– А кто сказал, что им это нужно? Ребенок не помешает никому, если есть цель.

– Не в двадцать три года, юная леди.

– Ну это решают двое, а не весь семейный совет, да Захар? – ищу его поддержки и вижу, как он улыбается. Натянуто.

– Ну в этом я согласен с отцом. Дети и женитьба никуда не денутся. Встать на ноги – это по-настоящему важно.

– Конечно, важно. Но и ничего плохого нет в ребенке и браке.

– Об этом никто не спорит, Олесь. Но не в наши годы.

Становится обидно, что он не поддержал меня перед своим отцом. Но я проглатываю свою обиду.

– В любом случае, если это случается, то выбора не остается. А что умеют люди, так это приспосабливаться к обстоятельствам, если есть к чему стремиться.

– Ну и тут промах, – вставляет свое слово мужчина. – Выбор есть всегда, поверь.

Чтобы не сидеть остаток вечера и не показывать, как меня задели слова Захара и сам разговор мне пришлось притворяться и только слушать. Иногда вступая в какой-то незначительный диалог.

Именно поэтому я не люблю приходить в этот дом и встречаться с этим человеком. Если мачеха Захара терпима, так как это не ее родной сын. То отец, любит все сводить к подобному окончанию вечера.

Но в этот раз Захар был не на моей стороне, что меня удивило и обидело.

Мы возвращаемся домой в девять в полном молчании.

Я сразу же снимаю платье, вешаю его в шкаф и иду мыться, накинув на плечи халат. Захар остается где-то в доме.

Горячие струи делаю коже больно и это то, что я хотела.

Сейчас мне кажется, что я, наверное, поступаю неправильно и слишком эмоциональна в своих мыслях о поступке Захара. Но разве девушка и парень, которые встречаются и любят друг друга или женатая пара неважно. Разве они не одна команда?

Они могут не соглашаться с мнением, протестовать за закрытыми дверями, но на людях они одно целое.

У меня есть пример этого. Мой папа, никогда бы с мамой так не поступил.

Когда я выхожу из ванной, он встречает меня на пути и не пропускает, поэтому я останавливаюсь.

– Ты заперлась, – руками по талии и пытается к себе прижать.

Голос обиженный. Ведь я не запираю ванну, когда принимаю душ. Никогда так не поступаю. Но не в этот раз.

– Мне нужна была минутка.

Отворачиваю голову, потому что он по-прежнему не отпускает меня.

– Минутка от меня, Лесь?

Поднимаю на него свои глаза, показывая ими обиду.

– В чем… – недослушиваю даже вопрос.

– Не надо, – сбрасываю его руки и иду в спальню. – Я не хочу устраивать скандал и усугублять ситуацию. Но если ты готов говорить, то давай.

Сажусь на кровать и беру в руки лосьон для тела, чтобы занять себя и заодно увлажнить кожу.

– Готов, – хлопает в ладоши и опускается на мой пуф, у дамского столика. – И я тебя слушаю.

Нет, он не понял ничего.

– Ты пытался спросить в чем дело, будто сам не понимаешь.

– Не понимаю, Олесь.

– Ты не можешь говорить серьезно, – вспыхиваю от возмущения, но удерживаю тон в нейтральной тональности.

Мужчины и их твердолобость.

– Но так и есть. С отцом иначе не бывает, ты это прекрасно знаешь. А виноват я?

– Захар, с твоим отцом это иное. Просто ты не поддержал меня. Не встал на мою сторону, – жестикулирую руками, стараясь выразить излишки эмоций в этих жестах. – Я там за столом была одна.

– То есть я должен был поддакивать тебе? Мы, кажется, все свою точку зрения высказывали. Равно как и ты свою, зай. Ты винишь меня за то, что я считаю безрассудным жениться и заводить детей в двадцать три?

– Я не об этом, – с губ срывает вымученный стон. – Мы могли с тобой, приехав домой обсудить эту тему по новой. Но там… – перевожу дыхание, и голос становится гораздо тише. – Захар, я жду, что ты будешь на моей стороне, всегда, когда я остаюсь одна в толпе людей. Потому что я буду поступать так же в отношении тебя. Потому что ты мой любимый мужчина и… так делают люди в отношениях, поддерживают друг друга. А ты ушел от меня в сторону к остальным. Вот что мне сделало больно.

