Водка сняла напряжение и развязала языки. Весьма кстати оказалась и закуска — маленькие бутерброды из чёрного хлеба и шпрот.

— Как знал, что пригодится, — говорил Аркадий Натанович, точно разливая водку по разномастной посуде. — И водка, и чёрный хлеб, и шпроты. Нет-нет, — остановил он Дрейка, который намеревался пригубить из чашки. — Не так! Русская водка — не виски и не бренди, и пьют её совсем по-другому. Смотрите, показываю. Вот так, одним большим глотком сразу всё, — он выпил, аккуратно взял кусочек чёрного хлеба со шпротиной, занюхал, откусил, прожевал, проглотил. — И сразу же закусить — это важно. Ну, смелее.

Американцы выпили. Занюхали. Закусили. Кто-то закашлялся, но в целом всё прошло удачно, и вскоре на лицах расцвели улыбки, а в глазах появился блеск.

— Скажите, мистер… — обратился Нуччи к старшему Стругацкому.

— Аркадий, — напомнил Аркадий Натанович радиоинженеру. — Можете звать меня Аркадий, Мэттью. Это старое русское имя, но греческого происхождения. Означает — житель Аркадии, область такая в Греции. Или попросту «пастух».

— То есть, ковбой, — кивнул радиоинженер. — Так я и думал. Есть в вас что-то от ковбоя.

Стругацкие засмеялись.

— Спасибо, — сказал Аркадий Натанович. — Такого комплимента я ещё в свой жизни не получал.

— Зовите меня Мэт, — сказал Нуччи.

— Так что ты хотел спросить, Мэт? — спросил Аркадий Натанович, разливая по второй.

— А, да. Мне просто чертовски интересно. Вы, русские, всегда берёте с собой водку, хлеб и консервы?

— Не всегда, но часто, — серьёзно ответил Аркадий Натанович. — Если бы у вас, американцев, хотя бы раз за всю историю случилось что-то похожее на блокаду Ленинграда, ты бы не задавал таких вопросов.

— Что такое блокада Ленинграда? — спросил Нуччи.

— Можно я отвечу? — спросил я.

Старший Стругацкий кивнул.

— Во время Второй мировой войны, — сказал я, — погибло около четырёхсот тысяч американцев. Советский Союз же потерял только по официальным данным двадцать миллионов человек, а на самом деле на несколько миллионов больше. Их них порядка миллиона человек, причём гражданских, погибло во время блокады немцами города Ленинграда, которая длилась восемьсот семьдесят два дня. Из этого миллиона только около трёх процентов погибло от бомбёжек и обстрелов.

Я замолчал.

— А остальные? — ожидаемо спросил Нуччи.

— От голода, — сказал Борис Натанович. — Остальные, Мэт, погибли от голода. Поэтому не стоит спрашивать у русского, зачем он возит с собой водку, чёрный хлеб и консервы.

— Простите, — сказал Нуччи. — Я не знал.

— Вы, американцы, не в обиду будет вам сказано, вообще мало интересуетесь тем, что происходит с другими, — сказал я. — Вам интересны только вы сами.

— Зато вы, русские, готовы навязать всему миру свой коммунизм, — парировал радиоинженер.

— Как и вы — демократию, — сказал я. — Причём такую, которой бы управляли вы сами. Но не будем спорить. Я же сказал — не в обиду.

— Давайте лучше выпьем, — сказал Аркадий Натанович. — За взаимопонимание. Как я понимаю, оно в ближайшее время нам ой как понадобится.

[1] Первая поправка к Конституции США гарантирует, среди прочего, свободу прессы.

[2] Не беспокойся, Нэнси, будь счастлива'. Герой предвосхищает название известной песни Бобби Макферрина, вышедшей в нашей реальности в 1988 году.

[3] мощное средство от алкогольного опьянения из повести братьев Стругацких «Трудно быть богом».

