И вот тут я, наконец, спрыгнула с козел. Но когда я метнулась в лес, подол платья зацепился за первую же корягу, и бросившийся мне вдогонку граф тут же схватил меня за руку.

— Я же говорил вам, чтобы вы не пытались от меня сбежать, мадемуазель! — он развернул меня к себе и перехватил мою вторую руку, которой я хотела его ударить. — Но раз вы решили меня ослушаться, то должны быть готовы за это ответить.

Его лицо было совсем рядом. И на нем не было ни злости, ни раздражения — только откровенное торжество и уверенность в собственной победе.

— Что вам от меня нужно, сударь? — я произнесла это с трудом, дыхание прерывалось от страха. — Только, прошу вас, не говорите ничего о большой и так внезапно поразившей вас любви.

— Думайте, что хотите, мадемуазель Бриан, — ухмыльнулся он, — мне всё равно. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, и вы ею станете. И только после этого я, быть может, отвечу на ваши вопросы. И я не понимаю, почему вы упрямитесь. Для вас это более чем выгодная партия. Насколько я знаю, всё ваше приданое — это тот самый дом в лесу, за который никто не захотел заплатить даже двадцати золотых. А брак со мной сделает вас графиней.

Он потащил меня обратно к карете, пребольно сжимая мою руку. Я собиралась брыкаться, сколько хватит сил. Но силы изначально были не равны. Путь Рассел и не был богатырем (Кип легко поднял бы его за шкирку одной левой), но сопротивляться долго я бы не смогла.

Я изловчилась, пнула его в ногу, он взвыл и развернулся ко мне — взбешенный, страшный. А потом замахнулся на меня свободной рукой. Но ударить меня он не успел.

— Немедленно отпустите девушку! — услышала я знакомый голос.

Мы с Расселом одновременно посмотрели в сторону говорившего. В пылу борьбы мы не услышали, как подъехал граф Кэррингтон.

— Вы разве не слышали, ваше сиятельство? — холодно спросил он. Лицо его было белым от гнева. — Сейчас вы отпустите мадемуазель Бриан, и мы поговорим с вами как мужчина с мужчиной.

— А если я ее не отпущу? — запальчиво воскликнул мой обидчик.

Он пытался придать себе невозмутимый вид, но сейчас у него это получалось плохо. Я заметила, что на лбу его выступили капли пота, а рука задрожала.

— Я надеюсь, что вы всё-таки не настолько низко пали, чтобы прятаться за спиной женщины. Вспомните, наконец, что вы дворянин, и ведите себя подобающим образом. Герцог Марлоу в любом случае узнает о вашем недопустимом поведении, но если вы сейчас своим упрямством усугубите ситуацию, то узнает не только он. Думаю, вы понимаете, что после этого все двери в высшее общество будут для вас закрыты. И даже имя вашего дядюшки герцога Руара вам не поможет.

Эта угроза возымела действие, и Рассел, наконец, отпустил мою руку. Я сразу же отошла от него на безопасное расстояние.

— С какой стати вы вмешиваетесь, Кэррингтон? — хрипло спросил он. — Да, признаю, что я немного погорячился, но я не собирался делать мадемуазель Бриан ничего дурного. Накануне днем я сделал ей предложение, которое она приняла.

— Это неправда! — воскликнула я. — Да, предложение от его сиятельства я получила, но я ему отказала!

— Вы лжете, мадемуазель, — не отступал Рассел. — Никто не поверит, что девица в вашем положении могла отказаться от такой возможности поправить свое положение в свете.

Кэррингтон спрыгнул с коня и подошел ко мне.

— Даже если бы я поверил именно вам, ваше сиятельство, то мне показалось бы странным, что со своей невестой вы обращаетесь столь дурно, — и он указал на следы, оставшиеся на моих запястьях. — Она еще не ваша жена, и вы не имеете права прикасаться к ней без ее согласия.

— Но она отнюдь не возражала! — выкрикнул Рассел.

Неужели он думал, что я буду молчать? С какой стати? Из-за ложной скромности и боязни потерять репутацию в свете? Если потребуется, я готова пойти к герцогу Марлоу и всё ему рассказать. Он должен знать, какой подлец пользуется его гостеприимством. Я была уверена, что даже дальнее родство Рассела и Марлоу не помешает его светлости принять взвешенное решение.

