Девушка на четвереньках проползла по сену подальше от лестницы. Там зарылась в пахнущую летом сухую траву. Здесь ее не увидят, теперь можно отдохнуть. Ей очень-очень хотелось спать. Она поелозила в сене, обминая его, чтобы не кололось, поджала босые ноги под юбку, положила голову на ладошку, закрыла глазки и надолго отключилась.
2. Пробуждение памяти
Катя спала почти до вечера. Иногда громкие звуки вырывали ее из тяжелого сна, но она тут же погружалась обратно. Кто-то таскал воду из колодца, кто-то стучал крышкой поганой ямы, кто-то визгливо ругался, кто-то шелестел сеном и разговаривал, внизу всхрапывали кони. Она спала.
Проснувшись, она поняла две вещи: во-первых, ей хочется в туалет, во-вторых – она помнит всё.
Спускаться из своего убежища и искать укромный уголок девушка побоялась. Но и терпеть было невозможно. Она отползла по сену в сторону, прогребла дырку до щелястого дощатого перекрытия и… «Прости, лошадка!» – извинилась она мысленно перед конем, который стоял внизу в стойле, не реагируя на журчание. Зато теперь ей стало гораздо легче.
Катя вернулась на свое лежбище и стала приводить свои знания в порядок.
* * *
Ее тело принадлежало крестьянской девушке из вольной деревни, ее звали Гнешей, Гнеськой, Ганей или Агнией – в зависимости от обстоятельств.
Этой весной девушка стала невестой. Она расшила узорами рукава и вороты своих рубашек, в надежде найти достойного жениха и осенью сыграть свадьбу. У нее уже и сундук с приданым был – две мягкие подушки, пух для которых она щипала своими руками, простыни и скатерти, вышитые ею полотенца и наволочки, большое стеганое одеяло, сапожки красные, сшитые сапожником по ее ножке, юбки и жилетки зимние шерстяные, платки вышитые, в которых ей очень хотелось пройтись, но пока было нельзя – только после свадьбы. Ну и прочее по мелочи – отрезы полотна, рубахи, простые юбки и косынки, посуда кое-какая.
«Эх, кто-то уже распотрошил сундук с девичьими надеждами и примерил мои красные сапожки!» – пожалела Катя.
Гнеся красавицей не слыла. Лоб у нее был недостаточно высоким и выпуклым, и глаза слишком глубоко сидели, и щеки слишком румяны. Зато у нее были крутые широкие бедра.
«Такие бедра, – хвалила ее тетка: – Большая удача и для тебя, и для твоего мужа. Много детей родить сможешь».
Широкие бедра – это важно. Мать Гнеси родила ей двоих братьев и сестру, а потом умерла родами. Деревенская бабка помочь ей не сумела, а на услуги ведьмы у крестьян денег нет.
«Какие бедра! Какие дети! Катя, опомнись!» – встряхнулась девушка. Эмоции тела затягивали ее.
Итак, Гнеся вышила узоры на рукавах своей рубашки и стала заплетать косы по-взрослому.
Хотя красавицей ее не считали, нрава она была веселого, здоровая, работящая, и бедра широкие, опять же… Нашелся ценитель и на ее достоинства. Сначала он ее поджидал у колодца на их конце деревни, чтобы поздороваться и перекинуться парой слов, как-бы случайно. Бывало, ее отец выглянет со двора и зовет Гнеську со смехом: «Смотри, твой ухажер опять около колодца трется». Девушка краснеет, как маков цвет, все бросает, хватает деревянные ведра и коромысло и бегом к колодцу – узнать, чего пришел. Потом они стали под ручку по главной улице ходить, а потом – по вечерам на лавочке перед двором сидеть. Как темно становится, парень лез обниматься и целоваться. Гнеся от жарких объятий становилась совсем дурная и ей ужасно хотелось замуж. Но до осени было нельзя.
Жених у девушки был неказистым простым парнем. Ни силой, ни умом не выделялся, еще и щербатый был на один зуб. Но воспоминания о нем вызывали в теле приятное томление.