Мы замолкаем и отворачиваемся друг от друга.

Меня волнует и сама тема. Но она сейчас не актуальна для нас. Ведь если мы не будем одним целым, то не может идти речи о будущих детях и… вообще о будущем нас как пары.

Я жду от него каких-то слов. Хоть что-то. Но он молчит. Видимо, и эта мысль для него оказывается из тех, что он собирается игнорировать и оспаривать? Тогда к чему все это? К чему «мы»?

С ресниц срываются капли горьких слез. Слез, за которые я себя ненавижу. Я планировала иного рода разговор.

Я хотела и скорее надеялась, что все пойдет иначе.

Совладав со своими эмоциями, я наполняю легкие воздухом, до покалывания и разворачиваюсь к нему, но обнаруживаю его… передо мной… на одном колене.

– О господи, – руки поднимаются к дрожащим губам. – Что… Что ты творишь?

Не верю, что задаю этот вопрос, не отрывая глаз от темно-синей коробочки в его руках.

– Если честно, я давно купил его. Но сегодня… Олесь, я знаю, что поступил дерьмово. Честно, в тот момент мне не казалась та ситуация в доме отца какой-то острой и болезненной. Я понял это потом. И за это прошу прощения.

– Я…

Я не знала, как реагировать. Потому что, казалось, он действует под действием вины, но мы с ним были рядом постоянно сегодня после ужина. Он бы не успел купить кольцо.

– Это не обязывает ни к чему тебя сегодня или в ближайшее время. Я просто хочу сказать, что ты дорога мне, зай. И это, – открывает коробочку, являя моим глазам очаровательное кольцо с сияющим камнем в центре него, – мое обещание, что все у нас будет в свое время. Ты согласна, в будущем стать моей женой?

Мои дрожащие губы, трепещущее сердце не сопротивляется ни секунды, отвечая ему: «Конечно, согласна».

Этот момент стал самым милым и очаровательным в моей жизни. Самым запоминающимся и важным.

Та секунда, когда на мой палец медленно надевал кольцо. Или та, где он поцеловал кисть, с сияющим бриллиантом на ней. А может быть и та, где он целовал меня так, как никогда раньше опрокинув на постель. Каждая из них надежно отпечаталась в моем сознании и моей душе.

В самом потайном местечке, где никто и никогда не увидит больше.

А потом, мы защитили свой диплом. Встретили моих родителей.

Отпраздновали окончание университета огромной компанией. И в тот момент я узнала еще более важную вещь в нашей жизни.

Та самая маленькая и удивительная. Та, что должна была закрепить данное обещание Захара три недели назад, когда мы были с ним наедине и он надел это кольцо.

Я узнала, что беременна. И почему-то была слишком самоуверенна, делая ему сюрприз.

– Ты уверена? – Марина села напротив, пока я упаковывала в красивой коробочке конфетти, среди которых был тест.

Точнее, один из многих, что я использовала сегодня, когда поняла, что у меня задержка.

– Конечно, уверена. Я сделала их пять штук от самого дешевого до самого дорогого, что положила сюда.

Она притихла, явно не разделяя моего энтузиазма.

– Слушай, я предполагала, что ты будешь рада. В чем дело?

– Я рада, честно, – протянула руку и коснулась моего колена. – Просто я волнуюсь. Месяц назад вы явно поссорились на тему ранних детей и замужества.

– Ну, мы поссорились о перспективе вымышленной. Когда люди сознательно женятся и рожают детей. Он мне в тот же вечер сделал предложение, кстати.

– Я помню, – она улыбается.

– И да, мы поговорили об этом. Но сейчас все иначе. Ребенок есть, и, – я жму плечами, чувствуя, как лучи тепла пронзают меня насквозь. Я и сама, кажется, излучаю его. – Я счастлива, Марин. Это же не выдумка, не разговоры о детях. Он уже есть.

– Да, конечно. Ты права, прости. Чем-нибудь еще помочь?