Два года назад семья Полины переехала в наш город. Её отец получил новую должность и был направлен на наш оборонный завод в качестве военного представителя.

До этого они жили в Подмосковье, в городе Одинцово. Там Полина тоже занималась танцами. После переезда она поступила в нашу школу танцев, где её поставили в пару с Генкой. После проб тренер решила, что именно их пара – лучшая, и не ошиблась, сделав на них ставку. Всё было бы хорошо, если бы Генка не «слился» в самый разгар соревнований.

У Полины выразительные зелёные глаза, черные шелковистые волосы до поясницы, круглая упругая попка, гладкая загорелая кожа и не большая упругая грудь. Женька говорил, что Полина похожа на Орнеллу Мути. Он находил какие-то схожие черты лица. Но мне на это было как-то пофиг, так как я тогда не знал, кто такая Орнелла Мути.

Полина отличалась высоким уровнем умственного развития для своего возраста. Она очень много читала и обладала высоким интеллектом.

Полине нравилось, что окружающие ей любуются. И поэтому летом она частенько вызывающе и провокационно одевалась так, чтобы большая часть тела была открыта: короткие шорты или мини юбка с топиком, ну или маленькое платье и обязательно туфли на высоченном каблуке. Но когда Полина шла в школу, то она откладывала все свои откровенные наряды в сторону и одевалась очень скромно, но со вкусом. В прохладную погоду Полина носила кожаную косуху. В ней она выглядела очень круто. От Полины всегда очень приятно пахло нежными и тонкими ароматами цветов и ванили. Такую девушку сложно не заметить. Она была очень яркая и красивая, точно готовилась к какому-то празднику. Полина считала, что красота отпугивает, и из-за этого с ней мало кто пытался познакомиться. Её улыбка завораживала, а смех был задорный и пронзительный. На первый взгляд казалось, что Полина очень серьёзная и строгая. Но узнав её поближе, начинаешь понимать, что она очень любит повеселиться. Стебалась она над нами не по-детски. Можно сказать, издевалась.

Полину было слышно издалека. Цоканье её каблучков по асфальту раздавалось на всю округу. Иногда в компании мы посмеивались, услышав стук шпилек. «О, козочка наша идёт, вышагивает!» – Вдруг скажет Шмель, и тут же послышится скрежет шпильки об асфальт. «Похоже, распласталась или ноги разъехались!» – Засмеётся Женька. А затем мы все хором смеёмся, словно сумасшедшие.

Тогда я был уверен, что это единственная девушка, с которой я хочу быть. Мои чувства к ней были настолько сильны, что я терял рассудок при виде её. Будто она меня приворожила.

Глава 2

В середине мая, когда в воздухе витали ароматы цветущей сирени и черёмухи, все активно готовились к выпускным экзаменам. Мы затусили у Шмеля на хате. И пока его родители впахивали на даче, нами была открыта коробка с контрафактным ликёром «Амаретто». Мы делали коктейли и пробовали пить ликёр неразбавленным, растирая языком по нёбу, смакуя и причмокивая этот приторно сладкий «нектар пчёл-алкоголичек».

 Стоял жаркий майский день. Окно в комнате Шмеля было открыто нараспашку. Оно выходило на небольшой сквер за домом. Из магнитофона, надрываясь, вещал Цой о сердцах и глазах, требующих перемен. Песни играли, сменяясь одна на другую. Вскоре заиграла «Лирика» Сектора Газа.

И тут в окне я увидел её. Весь мир вокруг словно замер. В груди защемило, и сердце забилось очень быстро, обгоняя цоканье шпилек по асфальту. Я в момент протрезвел и поставил магнитофон на паузу, чтобы привлечь внимание парней.

«Ох-ре-неть!» – Чуть слышно, по слогам произнёс я. Толпа наперегонки, чуть не сбив меня с ног, бросилась к окну. «А, так это Полинка! Я с ней в паре танцевал»! – Гордо сказал Генка.

– Где ты танцевал? – С насмешкой спросил я.

