По некоторым моментам оперативной работы Робертс вовсе не скучал.

– Доброе утро, Джек. Что это ты такой веселый? – спросила его секретарша, вихрем врываясь в кабинет. Они работали вместе вот уже много лет.

Джек решил, что не стоит делиться с ней воспоминаниями о том, как на него помочились, ибо она может неверно это истолковать, а потому ответил:

– Да просто так, Люси, ничего особенного.

– Посетительница, которой назначено на восемь тридцать, уже здесь.

Он бросил взгляд на экран с расписанием.

– Элизабет Фостер? Любовное мошенничество?

– Точно.

– Прекрасно, впусти ее.

Джек встал, когда в кабинет вошла элегантно одетая женщина лет тридцати пяти. Она была значительно моложе, чем обычные жертвы такого рода аферистов: возраст тех, как правило, от пятидесяти и старше. Он подал посетительнице руку, усадил ее на черный кожаный диван напротив стола и сам сел на стул рядом, достав ручку и блокнот. Это гораздо лучше, чем усаживаться напротив, – так клиенты чувствуют себя свободнее.

– Не желаете чаю или кофе мисс… миссис Фостер?

– Зовите меня Лиз… и хорошо бы просто воды, если позволите.

Джек по внутренней связи отдал секретарше распоряжения и спросил посетительницу, можно ли записать их разговор. Она не возражала. Он положил диктофон на кофейный столик перед ней.

– Итак, Лиз, чем я могу вам помочь?

– Моя мать слепо доверилась человеку, с которым вот уже несколько месяцев общается на сайте агентства знакомств, – начала она, нервно заламывая руки. – И никак не хочет поверить, что этого мужчины в действительности не существует. Мама попала в рабскую зависимость от него. Уже перевела ему какую-то сумму, и я до смерти боюсь, что так и будет продолжаться, пока этот аферист не высосет из нее все соки, оставив без жилья и всего остального.

Джеку эта история была слишком хорошо знакома. Американцы называют такое кэт-фишингом: мошенники создают в социальных сетях или на сайтах знакомств фальшивые профили и заманивают жертв. Он постарался успокоить Лиз, мысленно отметив, что она, возможно, не просто переживает за мать, но также и беспокоится о наследстве.

– Понятно. Не могли бы вы подробно рассказать мне о своей матери, все с самого начала.

Посетительница помолчала, собираясь с мыслями.

– Ее зовут Линда Меррил. Ей пятьдесят девять лет, и она очень любила своего мужа… моего отца, который умер четыре года назад после ужасных проявлений рано развившейся деменции. Папа работал в дипломатической службе, и наша семья – у меня есть еще два брата – почти все время жила за границей, переезжая с места на место. Когда он вышел на пенсию, родители вернулись в Англию и поселились в Суррее, на окраине Годалминга, по соседству с Гилфордом. А потом отец заболел, и они переехали в Хов, поближе к нам с мужем.

Джек сделал пометку в блокноте.

– Папа заботился обо всем, оплачивал все счета, и мама полностью зависела от него. Когда он умер, она долгое время потом ходила как потерянная: еще бы, осталась одна, а друзей у них здесь не было. Оба моих брата живут за границей, один – в США, в Калифорнии, другой – в Австралии, так что заботиться о матери выпало мне и Дону, моему мужу. Она не слишком разбиралась в технике, и Дон научил ее пользоваться компьютером, причем не только электронной почтой. А потом еще купил ей вместо старого мобильника смартфон. А вскоре после этого мама очень взволнованно сообщила мне, что зарегистрировалась на сайте агентства знакомств. Дескать, одна недавно овдовевшая женщина из книжного клуба рассказала ей, что познакомилась онлайн с замечательным мужчиной. Вот мама и решила тоже попробовать, попытать счастья.

Лиз в нерешительности замолчала.

– Так поступают многие одинокие люди, – подбодрил ее Джек.

– Совершенно верно. Дальше мама призналась мне, что познакомилась кое с кем. Сначала я ничего плохого не заподозрила, даже обрадовалась. Думала, это какой-нибудь приличный человек, пенсионер вроде папы, пока однажды не увидела на экране компьютера фотографию этого… э-э-э… ее избранника. Цветущего вида мужчина, намного моложе мамы, по имени, как она сказала, Ричи Гриффитс.

