Предоставим гвардейцам кардинала сражаться на улицах Парижа, захватывая в первую очередь здания частных парижских банков, а Д’Арнатьяну и Потросу – ехать навстречу своей неизбежной судьбе.

Ехали они, впрочем, недолго. Спустя некоторое время они увидели роту всадников, скачущих во весь опор. Клубы пыли и газов, которые выпускали на езду всадники и лошади, не внушали гасконцу доверия.

- Спрячемся в кустах, - предложил Д’Арнатьян, выказывая определенную сноровку в таких делах. Потрос смело последовал его совету, и вскоре оба уже замерли в зарослях кустов. Всадники приближались, осматривая окрестности.

- Может быть, они едут вовсе не за нами? – высказал догадку Потрос, наморщив лоб.

- Может быть, - согласился Д’Арнатьян, делая знак Потросу заткнуться.

- Господа, может, вы едете вовсе не за нами? – спросил глупый Потрос, высовываясь из кустов.

- Идиот! – только и успел вымолвить гасконец, пока его вместе с толстым другом не связали в мгновение ока и не заткнули рот.

Связав пленников как булонскую колбасу, всадники с гиканьем принялись обыскивать, а затем и делить (по справедливости) имущество пленников. После того, как на тридцать пистолей осталось в живых тридцать претендентов (из ста двадцати семи), пленников грубо подняли с земли и потащили за собой.

- Потери спишем на сопротивление пленных при аресте, - авторитетно заявил де Коменж, взявший предводительство отрядом на себя после скоропостижной смерти предыдущего главаря после трех огнестрельных ранений в голову. Затем, под предлогом того, что необходимо собрать документы у погибших, он присвоил себе их кошельки, бумажники и кредитные карточки. Весело напевая песню, гвардейцы поскакали к кардиналу, посадив пленников на две свободные лошади. Песня в переводе с французского звучала примерно так: