Этот вопрос меня не сильно занимал. Мне любопытно было посмотреть на здешние танцы, но принимать в них участие я не собиралась. Это в двадцать первом веке можно было просто стоять на танцполе и подергивать телом в такт музыке. Здесь же каждый танец состоял из определенной последовательности фигур и шагов, сбиться с которых не могла позволить себе ни одна благородная дама. Возможно, если какой-то из танцев понравится мне, я и попытаюсь его разучить с помощью Джулии, но для начала мне нужно было узнать хотя бы их названия.

Но танцы пока не начинались. Хозяин дома с сестрой ходили по зале, приветствуя гостей и для каждого находя хотя бы несколько вежливых слов. Подошли они и к нам.

— Мадемуазель Шекли! Мадемуазель Бриан! — кажется, у герцога была прекрасная память на имена. — Рад видеть вас у себя! Позвольте представить вам мою сестру Лауру.

Стоявшая рядом с ним девушка улыбнулась и чуть наклонила голову. Похоже, все эти церемонии уже изрядно ее утомили, а ведь они еще только начали обход гостей.

Они проследовали дальше, а Джулия восторженно прошептала:

— Не правда ли, мадемуазель Марлоу очень мила? И с каким достоинством она себя держит! А какой прелестный у нее наряд!

Да, наряд сестры хозяина заметно отличался от туалетов остальных дам. Ее платье было более простого фасона, но эта простота компенсировалась богатством отделки. А вкупе с красивым (и наверняка безумно дорогим) бриллиантовым гарнитуром всё это сразу выделяло Лауру из толпы.

— Джулия! Ты всё-таки пришла! — мадемуазель Юбер подошла к нам сзади, и я вздрогнула, услышав ее голос. — И мадемуазель Брайант? Ах, да, Бриан! Вы тоже сочли возможным выбраться из своего леса? После нашей встречи на улице я вспомнила, что кое-что слышала о вашей матушке. Кажется, она была ведьмой? — она хотела уколоть меня побольней.

— Да, ведьмой, — подтвердила я, стараясь не потерять спокойствия. — И что же в этом такого?

Она обмахнулась веером и процедила:

— О, ничего такого! Если его светлость счел возможным вас пригласить, то кто я такая, чтобы осуждать его за это? — она явно хотела вывести меня из себя, но поскольку это не получилось, она переключила свое внимание на Джулию. — Это то самое новое платье от мадам Ларкинс? — она оглядела мадемуазель Шекли с головы до пят. — Оно довольно недурное, но могло бы быть еще лучше, если бы было сшито из хорошей ткани.

Это прозвучало грубо и нарушало всякие правила приличия. И ведь она произнесла эти слова отнюдь не шепотом, и их слышали не только мы, но и другие гости.

И Джулия, щеки которой вспыхивали при малейшем волнении, густо покраснела. А вот я уже не готова была смолчать.

— Мне кажется, мадемуазель, — широко улыбнулась я, — у платья мадемуазель Шекли есть одно несомненное преимущество перед вашим.

— Преимущество? — фыркнула Роуз. — Вот как? И какое же?

Она была уверена в своем наряде. Дорогая ткань, искусная вышивка, тонкие кружева. Ни малейших поводов придраться. И потому она смотрела на меня сейчас, презрительно кривя губы.

— Оно новое, мадемуазель, — сказала я.

А вот теперь щеки запылали уже у самой мадемуазель Юбер. Она прекрасно поняла, на что я намекала. Потому что слишком хорошо знала, что тот наряд, что был на ней надет, вовсе не был сшит по заказу именно к этому балу. Это было одно из платьев моей матушки, что я продала мадам Ларкинс.

И Роуз за секунду потеряла всю свою спесь и, не найдя, что мне ответить, спешно ретировалась.

Наконец заиграла музыка, и по залу прошла волна шепотков. Незамужние девицы приосанились, а их матушки, тетушки и старшие сестры чуть отступили, словно выставляя барышень на всеобщее обозрение.

Джулия, хоть и не надеялась быть приглашенной на первые танцы, еще больше заволновалась, и во взгляде ее я заметила что-то похожее на панику. Я послала ей ободряющую улыбку и притаилась в тени колонны. Вероятность того, что на танец пригласят и меня саму, была невелика, но всё-таки я хотела избежать конфуза и постаралась не попасться на глаза ни одному кавалеру.

