– Затем и взломали, чтобы мы ничего не поняли, – улыбнулся сыскник. – Но мы их всё-таки изучим.

Алья повторила его слова про себя – «чтобы мы ничего не поняли» – и мысленно с ними согласилась. Из внешне ненужных действий очень сложно составить внятную картину преступления.

– Далее. Объясните мне как колдунья – наверняка вы тоже об этом думали: если это воздействие, то какова его длительность?

Алья не просто думала об этом – по дороге в Орлиный Приют, между вечерними чтениями писем, она и справочники пролистала, чтобы освежить знания.

– Смотря какое воздействие, – она передёрнула плечами. – Простое действует до пяти минут, усложнённое – пока не выполнен приказ, но фактически не больше суток, а с колдунов слетает и того раньше, дар сопротивляется. А вот сложное можно обновлять до бесконечности. Но это слишком рискованно – нужно всегда быть рядом с жертвой, в шаге от неё. Но есть и четвёртый вид – это наше, местное воздействие. «Грозовое». В грозу все заклятья усиливаются и ведут себя непредсказуемо. И поэтому не поддаются опознанию. Замов прокляли вечером – как раз тогда, когда собиралась гроза.

Сыскники остановились у указателя – большой светлой доски с крупной чёрной надписью «К Поющим гротам». И столб, и доску густо оплетал багровый плющ. Дорогу к гротам – узкую старую брусчатку – устилал красно-жёлтый шуршащий ковёр из опавших листьев. Она брала начало на Обходной дороге и, извиваясь, исчезала в старом лесу.

– Полчаса – и мы у гротов, – пояснила Алья. – Потом пещера, подгорная тропа и…

На брусчатке, гася искры, расплылась чёрная лужа с письмом. Алья наклонилась и взяла записку. Прочитала и тихо выругалась.

– Что?.. – обеспокоился мастер Ирьян.

– Глава Сыскного ведомства сегодня утром не проснулся, – Алья зло скомкала письмо. – Его жена написала – он в том же лихорадочном сне. Как мой отец. Как все замы мастера Шьяна.

– А грозы-то нет, – прозорливо заметил сыскник, поглядев на ясное, прозрачно-синее небо.

– Пока воздействие исключать всё равно нельзя, – Алья спрятала письмо в карман сумки. – До позднего вечера точно. Да и после – здесь же все друзья. Зайти проведать, предложить помощь и снова на сутки проклясть – проще простого. И никто ничего не заподозрит. И в архив мастера теперь не попасть, а там все отчёты и опросы, слепки с тела… и само тело мастера Шьяна.

…когда она уходила из архива, мастер Эвьил как раз велел своему колдуну тащить всё в одно место – под самую надёжную защиту…

Настроение, и без того мрачное, испортилось ещё больше. А вот мастер Ирьян расцвёл.

– Ну вот, – он удовлетворённо потёр руки. – Я же говорил! Он здесь, наш злодей. Следит за делом и убирает неугодных. Боится. И убивать – видите? – не хочет. Я его не оправдываю, нет, вы не подумайте! Но это ещё раз доказывает: преступник здесь – и он вырос здесь. Потому и жалеет своих. Найдём. Не переживайте, Альяра, мы его найдём.

– Гроты отменяются? – Алья с усилием сосредоточилась на насущном.

– Зачем же? – удивился мастер Ирьян. – А-а-а, вы надеетесь найти следы преступника? Ну коль так… Покажите мне дорогу, чтобы я один добрался. И бегите к своему главе. Ещё полтора часа до гробниц идти, да? Потом догоните меня протокой.

– Вы уверены, что я ничего не найду, – Алья сердито плеснула на брусчатку чёрной водой.

– Если честно, да. А если ещё честнее, я уверен, что и я там ничего не найду, – мягко сказал сыскник. – Даже если его прокляли буквально час назад, а скорее всего, ночью. Да, мастер Эвьил немного ввёл меня в курс дела, пока я добирался до Приюта. Почтой. К счастью. Что вы надеетесь найти? Но если не можете иначе, сходите. Оглядитесь. Убедитесь.

– Спасибо.

Чёрная вода собралась в короткий ручеёк и змеёй поползла в направлении Поющих гротов.

– Идите за ней, мастер. Не заблудитесь.

– Жду вас у гробниц, Альяра, – мастер Ирьян сочувственно кивнул. – Держитесь. Сил вам. И верьте – мы его поймаем.

