Тут она не выдержала и зашлась в рыданиях. Похоже, граф Рассел и его сестра были бедны и рассчитывали поправить свое положение за счет дядюшки.

— Это деньги герцога Руара, мадемуазель, — улыбнулась я. — И разве вы не согласны с тем, что он имеет право распоряжаться ими так, как ему заблагорассудится?

Она развернулась и бросилась ко крыльцу, и я не стала ее удерживать. Вряд ли она могла рассказать мне что-то еще.

Вернувшись домой и накормив Армель обедом, я попыталась обдумать то, что услышала от мадемуазель Рассел. Не доверять ее словам у меня оснований не было. В ее взгляде было столько ненависти, что это вряд ли могло быть игрой. Да и с чего бы ей меня обманывать в таком щекотливом вопросе.

К тому же это прекрасно объясняло и тот интерес, что проявил ко мне ее брат. Мне изначально казалось странным, что он воспылал столь сильными чувствами. А теперь я припомнила, что перемена в его отношении ко мне случилась именно после того, как он узнал мое имя. Он знал о завещании своего дяди и решил прибрать к рукам его капитал не одним, так другим способом.

Обрадовала ли меня эта новость? Нет, я не могла этого сказать. Но она меня и не огорчила. Если герцог Руар действительно мой отец, то его желание оставить мне какие-то средства вполне объяснимо. Может быть, это его способ извиниться передо мной за то, что он столько лет предпочитал держаться от меня в стороне. И отказываться от этих денег я не собиралась. И то, что Расселы считали, что я не имею на это никаких прав, меня не сильно волновало.

Эти деньги нам совсем не помешают. Я не знала, богат ли герцог Руар, но даже если это не так, то даже скромная сумма поможет нам рассчитаться с долгами. Но вряд ли речь шла о каком-то пустяке, иначе с чего бы графу Расселу так захотелось на мне жениться.

Но всерьез рассчитывать на эти деньги я не могла. Герцог Руар был еще жив, и я искренне желала ему здоровья. Хотела ли я познакомиться с ним? А вот этого я не знала и сама. Он был для меня чужим человеком. И сам он, похоже, никогда не изъявлял желания увидеть свою дочь, раз предпочитал платить за то, чтобы Констанция держалась от него на расстоянии.

Но вот разобраться в том, кто я такая, и какой магией обладали мои родители, мне бы действительно хотелось. И для этого мне нужно было съездить в Анси.

Ведь и Вирджиния, и ее брат могли заблуждаться сами. Вряд ли герцог был с ними более откровенным, чем со всеми остальными. Все их умозаключения основаны лишь на предположениях. И с завещанием своего дядюшки они тоже не были ознакомлены. Бать может, даже став стариком, его светлость не захотел шокировать общество и оказался не готов признать меня своей дочерью.

Я достала книгу, в которой вела учет доходов и расходов нашей чайной. С каждым днем посетителей становилось всё больше, и наша прибыль росла. А такие посетители, как герцог Марлоу, еще и оставляли щедрые чаевые. В карманах его светлости, должно быть, не водилось иных монет, кроме золотых, потому что после каждого визита он оставлял нам именно такую монету.

Неделю назад я отдала Торсену пятую часть долга — разумеется, под расписку и в присутствии свидетелей. Получив деньги, он лишь пробурчал что-то невнятное. Но я, по крайней мере, показал ему, что мы намерены выполнять свои обязательства и не допустить его повторного обращения в суд.

Но сейчас я изучала этот гроссбух не на предмет расчетов с ювелиром, а желая узнать, могу ли я позволить себе маленькое путешествие. Я давно уже собиралась съездить в Анси и теперь уже не хотела откладывать эту поездку.

Здесь, в Гран-Лавье , никто ничего не мог рассказать мне о бароне Бриане, и мне хотелось убедиться, что этот человек на самом деле существовал. Зная кое-что о Констанции, я не удивилась бы, если бы просто придумала какого-то барона, дабы считаться его женой и дать своей дочери благородное имя.