– А ты что, не знал? Генка у нас танцор! Ему яйца не мешают, – шутя, но с каким-то убеждением ответил Шмель.

– Генка, куда яйца дел? – Язвительно спросил я.

Генка отвернулся, чтобы я от него отстал.

– Чего отвернулся-то? Знаешь, так зови, – затянувшись сигаретным дымом, и на выдохе, спокойным голосом сказал я, выпустив дымное колечко в окно.

Полина шла вдоль дома и уже почти сравнялась с нашим окном. Легкий ветер раздувал её белоснежный сарафан с откровенным разрезом и обнажал стройные точёные загорелые ножки на длиннющих шпильках.

– Поля, привет! – крикнул Генка из окна.

Полина подняла глаза и остановилась.

«Поооля, ха-ха-ха!» – Тихонько ржали мы как дебилы, спрятавшись в глубине Мишкиной комнаты.

– Привет, – ответила она.

«Как же она красива!» – Думал я про себя, глядя на неё с восхищением.

– Заходи в гости, – предложил Генка.

– Что у вас делать-то? – пренебрежительно спросила Полина.

– Ну, так девятнадцатое мая – «День пионерии» же! Кота в пионеры принимать будем! – Выкрикнул Женька, высунув в окно Мишкиного кота в маленьком пионерском галстучке.

– Так он вроде уже…

– Нет, мы только начали, – выкрикнул Шмель.

Хотя кот «гонял» в этом галстуке почти месяц, со дня рождения Ильича.

– Ну, выходите, встречайте. – Улыбаясь, сказала Полина ненавязчиво.

Генка кинулся к входной двери, резво обулся и выбежал в подъезд. Их не было около десяти минут. Сквозь дверь мы слышали, что Полина с Генкой о чём-то спорили. И когда они заходили в квартиру, Полина в дверях ему сказала вполголоса: «Ты ещё пожалеешь, я тебе это обещаю». Тогда Шмель у них спросил: «Что случилось?» Полина улыбнулась и ответила: «Всё хорошо». Она сняла свои босоножки с высоченным каблуком и прошла в комнату, где мы продолжили наше знакомство.

Полина была очень дружелюбной и весёлой. Это был первый день нашей встречи. Мы сидели впятером у Шмеля в комнате, смеялись и травили байки. Мы болтали и пытались смешно пошутить, но выходило как-то не очень. Даже глупо и по-детски. Несли всякую чушь, но Полина всё равно улыбалась и немного смеялась. Не знаю, что чувствовали другие, но я словно порхал. Вечером мы проводили Полину до подъезда её дома и договорились, что завтра мы встретимся снова.

Я весь вечер думал: «Скорей бы наступило завтра, чтобы снова увидеть Полину». Ночью я не мог заснуть. Я ворочался, вставал попить воды. Меня трясло. Я готов был прямо сейчас одеться и бежать к ней. Мне казалось, что я схожу с ума. Я разбудил родителей своими шорохами.

Помню, мама мне сказала: «Это возрастное. Ты взрослеешь. Да ещё, наверное, перед экзаменами волнуешься?»

– Ага! – Ответил я, лукавя.

Она развела мне настойку пустырника, я его выпил и ушёл спать.

Наутро я встал только с одной мыслью: «Где и когда я смогу увидеть Полину?» Я прокручивал в голове планы: «Мы сейчас все соберёмся и пойдём к Полине. Нет, я сейчас пойду к Генке и спрошу номер квартиры, где живёт Полина. И что я ей скажу? Да, блин, я не знаю, что мне делать! Ещё эта консультация в одиннадцать часов». Меня разрывало на части от желания увидеть её снова, но как это сделать, я не имел понятия.

И тут из открытой форточки я услышал то самое вчерашнее цоканье каблучков Полины. Оно, словно музыка, будоражило и в то же время успокаивало меня. Я, как метеор, рванул к окну. Не жалея пальцев, отдернул присохшие к краске шпингалеты и, распахнув створки, высунулся в окно. Полина шла по асфальтированной дорожке нашего сквера.