“Сейчас, однако, я начинаю думать, что отсутствие каких-либо вопросов, ответы на которые могли бы пролить хотя бы малый свет на все эти необъяснимые странности, было нашей всеобщей ошибкой, – заявил м-р Уилкс. – После исчезновения м-ра Этвуда подобные мысли начали посещать не только меня. Ведь если бы мы постарались сблизиться с нашим соседом и выяснили, какие причины заставляют его вести себя столь непонятным образом, возможно, мы помогли бы ему преодолеть эти трудности”.

Услышав вопрос, считает ли м-р Уилкс, что исчезнувший из города м-р Этвуд в действительности страдал от какого-то не установленного врачами психического заболевания, м-р Уилкс многозначительно сдвинул на затылок свою изрядно заношенную и определенно любимую кепку и ответил так: “Всякий человек обладает какими-то особенностями, и кому-нибудь постороннему эти особенности могут показаться даже чем-то вроде психического заболевания, однако такое мнение ровным счетом ничего не стоит, и при общении следует заглядывать куда как глубже”.

Из всего вышесказанного можно сделать лишь тот вывод, что в городе к м-ру Этвуду относились в общем и целом довольно тепло и с некоторым пониманием, однако никто не был с ним достаточно близок, чтобы задать ему чересчур личные, по мнению горожан, вопросы.

Таким образом, исчезновение м-ра Этвуда остается неразгаданным и по сей день, однако полиция не намерена опускать руки и будет продолжать расследование со всевозможной тщательностью».

Из вышеприведенных данных явствует лишь то, что майор Гибсон продолжает поиски и, желая сохранить некоторые данные в секрете, поделился лишь самыми общими мыслями о направлении своей деятельности.

15 мая. Новое дело. Материалов немного, все однообразные: «видели мистера Э. ежедневно, а потом внезапно исчез». Завтра еду в город, где он провел последние годы жизни и откуда неведомым образом пропал. Возможно, на месте будут обнаружены какие-то факты, проливающие свет на обстоятельства случившегося происшествия.

17 мая. Ежедневно провожу по десять часов в доме пропавшего мистера Э. Старинное, добротно отремонтированное здание. На верхнем этаже две спальни; внизу кухня, прихожая и самое большое помещение – гостиная (она же столовая). Там я и провожу все эти рабочие часы, требующие немалого умственного и эмоционального напряжения. Никогда раньше не представлял себе, что в доме может находиться такое количество бумаг самого разного качества, состояния и назначения. Обрывки каких-то явно дневниковых записей, причем сделанных разными почерками (очевидно, их писали разные люди, вопрос только, какое отношение все эти неизвестные авторы заметок имели к пропавшему человеку). Мятые газетные… не скажу «вырезки», потому что по большей части эти статьи были вырваны, притом очень небрежным образом. Тексты, напечатанные на разных пишущих машинках… По большей части эти материалы не имеют ни начала, ни конца, а сохранившаяся «середина» мало что говорит – или же, напротив, говорит слишком многое… По некоторым поводам я намерен задать вопросы местным жителям.

18 мая. Некто Стивен Блэк, рыбак (по совместительству) и изготовитель рыбного снаряжения, приходил сегодня без моего приглашения. Его появление было очень кстати. Сам он, разумеется, явился исключительно для того, чтобы набраться вестей о результатах расследования и затем сообщать о своих уникальных знаниях всем жителям городка, кто только вздумает явиться в ближайшую таверну. Полагаю, после этого появятся и другие желающие сообщить мне какие-либо подробности. Обычно местные жители предпочитают изображать полное неведение – из опасения, что их в чем-нибудь обвинят. В чем? «Ну мало ли» – как они обычно заявляют.

Запишу нашу беседу.

– Мистер… э… следователь по делу об исчезновении… э… нашего доброго друга мистера Этвуда… полагаю?.. – вопросил он, окидывая взглядом комнату, где царил полный разброс бумаг.

