- Ну ладно, - сказал он и захлопнул дверь. Растен опустил взгляд и стал издавать звуки рвоты. Шаги мужчины направились к нему. Сердце Растена бешено колотилось, гонгом отдаваясь в ушах, но он не поднимал лица. Мужчина остановился, его сапоги были всего в футе перед юношей. Растен закрыл глаза и стал изображать рвоту ещё громче.

Мужчина пошёл прочь, но опять остановился, очевидно, не уверенный. Растен начал лихорадочно соображать.

Испытав прилив вдохновения, он подался ещё дальше и навис над одним из сапог мужчины. Он изобразил необычайно сильный приступ рвоты.

- Осторожнее, - приказал худой, отпрыгнув назад, чтобы избежать ожидаемых рвотных масс. – Осторожнее, - повторил он. Он хмыкнул, проходя мимо Растена. – Завтра тебе придётся несладко.

Его шаги двинулись дальше по коридору, к открытой комнате. Там его поприветствовал нестройный хор голосов.

Двойной удар грома раздался с неба.

Растен вскочил на ноги и бросился к двери, из которой вышел худой. Его целеустремлённый шаг был совершенно не похож на шаркающую походку пьяницы; время притворства миновало.

Его рука дрожала, когда он потянулся к дверной ручке. Разминая пальцы, он попытался восстановить самообладание. Он схватился за ручку, распахнул дверь, вскочил внутрь и захлопнул дверь перед собой.

- Так-так, – произнёс мужской голос. Растен резко обернулся и увидел Вакса Геллена, спокойно сидящего за столом с трапезой из хлеба и сыра. Горела единственная свеча. На полпути между столешницей и своими губами в руках у хозяина замерла глиняная кружка. В остальном комната была пуста, не считая закрытого ставнями окна.

- Так-так, - снова повторил Геллен и со стуком поставил кружку на стол. – Я же сказал – не беспокоить.

Его голос окрасился зачатками гнева.

На вид Геллену было тридцать с чем-то. Свои длинные чёрные волосы он носил собранными в конский хвост. Его узкое лицо, с большим нёрвным носом и косматыми чёрными бакенбардами, напоминало Растену крысу. В ножнах на поясе висел длинный меч, а на плечах висел кожаный жилет с пятнами от пота.

Сапоги с жёсткой подошвой ударили о пол, когда Геллен вскочил на ноги.

- Я сказал… проклятье!

В спешке Геллен ударился коленом о стол и расплескал содержимое кружки. Он на мгновение уставился на свои штаны, затем угрожающе посмотрел на Растена.

- Проклятье, парень! Надеюсь, у тебя есть для этого серьёзная причина, иначе твои яйца окажутся в тисках.

Растен откинул капюшон.

Геллен застыл. В его взгляде сверкнуло изумление, лицо побелело.

- Что…? Кто…? Ты не из моих, - наконец выдавил он.

Ещё бы, подумал Растен, но ничего не сказал. Вместо этого он с ненавистью разглядывал мужчину, который избивал слабых.

Геллен вскочил на ноги, выхватил меч и бросился на Растена. Вместо того, чтобы попятиться или уклониться, Растен поступил неожиданно – он опустил голову и встретил натиск гильдмастера собственным. Его плечо ударило в грудь Геллена, прежде чем изумлённый гильдмастер смог воспользоваться своим мечом. Затрещали рёбра, и Геллен взвизгнул. Растен схватил его за запястье, вывернул меч, и оттолкнул Геллена назад.

- Кто тебя послал? – спросил, задыхаясь, Геллен, сгорбившись и баюкая свои рёбра. – Мерген, из Нового Флана?

Слова вырывались из него торопливо, как паникующее чириканье птички, пойманной в клетке голодным котом.

- Я заплачу тебе вдвое больше того, что он предложил. Вдвое. У меня есть деньги. Скажи что-нибудь, будь ты проклят!

Растен ногой отбросил меч и скользнул к противнику. Широко распахнув глаза, гильдмастер попятился так быстро, что врезался в стену. У него на лбу блестел пот, дыхание частило.

Растен скинул с себя плащ, приближаясь. Глядя в глаза Геллена, он разорвал рубаху, обнажая грудь.

Розовые шрамы на бочкообразной груди Растена немного зажили, но были ещё достаточно отчётливыми, чтобы выделяться на коже. «Никаких разговоров», гласили они.

Глаза Геллена стали большими, как монеты. Он начал что-то мямлить, но прикусил язык, когда посмотрел в глаза Растена.