Жизнь девушки текла своим путем, и ей уже виделись в мечтах дом, крепкое хозяйство и десяток здоровеньких детишек.
А потом началась война. По реке со стороны моря приплыли на своих длинных лодках норды.
* * *
С нордами княжества воевали уже лет пятьдесят, а может и больше – даже глубокие старики не помнят времен, когда нордов не было.
Сначала те приплывали по морю, нападали на прибрежные деревни и уплывали, увозя награбленное и захваченных рабов. Захватывали они обычно или молодых крепких парней, или красивых девок. К этому привыкли, как к стихийному бедствию. Бывает, весна дождливая, бывает – засуха летом, а бывает – приплывут норды.
Однажды норды приплыли большим числом и захватили город. Взяли богатую дань золотом и ушли. На следующий год снова пришли большим числом и захватили город. Только уходить не стали. Остались. Основали свое поселение рядом. Поселение росло, в нем оседали новые дикари, приплывшие с родины, по мере увеличения численности норды расширяли захваченный ими кусок страны.
Вслух все считают их порождением ада, дикарями, которые всех убивают и всё выжигают, а если кого берут в рабство – мучают и не кормят. Но шепотом между своими крестьяне говорят, что норды землепашцев не убивают, замужних баб не трогают, тех, кто живет на захваченной земле, обкладывают данью, как и местные князья, и даже легче, потому что свободу не ограничивают. Говорят еще, что пленников и рабов они содержат вместе с младшими членами семьи и слугами, и через пять лет отпускают, а на девках женятся или берут в наложницы.
Идти в наложницы Гнесе не хотелось, и ее отец не хотел отдавать свою дочь каким-то незнакомым дикарям. Потому они собрали скотину, погрузили на повозку два сундука с самым ценным, и отправились в замок князя – пересидеть нападение.
Семья Гнеси была не одной такой – в замок набилось много крестьян из соседних деревень. Их поселили в убежище. Так-то убежище ничем не отличалось от конюшни – внизу денники для скотины, наверху – сеновал, где ютятся люди, их набралось сотни три, если с детьми считать.
Ожидалось, что король пришлет помощь, и нордов быстро отгонят от замка.
А он не прислал.
Замок оказался в осаде, которая длилась уже третий месяц.
Сначала люди князя стали забирать у крестьян и резать птицу и скотину. Говорили – продуктов не хватает такую толпу кормить, но на самом деле эта скотина просто была обречена, как и люди, ее резали, чтобы не испортилось мясо, и чтобы сберечь ресурс защитных амулетов.
А потом княжеские маги перестали подзаряжать защитные амулеты убежища…
* * *
Как и обещал Харон, Катя получила знания о магии. Теперь она понимала, что произошло в замке. То, чего крестьяне понять не могли.
Норды имели перевес в магической силе.
Пробить магическую защиту можно двумя способами.
Первый – мгновенный, когда сильный маг пробивает защиту, установленную слабым. Этот вариант возможен только при атаке на одну определенную цель, человека или животное. Теоретически, можно синхронизировать атаки нескольких магов, и они пробьют защиту, наложенную середнячком. Но на практике это сложно и бывало только при попытке убийства какого-нибудь князя или короля, да и то – больше из области легенд.
Второй способ – медленный. Маги постоянными атаками вычерпывают энергию защиты. В этом варианте можно бить по площадям, например – по всем людям и животным, находящимся в замке. По второму постулату Лейбровера защита потребляет энергии вчетверо меньше атаки. Но если на одного середнячка нападают два сильных мага, или если четверо средних – тот, кто защищается, будет вынужден тратить всю свою энергию на подпитку щитов и амулетов. А если нападающих больше, единственная надежда – на энергию, которая была запасена в многочисленные амулеты заранее.
Княжеский маг годами сливал излишки силы в резерв, подпитывал амулеты и содержал защиту замка в заряженном состоянии. Запаса энергии хватило бы на месяц атак одного сильного мага, некроманта первой категории. Если бы король прислал помощь – этого оказалось бы достаточно. Но он не прислал, у него случились более важные неурядицы в других землях.