Первым на паркет вышел хозяин дома с красивой темноволосой девушкой (к счастью, не с мадемуазель Юбер!), потом — граф Рассел с Лаурой Марлоу. И вскоре уже весь центр зала оказался запружен взволнованными и улыбающимися парами. Не осталась у колонны и Джулия — ее пригласил мужчина лет тридцати в офицерском мундире. И я была искренне за нее рада, особенно в свете того, что Роуз на время этого танца осталась стоять у стены. Я видела, как мадемуазель Юбер излишне резко обмахивалась веером и кусала свои тонкие губы. Можно было не сомневаться, что вот-вот примется сцеживать свой яд в уши стоявших рядом дам и наверняка найдет немало нелестных слов о своей бывшей подруге.

Мне было любопытно посмотреть весь замок, но первый танец я всё-таки решила провести в зале. Прежде балы я видела только в кино.

Это был танец, в котором партнеры почти не контактировали друг с другом. Сначала они выстроились в шеренги друг против друга на довольно большом расстоянии, потом медленно начали сходиться. Церемонный поклон со стороны кавалера и реверанс от дамы, и возвращение на прежние позиции. Вряд ли они успевали обменяться хоть парой слов.

Дальше дело пошло чуть веселее, но значительную часть этого танца я пропустила, потому что вдруг услышала обращенные ко мне слова:

— Должно быть, вам бы хотелось быть сейчас среди танцующих, мадемуазель? И вы наверняка упрекаете тех кавалеров, которые не посчитали нужным выйти на паркет и, тем самым, лишили этого удовольствия и некоторых дам.

Я повернула голову — слева от меня стоял граф Кэррингтон. На сей раз выражение его лица не было таким пасмурным, как при наших предыдущих встречах, но и улыбки на его губах по-прежнему не было.

Несколько секунд я размышляла, с чего вдруг он решил обратиться с этой странной речью именно ко мне. А потом поняла. Совсем недавно я смотрела на мадемуазель Юбер, которая стояла в той же стороне, что и он, только чуть дальше. И он, должно быть, решил, что я смотрела на него!

Возможно, мне стоило обидеться и высказать ему свое возмущение (такие слова выдавали в нём отсутствие всякого такта), но я лишь усмехнулась и пожала плечами.

— Вовсе нет, сударь! С чего бы мне упрекать в чём-то незнакомых мне мужчин? На балу каждый волен делать то, что ему по вкусу. А что касается меня, то тут вы тоже ошиблись. Я вовсе не хотела быть среди приглашенных на танец. Потому что я не умею танцевать.

Наверно, мне не стоило говорить этого, но мне захотелось сбить с него спесь. Уж больно самоуверенным и холодным он казался.

И мне это удалось! Он впервые посмотрел на меня не как на пустое место, а как на что-то заслуживающее хотя бы малой толики внимания.

— Не умеете танцевать? — переспросил он. — Но разве такое бывает? Мне казалось, что любую девушку учат этому с самого детства.

Я могла бы сказать ему, что детство я провела в тех местах, где в ходу были совсем другие танцы. Но это было бы уже перебором. А потому я привычно сослалась на свою учебу в пансионе.

— Наша директриса считала танцы пустым баловством и куда больше внимания уделяла более полезным занятиям — чтению и всяким рукоделиям.

Он не усомнился в моих словах и даже одобрительно кивнул с самым серьезным видом.

— Весьма похвальный подход, мадемуазель! Если бы ему следовали и в других учебных заведениях для девушек, это пошло бы на пользу нашему обществу.

Музыка меж тем заиграла громче, и мой собеседник недовольно поморщился. Кажется, он тоже был не любителем светских развлечений.

— Но если вы не умеете танцевать, то зачем же, в таком случае, вы вообще приехали на бал?

Я улыбнулась:

— У нас в провинции бывает не так много мероприятий такого уровня, ваше сиятельство. Кому же не любопытно побывать в доме самого герцога Марлоу?

— Значит, любопытство? — задумчиво спросил он. — И смогли ли вы его удовлетворить? Каким вам показался этот дом? Или вы еще не успели его осмотреть?