Растен достал кинжал. Геллен вжался в стену, насколько позволяло дерево. Казалось, он обдумывает побег через окно, но он быстро понял, что это займёт слишком много времени. Вместо этого он достал кинжал из потайных ножен на пояснице и закричал, призывая на помощь.

В тот же миг, как он открыл рот, здание содрогнулось от удара грома, заглушившего его голос. Потрясённое выражение на лице Геллена было бесценным. Его взгляд отчаянно сновал по комнате, выискивая пути к побегу. Растен обнажил свои клыки в хищнической усмешке, и на лице Геллена отразилась паника.

Геллен снова закричал, и снова Хоар заглушил его испуганные вопли раскатом оглушительного грома. Руки Геллена тряслись так сильно, что кинжал как будто отплясывал джигу в его хватке.

Когда Растен приблизился, Геллен от отчаяния сделал выпад своим клинком. Растен воспользовался кинжалом, чтобы отвести оружие Геллена широко в сторону, затем другой рукой схватил его за запястье. Ярость наполнила его хватку огромной силой. Затрещали кости, и кинжал Геллена зазвенел на полу.

- Ааа! – заорал воровской вожак. Он выглядел так, словно готов был потерять сознание. Растен отпустил его запястье и ударил Геллена в лицо. Из носа и губ хлынула кровь. Тот отшатнулся и со стоном рухнул на стену.

Уверенный, что никто не слышал их борьбу, Растен подошёл к двери и закрыл её на защёлку. Он не хотел, чтобы им помешали.

Снаружи бушевала гроза.

Растен сделал Геллену кляп и связал почти бесчувственного гильдмастера полосами ткани, оторванными от собственного плаща Геллена. Усадив его на один из стульев, Растен пощёчиной привёл мужчину в чувство. Широко раскрыв глаза от ужаса, Геллен слабо забился в своих путах. Ткань не поддалась даже на дюйм. Он начал что-то лепетать, но испуганное бормотание было невозможно разобрать из-за матерчатого кляпа.

Растен прижал палец к губам, приказывая молчать. Затем, обнажив клыки в зловещей улыбке, он ткнул большим пальцем себе в грудь – «Никаких разговоров».

Геллен заткнулся. Его бледное лицо непроизвольно подёргивалось, а в глазах проступили слёзы, как сок из стиснутого в ладони апельсина.

Растен многозначительно помахал кинжалом перед лицом Геллена. Гильдмастер затрясся от рыданий.

Слабак. Геллен сидел перед ним беспомощный и всхлипывал, как ребёнок.

Только слабые люди нападают на беспомощных.

Растен удивлённо наклонил голову. Кто это сказал?

Загремел гром, и здание содрогнулось до самого основания. Растен отмахнулся кинжалом от слов Соломона. Сейчас было не время для сомнений. Он потянулся к матерчатому кошелю на поясе. Он аккуратно развязал его, как ювелир, обнажающий алмаз, затем опрокинул содержимое на колени Геллена.

Розовый кусок мяса, неровно отрезанный с одного конца, шлёпнулся на колени гильдмастеру. Геллен мгновенно узнал его. Он отдёрнулся с придушенным криком и отчаянно задёргал ногами, пытаясь сбросить с себя язык.

Растен схватил его лицо хваткой прочной, как сталь. Гильдмастер застыл, бледный, как простыня. Растен опять указал большим пальцем на свою грудь – «Никаких разговоров». По щекам Гелена потекли слёзы; его грудь вздымалась тяжело и резко.

Растен приблизил лицо к лицу Геллена. Он открыл рот, показывая оставшийся у него покрытый рубцами обрубок языка. Обрубок был невелик. Чёрные Капюшоны знали своё дело. Они оставили его умирать, в точности как Гарта. Но Растен выжил, благодаря исцеляющим заклинаниям Соломона – выжил, чтобы свершить месть.

Он поднёс кинжал ко рту Геллена. Продолжая держать его лицо, Растен надавил на щёки, открывая ему рот, как устрицу из Лунного моря. Гильдмастер попытался вырвать голову, но Растен удержал его. Он вытащил кляп. Слишком напуганный, чтобы орать, Геллен просто таращился на него.

Растен поморщился от отвращения. От испуга Геллен обделался.

Сидя беспомощным на этом стуле, Геллен был не похож на того чудовища, которым воображал его Растен. Вместо этого, он выглядел просто напуганным маленьким человечком. Слова Соломона повторялись в голове юноши с силой грома – только слабые люди… Он замешкался.