Но вот наступил день, когда Бу-Бу сказала, что отныне Латур будет посещать католическую начальную школу в Онфлёре. Спорить было бесполезно. Эта перспектива вызвала у него отвращение. Ему вовсе не хотелось вместе с другими мальчиками Онфлёра слушать поучения священника. Но Бу-Бу настояла на своем.
Латур со страхом смотрел на суровые лица учеников и слушал монотонные молитвы отца Мартена. У него не было оснований считать, что учитель или ученики дружески отнесутся к нему. Отец Мартен был строг и требовал от своих подопечных безупречного поведения. Правильная речь и строгая осанка могли помочь завоевать его симпатии. У него был горячий нрав, и он легко раздражался, если ученики проявляли недостаток воспитания. От них требовалась безоговорочная покорность учителю, Церкви, религии и уважение к соученикам. Воспитание, per se [2]. Его палка была тверда, и он безжалостно пускал ее в ход, если ему казалось, что ученики нарушают правила. Однако при таком режиме Латур чувствовал себя лучше, чем можно было ожидать. Он внимательно слушал учителя, и ему нравилось строгое выражение его лица.
После занятий до Латура долетали обрывки слов, шепот, замечания. Все это касалось его матери. У мальчиков было свое представление о ней. Латур словно увидел ее близнеца, о существовании которого даже не подозревал. Этот близнец был жаден и бесстыден. Он лишал маленьких детей куска хлеба и ради собственной наживы заставлял стариков умирать от голода. Мальчики бросали на него холодные взгляды, которые говорили: «Мы знаем, кто ты, и знаем, что не должны иметь с тобой дела, потому что ты сын ростовщицы». Они прозвали его Змеем. Это прозвище, произнесенное шепотом, преследовало его – и на площади перед церковью, и в классе – тихий, еле слышный звук. Латуру казалось, что даже ветер, ручей и деревья шепчут «з-з-з-з», словно вся природа с презрением ополчилась против него. Однажды четыре мальчика попытались утопить его в городском пруду. Они забросали его камнями и убежали, решив, что он уже мертв. Латур с удивлением наблюдал за ними, но вскоре в нем вспыхнула ненависть. Он обещал себе, что отомстит обидчикам. До сих пор он всегда играл один и не нуждался ни в чьем обществе. Их презрение укрепило в нем чувство, что он сильнее и лучше их. Они не умели мыслить самостоятельно, им было сказано, кто он, и запрещено иметь с ним дело, и они повиновались, как стадо баранов. Латур плакал украдкой, потому что не мог придумать, как им отомстить.
На уроках он сидел спиной к ним, устремив взгляд на отца Мартена, и воображал себя последним рыцарем на земле. В мире царит ненависть, но он не должен поддаваться заразе, что свирепствует среди людей. Должен выстоять и возвыситься над ними. Однако подобное поведение не принесло плодов; оно вообще не произвело на мальчиков никакого впечатления. Мало-помалу Латур начал встречаться с ними глазами, и тогда он решил, что на его лице должно быть написано четко и ясно: «Я Латур, вежливый, безукоризненный и услужливый». Это была нелегкая задача. Трудно казаться добрым. Но такая маска возымела действие. В глазах этих баранов появилось более человеческое выражение, и теперь, когда они открывали рты, слышались звуки, напоминавшие человеческую речь. Вскоре Латур почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы позволить себе некоторые проделки: мелкое воровство, ложь. Площадь перед церковью была подходящим местом для всевозможных ловушек. Он ни разу не попался и теперь с удовольствием ходил в школу. Может быть, в мире не так много ненависти, как ему сперва показалось? Кое-что он все-таки усвоил в классе отца Мартена: жульничество – путь к успеху, и порядок вещей таков, что можно избежать наказания независимо от содеянного, если совершить это потихоньку и не быть уличенным в преступлении.
