– Нет.

Я подала ему компот.

– Пей. Тебе сейчас нужно больше пить, чтобы восстановиться. Он сладкий и вкусный.

Мальчик недоверчиво посмотрел в кружку, но все же выпил содержимое. Я протянула ему пирожок и, пока ребенок не отказался, спросила:

– Ты не любишь Абигайль?

Он неопределенно пожал плечами.

– Не знаю. Она была неплохой, но тоже исчезла.

– В смысле?

– А в прямом, – рядом оказалась Люси и с азартом в глазах, будто выдает шикарную сплетню, сказала: – Женщины в доме графа Риярда долго не задерживаются. Исчезают в неизвестном направлении, и никто об их судьбе ничего не знает! – И сделала большие глаза. – Граф – страшный человек. Говорят …

– Неправда! – неожиданно взвился Жорик на ноги и сжал кулаки. – Кухарка, вон, у нас живет и ничего! И служанки тоже есть! Все живут! Никто не пропал! И отец у меня хороший! Слышишь, дура! Хороший и добрый! Дура, дура, дура! – ребенок уже кричал и тяжело дышал, готовый или кинуться на служанку, или сорваться с места и унестись прочь.

Я опешила от такой вспышки, а потом кивнула:

– Согласна с тобой, Жорик, дура она как есть.

– Она… А? – ребенок так растерялся от того, что с ним согласились, что осекся и захлопал глазами.

Люси же возмущенно захлопала глазами. Хорошо, что кухарка все это слышала и так перетянула ее полотенцем пониже спины, что она с визгом унеслась из кухни. Я благодарно посмотрела на женщину, которая укоризненно качала головой вслед глупой сплетнице, и поманила мальчика к себе:

– Иди сюда, я осмотрю твою повязку.

Жорик недоверчиво на меня покосился, но подошел. Я усадила его себе на колени и погладила по голове:

– Жорик, нельзя так остро реагировать на сплетни, хотя и очень хочется защитить своих близких хотя бы так.

– Мой папа хороший, – он упрямо посмотрел мне в глаза. – Очень!

– Я знаю. Другой бы и не стал спасать своего ребенка, забывая о себе самом и не замечая боли в раненой ноге. Но всем этого не докажешь.

– И что делать?

– Для начала нужно хорошо покушать, чтобы усилия отца по твоему спасению не прошли даром.

Я подвинула стул ближе к себе и усадила мальчика на него. Было видно, что он не привык к такой ласке и вот-вот убежит. Мне же хотелось потискать мальчишку – чем-то он напомнил мне моего сына в детстве. Загрустила, понимая, что больше никогда не увижу своих детей и внуков. И все же тоска на удивление не была дикой и острой. Или осознание случившегося меня все еще не накрыло? Не знаю, но жизнь продолжалась, и я верила, что мои близкие обязательно будут счастливы, пусть и без меня.

– А еще что нужно делать? – спросил Жорик.

Я улыбнулась и снова погладила его по светлым вихрам.

– Знаешь, ты как ребенок пока ничего не можешь сделать. Взрослые – они ведь такие: слышат только взрослых.

Мальчик кивнул.

– И что мне делать?

– Это твоему отцу нужно разобраться с происходящим, а тебе просто надо расти, учиться и радоваться жизни.

– А если у него не получается?

– Не получается сейчас – получится потом.

– Правда? – Жорик посмотрел на меня с такой надеждой, что я смогла только кивнуть.

Уж не знаю, что там у них в семье произошло, но ребенок точно в этом не виноват и не должен разгребать то, в чем должны разбираться взрослые. А если в их имении пропадают люди, то это дело местной полиции. И если граф до сих пор не в тюрьме, значит, доказательств его злодеяний нет.

И все же интересно узнать, что там происходит. Неужели я встретила в этом мире прототип Синей бороды1?

Вспомнила красивое волевое лицо мужчины, его пронзительные голубые глаза. Непохож он серийного маньяка. Хотя что я знаю о маньяках?

Жорик посмотрел на меня и солнечно улыбнулся, откусывая от пирожка с яблочным повидлом, которые перед нами только что поставила кухарка. Хороший он все-таки мальчишка.

