— Какого хрена? Это что опять такое? Я же лично распорядился выбросить эту бумажку к херам!
— Я помню. Но вам нужен сенатор Павлов, не так ли?
— И?
— Олег Анатольевич, давайте на чистоту. Вы и сами прекрасно знаете, что сенатор не принимает и не встречается с людьми в регионах. Я честно пыталась назначить официальную встречу, однако…… вы сами дали мне понять, что не возражаете против неформального общения с ним.
— Оливия, — предостерегающе начал Королев, в глазах которого зарождался огонь.
— Вам нужен сенатор или нет? — жестко спросила я, не избегая его взгляда. — Его жена — один из организаторов вечера. И они ежегодно посещают это мероприятие вдвоем.
— Ты совсем спятила? Я не занимаюсь благотворительностью, — он почти выплюнул последнее слово.
— Тогда придется! — я тоже не собиралась сдавать позиции. — Если вы хотите встречу — придется идти на уступки!
— Ты играешь с огнем, девочка, — он встал, зло прищурив глаза.
— И что вы сделаете? — фыркнула, — Уволите меня? Да хоть сейчас. Только кто еще будет терпеть ваш характер?
Мы смотрели друг на друга как коты перед дракой, ощерившиеся, со вздыбленной шерстью.
— Послушайте, Олег Анатольевич, — я первая перешла на примирительный тон. — Я знаю, вы не любите таких вещей, не любите благотворительность. Но только так вы сможете познакомится с сенатором и, что важнее, с его женой. Она имеет серьезное влияние на него, понравитесь ей — считайте состоится и вторая встреча.
— Откуда ты знаешь? — рык прозвучал уже спокойнее.
— Это моя работа, делать вашу жизнь легче, — уклончиво ответила я.
— Пока ты делаешь ее только сложнее.
Я прикусила язык, чтобы не ответить колкостью.
— Вам не избежать внимания, — очень тихо, с успокаивающими интонациями добавила я. — Рано или поздно это случится. Так пусть это будет на ваших условиях.
— Кто ты такая, Оливия? — устало, оттого почти человечно спросил Королев. — Ты ведь не простой референт, так? Твои умения и навыки сильно превосходят эту работу.
— До работы у вас я занимала иную должность в другой компании, — я знала, что рано или поздно этот разговор состоится. — Более высокую.
— Почему ушла?
— Был скандал. Серьезный. Получить работу смогла только в вашей компании и только такую вот. На большее мне в течении ближайших пяти лет рассчитывать не приходится.
— Насколько серьезный скандал?
— У меня три года были отношения с моим начальником, женатым на дочери президента компании. Об этом стало известно.
— Вот значит как, — усмехнулся он. — Это значит ты Перумова по носу щелкнула с его доченькой? Даже я об этом слышал.
Я ничего не ответила, сдержала дрожь, зная, что это не время и не место для слабости. Его усмешка была острой, почти язвительной, но в ней я уловила и тень уважения. За свои чувства я рассчиталась сполна, даже более чем.
Он долго молчал, глядя то за окно, то в экран компьютера. Я не шевелилась, уже зная, что он просчитывает в голове варианты.
— Хорошо, — наконец уронил Королев. — Поедешь со мной. Будешь сопровождать меня.
— Нет! Я не могу. Скандал еще не забыт и….
— Оливия, посмотри ка на меня, — он чуть наклонился ко мне. — Поверь, рядом со мной, тебя даже не заметят.
— Или вас рядом со мной, — парировала я.
— Ну тогда мы составим весьма интересную пару. Ты же пиарщик, вот и думай, как использовать это с умом, раз уж выставляешь меня на поживу гиенам, — он вернулся к чтению документов, всем своим видом давая понять, что я свободна.
Доигралась, Олив, тебя переиграли в твоей же партии.
5
До благотворительного вечера оставалось каких-то десять дней, времени на подготовку было критически мало, поэтому я прибежала к Латыпову с самого утра,
— Итак, Костя, в следующую субботу мы выводим нашего дракона в свет, — сообщила я ему, с удовольствием наблюдая, как вытягиваются лицо начальника отдела по связям с общественностью.
— Черт, я не верю! — выдохнул Латыпов. — Ты это сделала!
— Пока еще нет, но близка к тому. Костя, ты сделал, что я просила?
