Сегодня у него заключительная часть эксперимента по подселению человеческого сознания в тело животного. Заметьте, именно подселению, а не обмену, как ранее проделывал его учитель.

Наставник Вильгельма, уважаемый Абрухбедин, шаман африканского народа Курабга, ставил опыты, меняя человека и животного телами. К сожалению, один из экспериментов закончился плачевно. Пока уважаемый Абрухбедин работал с флегматичными змеями и варанами, всё шло хорошо, но в опыте с обезьяной, произошла катастрофа. Обезьянам не понравился слишком умный соплеменник с сознанием шамана, и они забили его камнями, а самец шимпанзе, оказавшийся в теле человека, сбежал из лаборатории и, не рассчитав сил, сиганул со скалы от чего и разбился насмерть.

Учтя ошибки коллеги, Вильгельм усовершенствовал формулу. Теперь тело человека засыпает, а животное временно становится носителем человеческого сознания. Ключевое слово тут – временно. По прошествии примерно десяти минут сознание животного вытесняет захватчика, и тот возвращается в своё родное тело.

Узнав об этих экспериментах, император пришёл в восторг. Это ж какие перспективы открываются для разведки и дипломатии! Обеспечив Вильгельма всем необходимым, монарх ждал результатов. Вильгельм не подвёл. Он улучшил формулу зелья и сегодня планировал продержаться в теле Кузена Вилли около часа. Татьяна, которая должна вести наблюдения, запаздывала. Вильгельм не стал ждать. У него руки чесались от нетерпения.

– Ну что дружочек, приступим? – обратился Вильгельм к коту.

Вильгельм достал медицинские весы, подвесил к ним серебряную чашечку и начал по очереди наливать растворы из приготовленных ранее пузырьков. Когда он аккуратно по каплям влил в чашечку черную тягучую жидкость из последней бутылки, та резко закипела, забурлила, задымилась и также резко успокоилась. Вильгельм снял чашечку с весов и поднес к носу. Запах ужасный. Будто в соленую скумбрию добавили липовый мёд. Вид тоже не приносил эстетического удовольствия. Какая-то тягучая жижа с маслянистыми пятнами. Впрочем, всё так и должно быть.

Вильгельм присел на кушетку, подозвал кота и залпом выпил отвратительный раствор. Его неумолимо потянуло в сон, он прилег, поправил подушку, поджал ноги и крепко уснул.

В тот же момент Вильгельм почувствовал легкое головокружение, тошноту, и вот он уже смотрит на себя со стула рядом с кушеткой. Он в теле Вилли. Он поднял одну лапу, другую, повертелся на стуле, свыкаясь с телом, и перепрыгнул на кушетку, поближе к родной тушке. Ткнувшись носом в ладонь, он убедился, что связь с человеческим телом прервалась. Он не чувствует прикосновений к ладони. Прекрасно.

Вилли перескочил с кушетки на стул, потоптался, спрыгнул на пол и пулей метнулся в угол комнаты. Тело слушалось прекрасно. Вилли запрыгнул на окно, сел, обвив себя хвостом, и стал разглядывать чаек. Зрение работало превосходно. Он даже разглядел розовый язычок, когда эти крикливые толстые курицы, по недоразумению вдохновляющие художников, устроили перепалку над Невой прямо напротив окон. Вдруг задняя лапа Вилли зажила отдельной жизнью, дернулась и стала с силой чесать ухо. Хм, инстинкты в теле кота сильнее разума. Вильгельм отметил этот факт, чтобы подумать и доработать зелье. Он отвлекся от чаек и принялся вылизываться.

Татьяна так и не пришла. Ну и нагоняй же он устроит ей при встрече. Совсем от рук отбилась!

Какой-то навязчивый, едва уловимый звук отвлек кота от утреннего туалета. Он навострил уши и прислушался. В магическом фоне дворца происходило что-то неладное. Вильгельм резко вскочил на все четыре лапы и распушил хвост. Всё указывало на то, что защита, которую он с таким тщанием накладывал на дворец, неожиданно пошла в раздрай. Хорошо, что обычные люди не замечают этого, иначе фрейлины, пажи и слуги передавили бы друг друга, спасаясь от неведомой напасти. Кот недовольно фыркнул. Придется завершить опыт раньше, чем планировалось. Он перепрыгнул на кушетку, чтобы вернуться в своё тело.