Я ответил вежливым приветствием и спросил, для чего он сюда явился: нет ли у него каких-то важных сведений, которые помогут мне в поисках.

Он забе́гал глазами и сообщил, что «тут не всегда поймешь, какие сведения являются важными, а какие – просто слухами и пустой болтовней». Тем не менее кое-что полезное он все-таки мне рассказал.

– В этом доме, как во всех документах тоже написано, обитал дед мистера Этвуда, старый мистер Эллингтон, ну да вы знаете, – сказал он с таким видом, будто сообщал нечто общеизвестное всей мировой истории, вроде имени основателя нашего государства. – А вот что в документах точно не написано, так это про его супругу и, собственно, мать его детей.

– Касательно супруги прежнего владельца этого здания, мисс Гвинет Флэннаган, – произнес я, – действительно почти нет материалов. Да их практически нет!

Я назвал ее «мисс», как в старину было принято именовать женщин, не имеющих собственности и не являющихся главой семейства; заключение брака в те времена еще не делало из бесправной девушки «миссис». Если бы она была главой семейства – другое дело; однако, судя по всему, такой ситуации не было, иначе о ней остались бы хоть какие-то документальные свидетельства.

Замечу, что собеседник оценил тонкость моего вхождения в ситуацию. Он причудливо сдвинул брови, подняв левую на палец выше правой, и шумно вздохнул.

– Ваша правда, мистер. Гвинет точно попала в тяжкую жизнь, – заявил он (хотя я вел речь лишь об отсутствии информации об этой даме). – Сперва она вроде как выглядела счастливой, когда заключила брак…

– А вы-то откуда это знаете? – перебил я.

Наверное, вопрос прозвучал бестактно: судя по выражению лица моего собеседника, об этом факте знал весь поселок, причем не одно поколение его жителей.

– Ну, сэр, на эту тему многие говорят, – подтвердил мою догадку Стивен Блэк и беспокойно дернул плечом. – Только вы это в протокол или куда там не записывайте. Если меня допросят, я ведь доказать ничего не смогу… В общем, Гвинет была дочкой изготовителя рыболовной снасти. Отец крючки делал, разного рода приманку, а она умела подплетать сети, если требовалось. Небогато жили, но тогда у нас все были не слишком состоятельны. За исключением некоторых, разумеется… – Тут он сделал небольшую паузу и снова обвел глазами комнату. – У некоторых имелись и кресла, и все такое, ну а в основном-то жили небогато. Короче, когда мистер Этвуд сделал предложение Гвинет, та обрадовалась. И началась у них добродетельная супружеская жизнь, только вот никаких детей!

Он выдержал долгую драматическую паузу. За время этой паузы мне следовало догадаться о его параллельных мыслях и предложить ему чаю, что я и сделал. Мистер Блэк милостиво согласился отведать пару чашечек «просто так, из чувства благодарности». Что ж, жизнь в малом поселении имеет собственные обычаи, тут не отмашешься!

За чаем он продолжил рассказ. Спустя довольно долгое время после заключения брака Гвинет наконец почувствовала скорое рождение ребенка. Ее радости не было предела. «Но жизнь-то повернулась иначе, вот так-то, мистер Гибсон! Про это только не записывайте, я вам лично расскажу».

По словам мистера Блэка, Гвинет произвела на свет нечто неизвестное, после чего растворилась.

– В каком смысле «неизвестное»? – попытался выяснить я. Поскольку, судя по документам, хорошо было известно, что супруга мистера Эллингтона исчезла сразу после рождения дочери. Наиболее вероятная версия заключалась в том, что миссис Эллингтон скончалась во время родов и была похоронена торопливо и без свидетелей. Отец ее к тому моменту уже ушел из этого мира, а городок тогда переживал тяжелую бурю, и по этой причине исчезновение Гвинет Флэннаган воспринималось как нечто обычное в ряду происходящего в те дни. Что касается новорожденной дочери, то мистер Эллингтон всячески заботился о ней и впоследствии подобрал для нее подходящий брак.