– Жорик, я понимаю, что тебе не хочется, но у тебя рана от боевого ранения, а значит после вкусной еды нужно полежать.

Я повесила его сюртучок на стул и обернулась.

– Но я не хочу спать! – осоловело похлопал он глазами.

– А разве я предлагаю тебе поспать? Ляг и просто полежи, а я тебе расскажу сказку.

– Сказку? – глаза мальчика загорелись огнем любопытства, и он наконец залез на кровать.

Ребенку после таких потрясений и ранения нужен был отдых. Тем более встал он сегодня очень рано. Из сбивчивого рассказа мальчика я поняла, что они с отцом решили слетать в столицу на ярмарку, но не успели пролететь и получаса, как стало происходить что-то странное, а потом погонщик сказал, что они падают. Но его отец очень сильный маг-заводчик, их род издревле выращивал драконов, и потому мужчина как никто другой понимал этих больших сильных животных и мог ими управлять. Мальчик был уверен, что если бы не его отец, они бы точно разбились.

– А так дракон остался жив. И сейчас хоть и раненый, но живой, только погружен в сон.

– В смысле, он потерял сознание? – переспросила я.

– Нет, отец его усыпил, чтобы он не страдал от боли, пока не подойдет помощь. Я же говорю: он сильный маг и отличный заводчик, а драконы – символ нашего рода. Они даже на нашем гербе изображены.

Я впечатлилась. Какие интересные в этом мире, оказывается, специальности имеются. И вообще, заводчик драконов – звучит!

– А что все-таки случилось с вашим драконом? Такое вообще часто происходит?

– Я не знаю, – пожал плечами Жорик. – Может, дракон заболел чумкой, но по нему не было видно, что он плохо себя чувствует. А вообще летать на драконах безопаснее всего, – важно, явно кого-то копируя, произнес он и с пренебрежением в голосе добавил: – Это с дирижаблями творится не пойми что!

В принципе, от сына заводчика драконов других слов ожидать было бы сложно. Но мне до сих пор дико, как в этом мире сочетаются полеты на драконах и технический прогресс в виде полетов на дирижаблях.

Сказку про котенка Гава Жорик слушал с интересом и улыбкой, а потом уснул. Я укрыла его и вздохнула, думая, что делать дальше. Оставлять мальчика одного не хотелось, но пора было вернуться в свою комнату и заняться испачканным платьем.

– Вы умеете обращаться с детьми, – внезапно раздалось тихое от двери.

Я вздрогнула и обернулась. Как не заметила, что за мной наблюдают? По недовольному выражению лица лекаря, который маячил за спиной графа, было понятно, что пришли они сюда не только что.

Я встала и взяла со стула свою шляпку, собираясь уйти.

– Я рада, что у вас все хорошо, – улыбнулась, но увидела, как мужчина еле заметно покачнулся, и предложила: – Вам помочь дойти до кровати?

После такой кровопотери – перед глазами до сих пор стояла натекшая из мужчины лужа – может закружиться голова и можно упасть, хотя вторая кровать и стояла в этой же комнате и до нее в буквальном смысле слова рукой подать. Трактирщик выделил для графа и его сына самые большие апартаменты с двумя спальными местами и небольшим будуаром.

– Спасибо. Я как-нибудь сам. Вы бы мне еще раздеться предложили, – скривился граф.

– Если у вас нет сил, могу помочь, – пожала я плечами, глядя на еле стоявшего на ногах мужчину с отрезанной по самый пах штаниной.

На его бедре уже не было страшной раны, виднелся лишь розовый кривой шрам. В таком виде граф выглядел довольно забавно.

– Все не оставляете надежды снять с меня штаны? – изогнул он бровь, явно стараясь задеть.

Я фыркнула:

– Нужны мне ваши штаны. Что я с ними буду делать?

В глазах мужчины сначала появилось недоумение. Не такого ответа он ожидал. Непроизвольно он покосился на предмет обсуждения, и в его глазах появились смешинки:

– Действительно. Что-то я не о том.

– Господин граф, – вмешался в наш тихий разговор лекарь, – вам нужно лечь.