Неожиданно пол вместе со столом, кушеткой, котом и телом мага затрясся, заходил ходуном, стены мелко завибрировали. Металлический шкаф заискрился, сильнейший порыв ветра распахнул его дверцы и раскидал все пузырьки с зельями. В лаборатории – самой защищённой комнате дворца творилось что-то невообразимое. Вильгельм в теле кота попытался вернуться в себя, но у него ничего не получалось. В отчаянии он стал с силой царапать и кусать ладонь, но тело не реагировало. Кот запрыгнул на грудь мужчины. Он орал, как резаный, царапаясь, раздирая рубашку, оставляя на коже кровавые полосы. Ничего не помогало.

Неожиданно грохот прекратился. Магия будто застыла. Кот прижал уши и испуганно сжался на изодранной груди мужчины. И тут магия завибрировала с новой силой, ультразвук резанул по ушам, стены пошли волнами, и… раздался оглушительный взрыв.

В комнате царил кавардак: шкаф опрокинут, пузырьки с настойками, весы и микроскопы валяются на полу. Рядом с окном на мягкой кушетке с закрытыми глазами на боку лежал господин Бьёрн.

Он будто бы спал. Его лицо выражало спокойствие: чуть приоткрытый в улыбке рот, вселял надежду на сладкие сны царского лекаря, рука, подложенная под голову, сдавила щеку и обещала господину Бьёрну мятую физиономию после пробуждения. Картина могла бы быть мирной, если бы не кровь. В крови была изодранная, некогда белоснежная рубашка господина Бьёрна, его рука, лежащая на кушетке рядом с котом, сам кот, прижавший уши и испуганно смотревший на Софью.

Небольшая лужица крови образовалась под кушеткой. Капельки в неё стекали из разодранной руки мужчины. Софья, как зачарованная смотрела на эти капли. Кап, кап… Она перевела взгляд на тихонько подвывающего кота.

– Это ты его убил? – шёпотом спросила Софья. Кот возмущенно взвыл, зафырчал, выгнул спину и, выпустив когти, кинулся на Софью. Вернее Софье показалось, что кот, убив хозяина, решил избавиться от невольной свидетельницы. Она в страхе закрыла локтем глаза, закричала, развернулась и пулей вылетела из лаборатории и из апартаментов господина лекаря. Кот же, прошмыгнул между ног девушки, выскочил вслед за ней и исчез в необъятных коридорах Зимнего дворца.

Он несколько раз пытался прокрасться в покои императора, откуда был изгнан туфлей камердинера. Сердобольные горничные подкармливали осиротевшую животинку, пытались приручить его, но кот, как и раньше, приходил, когда хотел, уходил неизвестно куда, благосклонно принимал еду, пока однажды не попался на глаза императора. Николай первый с пониманием отнёсся к подопечному бывшего мага и повелел назначить хвостатого придворным котом, с положенным такому статусу пищевым довольствием.

Софья, выбежав из покоев Бьёрна, остановилась в коридоре, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Не помогало. Её руки тряслись, а сердце стучало в самом горле, пытаясь выскочить наружу. Она трогала лицо руками, пытаясь охладить разгорячённые щеки, но жаркие ладони, казались ей нагретыми под утюгом полотенцами. Софья сильно зажмурилась и сжала кулаки. Она старалась унять дрожь и успокоиться. Недалеко, на лестнице, Софья услышала разговор. Две горничные, приближались к ней, обсуждая какого-то графа, ночевавшего в дамских покоях. Испугавшись разоблачения, Софья скользнула обратно за Бьёрнровскую дверь. Снаружи сплетницы бойко обсуждали несомненные достоинства любвеобильного графа.

– Говорю ж тебе, это граф Воронин. Его еще Дуняшка вечером видела. Он нашей красавице цветы с конфетами притащил.

– Так может он конфеты слопал, да и убёг.

– Как же. Скажешь тоже. От нашей баронессы еще ни один просто так не убёг. Говорю ж утром я пришла, а там постель смята, бутылка пустая, крошки везде, а на полу глянь чё нашла. – болтливая горничная оглянулась и показала товарке мужскую запонку.

– Лепота. – с завистью протянула не такая удачливая товарка. – Ты спрячь, а то завистники скажут украла.

– Как украла? – испугалась первая горничная. – Милаш, ты ж не выдашь меня? Я ж не крала. – она с надеждой смотрела на подругу.