— Да, Оливия, — он тоже перешел на ты, впрочем я не возражала. — Вот все, что нам удалось собрать за сутки, — он положил передо мной внушительную папку.
— Крутая работа, Костя, — не удержалась я от похвалы, бегло просматривая документы. — Спасибо. Ух ты…. Значит жена сенатора всерьез занимается проблемой домашнего насилия?
Я действительно была удивлена — тема мало того, что сложная, резонансная и… увы, сильно распространённая. К сожалению, в нашем обществе не принято было говорить на эту тему, тем более удивительно, что ею занялась жена сенатора.
Сложно. Очень сложно. И еще неизвестно, как на нее отреагирует Королев.
— Что-то не так, Олив? — Константин заметил мое замешательство.
— Нет, все в порядке, — я не стала делиться сомнениями. — Костя, я заберу папку? Или можешь ты ее отнести шефу….
— Нет, давай сама, — поднял руки Латыпов.
— Хорошо. Костя, какое издание к нам наиболее лояльно?
Совещание быстро вошло в конструктивное русло, тем более что начальник отдела знал свою часть работы от и до. В принципе на мне оставались лишь самые деликатные вопросы, связанные с самим нашим шефом.
— Отлично, — подытожила я, немного успокаиваясь. — Пресс-релиз дадим на следующей неделе. Сможешь сообщить Горинову, я сейчас уже опаздываю к шефу, а с утра найти его так и не смогла?
— Нет вопросов, Олив, — улыбнулся мне Константин.
В приемной позволила себе немного расслабиться, налила кофе, села за свой стол, закрыв глаза. Всю предыдущую ночь я спала плохо, мучимая тяжелыми снами и не менее тяжелыми мыслями. Я знала, что и Марк и сам Перумов часто посещают благотворительные мероприятия. Часть их благотворительных проектов я курировала лично. Однако никогда эти проекты не были ни резонансными, ни спорными — Перумов никогда бы не позволил своей компании участвовать в чем-то подобном.
За окном вовсю разбушевалась настоящая буря — конец октября выдался просто отвратительным, дожди сменялись ветрами, ветра — дождями с первым снегом. Может быть еще и из-за погоды последние дни я чувствовала легкую головную боль, которая раздражала, мешала нормально думать.
— Мне кофе еще долго ждать или сварить уже самому? — от едкого тона шефа я с трудом разлепила глаза.
— Сейчас, — ответила коротко, как обычно, с трудом поднимаясь со стула. Не хватало для полного счастья заболеть.
Быстро приготовила напиток, захватила документы и прошла к Королеву, просматривающему последние сводки.
— Ну… — вздохнул он, не поднимая головы, — какую гадость сегодня мне приготовила?
Я молча положила перед ним папку, которую передал мне Костя.
Олег молча посмотрел на нее, потом на меня.
— Быстро и коротко.
— Жена сенатора взялась за очень резонансную тему: домашнее насилие.
Лицо Королева на несколько секунд окаменело, причем выражение было такое, что впервые за всю работу на него я действительно испугалась.
— Что эта клуша может знать о насилии? — процедил он сквозь зубы, и я едва заметно перевела дыхание.
— Они занимается этим уже пол года, готовиться к открытию центра помощи женщинам и детям, — сердце бешено стучало в груди. Где-то в самой глубине души, чисто на одной интуиции, я поняла, что ступила на очень вязкую почву, готовую засосать меня намертво.
Он поднялся и посмотрел на меня в упор. И первый раз я попятилась от него назад, едва сдерживая желание выскочить из кабинета. Он не кричал, не ругался, не изводил колкими замечаниями — он просто смотрел, но именно от того, что таилось в глубине синих глаз у меня в животе скрутился клубок настоящего животного ужаса. Что-то темное, по настоящему темное, злое, опасное глянуло на меня глазами Королева.
— Сядь, — приказал он, и я почти рухнула в кресло напротив.
— Ты знаешь, что такое настоящий страх? — спросил он, почти шёпотом, но этот шёпот отдавался гулким эхом в моей голове. — Настоящий страх — это когда тебе некому помочь. Когда ты наедине с тем, кто сильнее и злее тебя. Это когда ты понимаешь, что этот человек может сделать с тобой что угодно, и никто не придёт на помощь.
