезть снова в воду не очень хотелось.

— Что слабо? — язвительно прищурилась Ягиня. — Настоящая Забава, наверное, рыбу только так ловила!

Настоящая Забава, наверное, много чего умела, только я — то не она. Но стало обидно.

— Не слабо! — я задрала нос, взяла острогу и шагнула в реку.

Легко сказать, стоишь не шелохнувшись, когда тут же всё зачесалось, и волосы в глаза лезут, и мушка прямо перед носом зудит. Но я стойко держалась, пока не заметила, что прямо на меня плывет небольшая черная змейка.

— Гадюка! — завопила я и в один прыжок выскочила из воды.

— Не может быть! — подбежала ко мне Ягиня.

— Может! Вон она! — тыкнула я острогой в пытающуюся спрятаться в кустах змеюку.

— Эх, Забава! — засмеялась Ягиня. — Это же маленький ужик! Он сам тебя испугался!

Ягиня сунула руку в кусты и достала оттуда змеёныша.

— Вот, смотри, у него на голове оранжевые пятна.

Змеёныш жмурился и извивался, пытаясь высвободиться.

— Видишь, какой он хорошенький, — проворковала Ягиня и погладила его по голове. — На, подержи его!

Протянула она мне змею.

— Нет, уж, увольте! — отшатнулась я. — Ещё я змей в руки не брала.

— Ну, не хочешь, как хочешь, — не стала настаивать Ягиня и отпустила ужа, — ползи, мой хороший, ползи!

А я снова полезла в реку, потому что решила твердо поймать хотя бы одну рыбину и доказать Ягине, что я не ничем не хуже настоящей Забавы.

Я не знаю, сколько мне пришлось стоять, но тело моё уже затекло, и спина ныла, а рыбы всё никак не хотели ко мне подплывать. Я уже мысленно и призывалочку спела типа «ловись, рыбка большая и маленькая». А они, заразы, плыли себе мимо. Но вот какая-то одна расслабилась, видно, и направилась прямёхонько к моей ноге. Резкий бросок!

— Ёйо-хо-хо! — вырвался из моей груди победный клич.

Средней величины карась или окунь, или ещё кто-то там (в рыбах я разбираюсь ещё хуже. Чем в грибах) попался на мою острогу. И я гордо преподнесла его Ягине, которая, пока я торчала в реке, успела развести костерок. Запечённая на углях, моя рыбка показалась мне самой вкусной пищей, что я когда-либо ела!

Остаток дня мы провели в малиннике.

Домой пришли в сумерках.

— Сейчас рыбу почистим, засолим и спать, — сказала Ягиня.

— А в хлеву убраться и Мурёнку подоить разве не нужно? — спросила я.

Ягиня на какую-то секунду замерла, а потом ответила:

— Нет, домовой уже всё сделал, сегодня отдыхаешь!

— Домовой, значит? — мне вдруг стало себя очень жалко, мне же такой домовой не светит. — И всю работу по дому за тебя домовой делает?

— Ну, не всю, — ответила Ягиня, — но помогает.

Девушка посмотрела внимательно мне в глаза и, видимо, прочитала мои мысли.

— Давай присядем, — со вздохом произнесла она, и, когда мы уселись, продолжила — тяжело тебе у нас придется, Забава. Хоть ты и большая умница, и уже многое умеешь и знаешь, но среди людей жить — это не у меня в лесу. Там надо с оглядкой жить.

— Понимаю, — кивнула я.

— А раз понимаешь, значит, надо рассчитывать на себя, а не на помощь домового, — проговорила Ягиня, — он тебе, конечно, поможет, если попросишь, но по мелочи, так, чтобы другим не заметно было. Люди-то вокруг разные. Не все к тебе с добром будут.

Править лошадью совсем не сложно (Анна)

Рыбу в четыре руки почистили быстро. Хотя я раньше рыбу никогда не чистила, мы с Киром не особо её любили. Хотя солёную или копчёную с картошечкой иногда могли поесть, ну или «под шубой» на праздник. Изредка, чтобы разнообразить меню, я покупала стейки лосося или форели. Их чистить было не нужно.

Ягиня показала мне, как быстро вытаскивать внутренности, чтобы было не так противно, и как чистить, чтобы чешуя вокруг не летела. Но всё равно было противно, и чешуя была на мне. Любви к рыбе мне это развлечение не добавило. Хотя я и гордилась тем, что смогла поймать карася на острогу.

Спать легли поздно. А следующий день начался, как обычно: печь, дойка, уборка и далее по списку, в который добавилась подготовка к ярмарке. Оказалось, что мы выезжаем завтра ни свет, ни заря. Поэтому загрузить телегу нам предстояло с вечера.

Да, во дворе у Ягини вдруг откуда-то появилась телега, запряженная смирной рыжей кобылкой. Мой вопрос: откуда она взялась, Ягиня оставила без ответа. Зато показала как запрягать и распрягать лошадь и заставила несколько раз проделать и то, и другое.

— Надо бы тебя ещё верхом научить ездить, но это уже после ярмарки, — сказала мне Ягиня.

— А что, все женщины тут умеют ездить верхом? — поинтересовалась я.

— Не все, — ответила моя наперсница, — но многие, а править лошадью точно почти все умеют!

— Вот и научи меня править для начала, а верхом я боюсь, — сказала я, — вдруг я упаду.

— Ну и что, что упадешь? Велика беда! Встала, отряхнулась и дальше поехала, — улыбнулась Ягиня.

— А если я упаду так, что встать не смогу? — не согласилась с ней я. — Вдруг я себе ногу сломаю или руку?

— Ну это ж как падать-то надо? Прямо постараться надо, чтобы так упасть! — кажется, Ягиня о моих способностях была лучшего мнения, чем я сама. — Ты же умная, ты так падать не будешь!

Как будто что-то тут от моего ума зависит. От него сейчас зависит только одно — не лезть на лошадь. Путешествие в телеге я ещё могу пережить, а верхом — это за гранью моих возможностей. Во-первых, я очень боюсь высоты, а во-вторых, само сидение в седле на движущейся лошади мне кажется очень ненадежным способом передвижения.

Телегу мы загружали долго. У меня сложилось впечатление, что Ягиня хотела продать всё, что в доме плохо лежало. Несколько кадушек с грибами, бочка с соленой рыбой, корзины с ягодами и множество разных склянок с мутноватым содержимым непонятного назначения.

— Мы будем ночевать на подворье, поэтому возьми с собой всё необходимое.

— А что мне там может понадобиться? — уточнила я, нижнего белья здесь отродясь не видывали, а что ещё с собой можно было бы взять, мне как-то в голову не приходило.