— Довольно слов, Рассел! — перебил его Кэррингтон. — Как я вижу, шпага у вас с собой. Полагаю, нам не стоит откладывать это дело на потом. Здесь достаточно места, чтобы мы могли выяснить отношения без вмешательства посторонних. Что же вы молчите, сударь? Или мне нужно бросить вам в лицо перчатку? Давайте обойдемся без этих условностей. Мне не хотелось бы марать о вас свои перчатки.

Рассел затрясся и сразу потерял остатки своего прежнего лоска.

— Да как вы смеете, Кэррингтон? Это против всяких правил! Мы не можем драться без секундантов. Если один из нас будет убит, то другого обвинят в убийстве.

Он люто боялся — это было видно. Но даже здесь он пытался прикрыть свою трусость правилами.

— Обвинения можно избежать, Рассел — после того, как один из нас будет убит, другой просто оттащит тело противника в лес и уедет отсюда. Я слышал, здесь много диких зверей, и когда тело будет обнаружено, установить причину смерти станет затруднительно. Уверен, всё спишут на каких-нибудь разбойников. Но прежде, чем мы с вами возьмемся за шпаги, мадемуазель Бриан должна уехать. Полагаю, против этого вы возражать не станете? Если вдруг повержен буду я, мне хотелось бы, чтобы к этому моменту девушка была в безопасности.

Он посмотрел в мою сторону, подав мне знак взбираться на козлы. Но я не собиралась этого делать. Да, я слышала, что Кэррингтон был отличным фехтовальщиком. Но и Рассел наверняка умел хорошо держать шпагу в руках. А во время поединка случиться могло всякое. Любой из них мог оступиться, выронить шпагу или пропустить удар, отвлекшись на обманное движение. И если сожалеть о графе Расселе я совсем не собиралась, то допустить, чтобы из-за меня пострадал, а то и лишился жизни ни в чём не повинный человек, я не могла.

— Нет, прошу вас! — я замотала головой. — Не нужно дуэли! Тем более такой, которая окажется губительной для обоих. Мне достаточно будет извинений его сиятельства и его слова, что более он никогда ко мне не подойдет

— Вы слышите, Кэррингтон? — тут же ухватился за мои слова Рассел. — Девушка не желает мне зла. Мадемуазель Бриан, я прошу у вас прощения!

— Пожалуйста, ваше сиятельство! — я произнесла это тихо-тихо, приблизившись к Кэррингтону почти вплотную. — Мне не хотелось бы, чтобы вы запятнали свои руки кровью в поединке, который может быть превратно истолкован, и лишились расположения вашего друга герцога Марлоу. Вы уже достаточно сделали для меня, и я уверена, что Рассел более не посмеет мне докучать.

Он ответил не сразу, но после некоторого раздумья всё-таки кивнул.

— Хорошо, мадемуазель! Но я не намерен ничего скрывать от его светлости, Рассел! Я доложу ему обо всём прямо сегодня. Так что если вы не хотите, чтобы вас с позором изгнали из замка герцога Марлоу, то советую уехать до того, как это произойдет.

— Как вам будет угодно, сударь! — хмуро бросил тот и отправился подправлять подпругу своего коня.

— Благодарю вас, ваше сиятельство! — сказала я, когда Рассел уже не мог нас слышать. — Не представляю, что было бы со мной, если бы вы не вмешались! Я знала, что граф Рассел не самый благородный человек на свете, но не думала, что он осмелится на такое. И прошу вас, не думайте, что в его словах есть хоть крупица правды!

Кэррингтон улыбнулся, и столь редкое проявление хоть каких-то чувств на его обычно бесстрастном лице было особенно приятным.

— Я не сомневаюсь, мадемуазель, что вы не дали ему ни малейшего повода так себя вести. Но вместе с тем я хотел бы указать вам на недопустимость того, что вы позволяете себе выезжать за город в одиночестве. Благородная барышня не должна вести себя столь опрометчиво. Даже если вы не боитесь разбойников или диких зверей, вы должны опасаться недобрых слухов — они порой могут оказаться куда страшней.

Я понимала это и сама. Но что мне оставалось делать? Нанять кучера мы пока не могли. А Кип был нужен там, в нашей лесной усадьбе. И я поспешила перевести разговор на другую тему.