Бу-Бу взяла себе привычку читать. Теперь, став состоятельной и считая, что поднялась над толпой, она твердо решила дать Латуру образование, приличествующее его положению. Он не должен походить на детей рыбаков в Онфлёре. К тому же это не противоречило педагогическим методам отца Мартена. Она раздобыла книги Ла Салля [3] и Салльера [4] о хороших манерах и различные сочинения о воспитании. Об учтивом обращении, поведении за столом, об отношениях между мужчинами и женщинами, о гигиене и пристойной одежде. Латур узнал, что неприлично пить суп из миски, есть мясо руками, подносить хлеб ко рту, не выпуская из руки нож. Умение сморкаться оказалось щепетильной темой, и Латура основательно просветили в этом вопросе. Бу-Бу властно поучала его:
– Сморкаться нужно в носовой платок и при этом отворачивать голову в сторону. Тихо, не издавай звуков, тот, кто сморкается громко, дурно воспитан. Не медли, доставая из кармана платок, это неуважительно. Когда высморкаешься, не вздумай, ради Бога, заглянуть в платок! Быстро сложи его и убери в карман.
Латур послушно кивал, строгий вид, который на себя напускала Бу-Бу, внушал ему благоговение. Проводя много времени в беседах с торговцами книг, разъезжавшими по всей стране, она вскоре поняла, что ее сын нуждается в нравоучительных историях о добродетели и доблести, которые предупреждают молодых людей против распутства и наставляют на верный путь. Бу-Бу не пропускала ни одной назидательной истории, и Латуру вменялось в обязанность прочитывать их, как только она сама перевернет последнюю страницу. Вскоре они оба уже читали, порой забывая о еде. Однако между ними была разница: если Бу-Бу плакала, читая о трагической кончине добродетельной девушки, о надругательствах, которым она подверглась, и ее позоре, Латуру нравились бессовестные прожигатели жизни, негодяи и обманщики. Их поведение он объяснял своенравным характером, непохожестью на других. Совершенный ими обман он называл сопротивлением. Осквернение святынь – надеждой.
В школе отец Мартен приступил к урокам анатомии. Это была одна из его любимых тем. Он подробно рассказывал о шести разделах анатомии, с волнением открывал своим ученикам тайну строения костей и связок, мышц и мозга. Латуру казалось, что глаза учителя блестят так же, как у него самого. Анатомия была для учеников путешествием по внутреннему строению человека. С помощью тряпичной куклы учитель показал, как были сделаны важнейшие открытия. Горячность отца Мартена пугала некоторых мальчиков, но Латур жадно впитывал его рассказы.
Он был лучшим учеником. Хорошо успевал по французскому языку и по латыни. Без труда читал отрывки из Цицерона и басни Федра. На истории он поражал учителя, запоминая малейшие подробности. Ему нравилась география. Но стоило отцу Мартену заговорить на богословские темы или на темы морали, как взгляд Латура становился отсутствующим.
Отца Мартена раздражал пустой блуждающий взгляд Латура на этих уроках, и однажды он наказал его пятнадцатью ударами палки. Боли Латур не испытал, но его испугали глаза других мальчиков, горящие жаждой мести и ненавистью. С тех пор Латур всегда делал вид, что слушает учителя.
А в остальном отец Мартен свято верил в свою теорию, считая, что безупречное поведение позволит преодолеть все трудности, и не разделял общего скептицизма по отношению к Латуру, основанного исключительно на том, что его мать ростовщица. Он даже хвалил хорошие манеры Латура. Поэтому неудивительно, что однажды после уроков отец Мартен отвел Латура в сторону и попросил его выполнить небольшое поручение.
– С удовольствием, месье.
– Мой дядя Леопольд живет в лесу, в домишке к востоку от сада Реньё. Надо передать ему пакет. Сходи туда после обеда. Он слабый старый человек, у него несколько необычные интересы. Называй его месье Леопольд и вежливо откажись, если он, вопреки моим предположениям, захочет пригласить тебя в дом. Окажешь мне эту услугу, мой мальчик?
Латур поклонился и взял пакет, завернутый в плотную коричневатую бумагу. Отец Мартен обвязал пакет бечевкой и с верхней стороны изящными буквами написал имя своего дяди. Пакет источал резкий сладковатый запах.