Кстати. Они с приезжим сыскником преступнику тоже мешают – или могут помешать в любой момент. Если и они уснут, как остальные… Или, того хуже, станут послушными куклами или в знак протеста выбросятся из окна…

Мастер Ирьян, чтоб его, оказался прав во всём – Алья перетряхнула Сыскное ведомство, опросила под правдой всех сыскников в количестве десяти человек, но зря. Итог: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Посторонние не заходили, сыскники ушли в семь вечера, дежурный – в восемь, а мастер Эвьил так заработался, что написал жене записку: «Не жди сегодня» и остался ночевать в ведомственной гостевой комнате. Где его и обнаружил рано утром помощник-колдун – спящего, трясущегося и бормочущего.

Алья проверила – да, все признаки воздействия, один в один как у её отца. А после она обосновалась в первом попавшемся кабинете, достала пачку бумаги, склянки с чернилами и перо и по памяти восстановила все детали опросов. Хвала рекам, успела – и прибежать в Орлиный Приют, и ознакомиться с делом… Да и на память никогда не жаловалась.

Когда Алья дописала последний отчёт и подняла голову, то обнаружила сидящего напротив колдуна – помощника мастера Эвьила. Мастер Ньерс склонил седую голову и негромко сказал:

– В последние дни начальник был слишком подозрителен – до крайности. Заметила?

Алья вспомнила вчерашний разговор – «Я подозреваю всех. И иногда даже самого себя» – и кивнула.

– Мастер грубоват, но добродушен, – продолжал мастер Ньерс. – В первые два дня он с пеной у рта защищал своих, а потом вдруг пошёл на попятную и сделался невыносимо подозрительным. Даже заставил меня проверить на правде самого себя. В общем-то, нелишне, ибо у нас воздействие или же иное странное колдовство. Он мог что-то сделать и забыть. Но мне это показалось подозрительным. И знаешь, я ждал подобного. Выходит, воздействие – будем считать наше проклятье воздействием, пока не получим опровержения, – меняет поведение человека в любом случае, при любой степени внушаемости. А если человек ещё и в шоке…

– Вы считаете, что я следующая? – прямо посмотрела Алья.

– Преступник до желаемого не добрался, – колдун сделал тот же вывод, что недавно мастер Ирьян. – Ему всё ещё что-то нужно… или очень не нужно. Своего он достиг, но вот ваши изыскания ему не нужны. Да, Алья. Все, кто ищет, – следующие.

– И защиты никакой нет… – она резко смяла чистый лист.

– Вот именно поэтому мы с тобой сейчас и беседуем, – мастер Ньерс наклонился и тихо сказал: – Вспомни, почему наш город называется Орлиным Приютом. И вспомни, как он назывался прежде.

– Город-под-крылом-орла, – Алья отлично помнила старые сказки. – Не все орлы нападали. Некоторые помогли людям выжить. Поэтому орлы у нас повсюду – изваяниями, рисунками…

– …артефактами, – улыбнулся колдун. – Думаю, тебе стоит попросить о помощи. Попробовать-то можно. Лично мне он однажды помог.

– Как?..

– Когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе, я вернулся в Приют таким же, как ты, – мастер Ньерс поморщился от неприятных воспоминаний. – Почти таким же, Алья. Иссякшим. Полубезумным. И однажды – в отчаянии, в момент просветления – я попросил вернуть мне разум. Просто разум. А мне вернули заодно и силу – в одну ночь мой мёртвый дар ожил. Алья, нельзя, чтобы и ты слегла. Мастер Эвьил – это знак нам: оставьте, не ищите никого, не то рядом ляжете. Навсегда. Понимаешь? Наши уже боятся, я слышал. И в Колдовском ведомстве тоже. Если и тебя… Мы никого не найдём – мы просто побоимся искать. Я больше не имею права просить о помощи. Остальные наши, уверен, тоже хоть раз да просили. И получили. А повторно нельзя. В смысле просить-то можно, но ответа не будет. Артефакт помогает лишь раз. И если ты не просила… Твоя очередь.

– Он же не за этим… – Алья запнулась. – Злодей. Не за нашим же защитником… Нет?

– Защитник слишком велик, чтобы его кто-то смог украсть, – колдун усмехнулся. – И слишком силён. Кстати, пару лет назад его действительно пытались украсть. Одна наша девица познакомилась по переписке с колдуном из Красноречья, и тот приехал в гости. Девица ему все уши прожужжала легендами – и про защитника тоже. И парень решил его утащить.