Но теперь выяснить, имела ли я право называться Эльвирой Бриан, было необходимо. Если герцог Руар действительно решит оставить мне свое состояние, то можно ожидать, что Расселы сделают всё возможное, чтобы оспорить завещание. И если выяснится, что никакого барона Бриана не было вовсе, я с позором лишусь своего имени. Может быть, это даже не даст мне право претендовать на то, что отпишет мне его светлость.

Сейчас я уже знала, где находится Анси. До него был всего один день пути на почтовой карете. За три дня я могла обернуться туда и обратно. Правда, для этого пришлось бы потратить часть средств, которые я откладывала для Торсена, но я решила, что это того стоило.

Взять с собой Армель я не решилась. Для ребенка это было бы слишком утомительное путешествие. К тому же, я не знала, что представлял из себя город Анси, и есть ли там приличные гостиницы. Я слышала, что он был невелик. Да и трястись по дорогам в почтовой карете почти целые сутки было сомнительным удовольствием.

Поэтому я решила оставить малышку с Рут и Кипом. За ней была готова присмотреть и Эмма, но я понимала, что у нее и так полным-полно работы в чайной. После своего возвращения из Анси я собиралась нанять ей в помощь еще одну девушку, которая приходила бы к нам хотя бы на полдня. Труд в Терезии стоил недорого, и найти помощницу по хозяйству можно было всего за несколько медяков в неделю.

И когда Рут приехала в Гран-Лавье с очередной порцией свежего сыра для замка герцога Марлоу и молочными продуктами и яйцами для нас, назад она увезла Армель. Девочка скучала и по Рут, и по Кипу и была рада провести с ними несколько дней.

До отъезда я хотела поговорить с месье Лурье и рассказать ему о том, что я смогла прочитать мысли другого человека. Но сделать это мне не удалось — профессор отбыл куда-то из города на неделю. Он известил нас об этом запиской, в которой сообщалось, что все занятия на ближайшие дни отменяются.

Накануне отъезда я сочла себя обязанной нанести визит герцогу Марлоу. Мне хотелось узнать о состоянии графа Рассела и о том, предъявила ли его сестра обвинение графу Кэррингтону.

Но для этого мне не потребовалось даже заходить в дом. Едва войдя в парк через те ворота, что были ближе всего к нашему дому, я увидела самого Кэррингтона, гулявшего по аллее.

— Рада видеть вас, ваше сиятельство! — сказала я.

Я действительно была рада его видеть. То, что он оказался на улице, свидетельствовало о том, что он уже не находился под арестом в своих покоях.

— Первым это должен был сказать я, мадемуазель! — уголки его губ чуть дрогнули. — Но вы, как обычно, решили нарушить установленные правила.

Я чуть покраснела. Наверняка он намекал на нашу чайную. Всякий раз, когда он появлялся там с герцогом Марлоу, мне казалось, что он осуждает меня за то, что я занялась этим бизнесом. Он не произносил этого вслух, но и его взгляды, и его молчание бывали весьма красноречивы.

Но оказалось, что в этот раз он говорил совсем о другом.

— С какой стати вам вздумалось отправиться к себе в усадьбу в одиночку? Молодой девушке следует быть более осторожной.

Скажи он мне это прежде, я возмутилась бы тем, что он вздумал давать мне советы. Но сейчас я чувствовала себя перед ним виноватой.

— Простите, ваше сиятельство, я понимаю, что именно из-за этого вы оказались сейчас поставлены под удар.

Но он взмахнул рукой, прерывая мои извинения.

— Не стоит говорить об этом, мадемуазель! Я знал, на что иду. Я как раз возвращался с верховой прогулки, когда граф Рассел промчался мимо меня в большом волнении. Мне показалось это странным, и я на всякий случай поехал за ним, пусть и не спешил так, как он. И я рад, что поступил именно так. А вас, надеюсь, этот случай хоть немного научил благоразумию.

Я позволила ему думать именно так и предпочла перевести разговор на другую тему.

— Как самочувствие графа Рассела? И не предприняла ли что-нибудь в отношении вас его сестра?

Он усмехнулся:

— Мадемуазель Рассел взяла паузу на раздумья. Ее брату стало немного лучше, и она отложила решение до того момента, как он придет в себя. Но я признаю, что у них есть основания для того, чтобы обратиться с жалобой в суд.