А что можно сказать о другом пути развития человеческой культуры? Что насчет скотоводов-кочевников? Оседлый образ жизни развился в нескольких благоприятных районах, но то же верно и для кочевого образа жизни: определенные условия окружающей среды соответствовали ему, как перчатка руке. Кочевая культура зародилась в степях Северной Евразии. Если провести линию от дельты Нила до дельты реки Хуанхэ, а потом от любой ее точки переместиться на север, мы окажемся в исторических землях скотоводов-кочевников.

Неверно считать, будто земледельцы – это умные люди, которые устроили свою жизнь правильно, а кочевники – глупые и отсталые неудачники. Кочевые народы сформировали свой образ жизни, который идеально соответствовал окружающему их миру. В этом смысле они оказались не глупее жителей городов – и тоже построили свои цивилизации.

Строго говоря, фраза «цивилизация скотоводов-кочевников» кажется оксюмороном: латинское слово civilis («цивилизация») имеет тот же корень, что и английское слово city («город»), а кочевники сторонились оседлой жизни. Действительно, жители городов и сел на протяжении всей истории называли кочевников варварами (у греков слово «варвар» означало «чужак») и относились к ним соответствующим образом. Но это просто ярлык, и коннотации слов «цивилизованный» и «варварский» отражают предубеждения горожан. Я буду использовать термин «цивилизация» для описания любой культуры, распространившейся на обширной территории и охватывавшей огромное число людей, которые, несмотря на массу различий, были объединены всеобъемлющей системой культурных и эстетических ценностей.

Поскольку скотоводы-кочевники не вели оседлую жизнь, они не создавали королевств или империй. Наоборот, их подвижные племенные союзы сталкивались, смешивались и снова разъединялись. Их мир распростерся на тысячи километров в Центральной Азии, включая территорию между Каспийским морем и Уральскими горами, северное побережье Черного моря, холмы Балтики и равнины Центральной Европы. Цивилизации речных долин были изолированы друг от друга, подобно отдельным пятнам плесени. Мир кочевников представлял собой единую необъятную территорию на севере, он простирался до Аравийского полуострова на юге и далее через Африку до Атлантического океана. Он был неким подобием лимфатической системы между оседлыми цивилизациями, постепенно выходившими за пределы речных долин.

Это не значит, что каждый отдельный человек или род могли свободно перемещаться от Монголии до Польши. Но идеи перетекали от племени к племени, когда соседи вели дела с соседями, а те в свою очередь – с еще более дальними соседями. Когда некое важное событие нарушало порядок жизни в одной части кочевого пояса, например в Центральной Евразии, волны от него распространялись по всем кочевьям и просачивались через всю южную границу.

Довольно быстро в этом мире произошли некоторые ключевые для истории технологические прорывы. Например, на территории где-то между современными Украиной и Кыргызстаном кочевники впервые одомашнили лошадь. Обычно мы не воспринимаем лошадь как орудие труда, но давайте не будем мыслить столь ограниченно: лошади, как и камни, – это нечто уже существующее в окружающей среде, что нам удалось преобразить (в данном случае посредством одомашнивания и дрессировки), чтобы приспособить для лучшего выживания в окружающем мире. Кочевники закрепили свой успех изобретением стремени и седла. Тем временем женщины из их племен создали важнейшие вещи, которые мы обычно даже не воспринимаем как изобретения: штаны – предмет одежды, защищающий каждую ногу отдельно, а позже безрукавки и рубашки – все для того, чтобы мужчинам было удобнее ездить верхом.

В седле кочевники могли передвигаться быстрее и дальше, могли управляться с большими стадами, лучше питаться и дольше жить. Лошади не только позволяли людям кочевать на большие расстояния, но и вынуждали их это делать, поскольку они уничтожают траву основательнее, чем коровы: группа людей, владеющая большим табуном, быстрее истощает пастбища и вынуждена чаще перемещаться с места на место.

Мало того, рост благосостояния означает и рост численности населения. Но группы кочевников не могли увеличиваться неограниченно. Этого не позволяет простая логистика: одно дело – перемещение сотен людей, и совсем другое, когда перемещаются тысячи. Группы, численность которых стала слишком большой, были вынуждены разделяться: часть людей уходила и начинала собственную жизнь. В оседлых цивилизациях рост численности населения означает переход к более крупным городам с более высокой плотностью жителей. А в кочевых цивилизациях это означает лишь еще большее рассредоточение людей.

Скотоводы-кочевники сделали еще два важнейших изобретения, которые можно отнести к орудиям. Первое – это колесница, то есть экипаж на двух колесах, а не на четырех. Колесо, скорее всего, впервые появилось в Египте или Месопотамии, там же изобрели и повозку, которая оказалась отличным орудием для перемещения тяжелых каменных блоков. Но такими повозками трудно управлять, они не маневренные и плохо едут по ухабистым и неровным поверхностям. Если у вас есть повозки, то вскоре вы начнете строить дороги – одно прорывное открытие следует за другим.

Двухколесные колесницы могли не только легко маневрировать, но еще и разворачиваться на месте. Повозкам были нужны дороги, а колесницам – улучшенные колеса. Они получили обода, стянутые спицами, упругие и легкие. Колесницы не годились для строительства пирамид и не могли перевозить больше двух или в лучшем случае трех человек, но если в такую колесницу запрячь лошадь да посадить туда погонщика, лучника и воина с топором, она превратится в ужасающую военную машину.

Так мы приходим к композитному луку – оружию, изобретенному в степях. Древние луки изготавливали из цельных деревянных заготовок, и они должны были быть почти в человеческий рост, поскольку если сделать такой лук коротким, то он окажется слабым. Кочевники степей Центральной Азии придумали лук, склеенный из нескольких деревянных заготовок, обструганных до одинаковой толщины. Они смогли это сделать, потому что у них был рецепт хорошего клея. Откуда? Все объясняется тем, что они первыми одомашнили лошадь. Клей, который они использовали, вываривается из лошадиных копыт: одно прорывное открытие влечет за собой другое. Композитные луки были и компактными, и более мощными, чем простые. Всадники могли держать их в седельных сумках и использовать в бою верхом. Фактически с этими луками кавалерия стала более опасной, чем колесницы.

Мобильность кочевников, их обширные системы связей, их склонность жить вольно, а не тесниться в перенаселенных городах и их военное мастерство отчасти объясняют ту заметную роль, которую они сыграли в истории Древнего мира. Около 5000–4000 лет назад из Понтийской степи – территории, простирающейся от Каспийского до Черного моря, – волна культурного влияния распространилась на запад и восток и в конце концов на юг через бескрайние земли кочевников. Люди, жившие в Понтийской степи, говорили на языке, который больше не существует, поскольку он трансформировался во время перекочевки племен, и распадался с каждым их разделением, и постепенно изменялся, как происходит со всеми языками. К потомкам этого праязыка относятся санскрит и хинди, латинский и итальянский, фарси, русский, немецкий, греческий и английский. Так как эта языковая семья продвигалась из Индии в Западную Европу, ее первоначальных носителей обычно называют индоевропейцами, и это удобный термин, если только помнить, что они не были ни индийцами, ни европейцами. Они были кем-то другим, и вовсе не обязательно единым народом – скорее всего, разными. Однако почти наверняка именно они сформировали ту культурную волну, которая поднялась в самом сердце мира скотоводов-кочевников.