– Ричи Гриффитс?

– Да. Потом я выяснила, что мама, оказывается, разместила на сайте агентства мое фото, потому что ее старые фотографии пришли в негодность, а в моем возрасте она выглядела примерно так же. Я сказала ей, что при встрече обман сразу раскроется.

– И что она вам ответила?

– Мама очень рассердилась и назвала меня эйджисткой. Мол, разница в возрасте сейчас не имеет значения. Она, видите ли, читала об одном шестидесятидевятилетнем мужчине, который пришел в суд и заявил, что хочет изменить свой паспортный возраст, поскольку врач уверяет, что у него тело сорокадевятилетнего. Если можно изменить имя и пол, то почему возраст нельзя? Он хотел стать на двадцать лет моложе, чтобы получить хорошую работу. Мама сказала, что уверена: когда они встретятся, Ричи простит ей эту маленькую ложь. Дескать, они безумно любят друг друга, и она спит, положив его фотографию под подушку.

– Понятно, – вздохнул Джек. – И что же произошло дальше?

– Так вот, я регулярно помогаю маме с документами, проверяю их каждую неделю. Два месяца назад или около того я обнаружила в банковской выписке целую кучу платежей: переводы на счет в Мюнхене. Сначала – на небольшую сумму, двести пятьдесят фунтов. Затем пятьсот. Восемьсот. Две тысячи. Я спросила у мамы, что это значит. Она объяснила, что этот ее Ричи – кинопродюсер родом из Англии, но был женат на немецкой актрисе из Мюнхена. Недавно они развелись с громким скандалом, и теперь по действующим в Германии законам его банковский счет заморожен. Он крайне стеснен в средствах, но обязательно вернет все, что она ему перевела, как только разберется с личными проблемами. Разумеется, меня это совсем не обрадовало.

– Знакомая картина.

– Когда я навестила маму в следующий раз, меня встревожила еще большая сумма перевода – пятнадцать тысяч фунтов. Этот человек сообщил маме, что у его сестры якобы диагностировали рак яичника и ей необходимо срочное лечение. Сказал, что он в полном отчаянии, и попросил одолжить ему денег на врачей, пока не разберется с делами. А вчера я узнала, что Ричи предложил маме выгодно вложить средства. Якобы его дом – один из лучших в Мюнхене и стоит гораздо дороже, чем требует за него бывшая супруга. И если мама даст ему взаймы сумму, необходимую для выкупа доли жены, они при продаже сорвут большой куш.

– И сколько он просит?

– Примерно четыреста пятьдесят тысяч фунтов.

Робертс присвистнул.

– А ваша мать располагает такой суммой наличных?

– У нее есть деньги, но, по счастью, большая часть вложена в облигации. Чтобы собрать всю сумму, понадобится время. Я сказала, что нужно обратиться к поверенному, чтобы тот тщательно проконтролировал сделку с этим типом… в надежде на то, что любой юрист сразу распознает мошенничество. Еще я поговорила с управляющей банком. Она ответила, что сочувствует мне, но не имеет права что-то запретить маме. Хотя все же попытается ее отговорить. Кроме того, она рассказала мне по секрету еще более тревожную новость: моя мать справлялась у нее, нельзя ли взять в ипотеку дом в Германии. Управляющая ответила, что ипотеку ей вряд ли одобрят, из-за отсутствия стабильного дохода. Тогда мама заявила, что возьмет кредит на большую сумму, под залог своего жилья. Похоже на то, что этот Ричи, кем бы он ни был, не остановится, пока не вытрясет из нее все до последнего пенни. Вот тогда я решила, что мне нужна немедленная помощь, и отыскала в Интернете ваше агентство. Кажется, вы специализируетесь именно на таком виде мошенничества.

– Вы поступили абсолютно правильно, – заверил посетительницу Робертс. – Получив от секретаря ваше сообщение, я проверил личные данные этого «Ричи Гриффитса» и выяснил, что он очень популярен в Интернете. По меньшей мере полдюжины пожилых леди влюблены в него по уши, и часть из них помогает ему выкупить имущество у бывшей жены. – Джек скривил губы в усмешке. – Не так уж плохо для того, кого не существует в действительности.