Я чокнулся вместе со всеми, но пить не стал — пригубил только. Посмотрел на часы. Уже скоро должно было прийти сообщение от «Горного эха».

— Мэт, — спросил я. — У нас, надеюсь, всё настроено на приём?

— Всё под контролем, — сложил в кольцо большой и указательный палец радиоинженер. — Не волнуйся, Серж.

— Серёжа, давно хотел тебя спросить, — сказал Борис Натанович. — Каков принцип движения гарадского звездолёта? Я правильно понимаю, что его скорость намного превышает скорость света?

— Да. Но только потому, что «Горное эхо» движется в другом пространстве, не нашем обычном. Мы называем его нуль-пространство. Поэтому и нуль-звездолёт «Горное эхо».

— Нуль-пространство, — повторил Борис Натанович. — Оно же гиперпространство, не раз описанное в фантастике. Значит, оно существует?

— Существует, — ответил я. — В него можно войти и выйти в другой точке, преодолев за относительно короткое время десятки, сотни и даже тысячи парсек.

— Как это возможно? — спросил Эрик Хэнкс.

— Смотрите, — я взял со стола чистый лист писчей бумаги, смял его в комок, положил. — Представим себе, что наше обычное пространство подобно поверхности этого бумажного кома. Вот здесь, — взял карандаш, намалевал точку с краю, — наше Солнце и Земля. А вот здесь, к примеру, Гарад, — поставил точку с другой стороны кома. Если двигаться в обычном пространстве, путь будет таким, — я прочертил длинную извилистую линию по поверхности кома, — Но можно как бы проколоть пространство насквозь, выйти в другое измерение. Вот так, — я проткнул остро наточенным карандашом бумагу, — Видите? Так выходит намного короче и быстрее. Разумеется, аналогия весьма и весьма грубая. На самом деле всё куда сложнее.

— А в чём главная сложность? — спросил Аркадий Натанович.

— Их несколько. Первая — рассчитать точки входа в нуль-пространство и выхода из него. Это неимоверно сложно. Нужны мощные компьютеры. Не примитивные электронно-вычислительные машины, какие уже имеются у землян, а компьютеры, оснащённые искусственным интеллектом, способным к самостоятельным и вполне осмысленным действиям. Нужны люди — навигаторы, способные не только поставить точную задачу корабельному ИИ, но и проконтролировать его, потому что ошибаются все, даже вычислительные машины с зачатками разума. Для этого нужен особый талант и особая интуиция, а также хорошо развитое воображение, поэтому работа навигатора во многом сродни работе поэта, художника или музыканта. Далее. Пребывание в нуль-пространстве небезопасно для психики человека или силгурда, что одно и то же. Поэтому, пока нуль-звездолёт находится там, экипаж пребывает в анабиозных камерах, погружённый в глубокий искусственный сон. Возможно, есть какой-нибудь другой способ, но нам он пока неизвестен. И, наконец, требуется энергия. Очень много энергии. С чем бы сравнить… А! Возьмём нашу советскую Братскую ГЭС. Её мощность, как известно из открытых источников, равна четыре с половиной тысячи мегаватт или четыре с половиной гигаватта. То есть, столько энергии эта электростанция может выработать за секунду. Так вот. Всей мощности Братской ГЭС не хватит, чтобы проколоть наше пространство и выйти в нуль-пространство.

— Однако, — пробормотал Борис Натанович и закурил. — Сколько же нужно?

— На порядок больше. Кварковый реактор, установленный на «Горном эхе», имеет мощность пятьдесят гигаватт.

— Чёрт, — выругался Нуччи. — И ты так спокойно об этом говоришь?

— То есть? — не понял я.

— Ну… Это же, наверное, секретные сведения? Ты же гарадец.

— Во-первых, я землянин, сколько можно повторять. А во-вторых, те или иные сведения становятся секретными только в том случае, если цивилизации находятся в состоянии войны, прямой конфронтации или, хотя бы, жёсткой конкуренции. Ничего из этого между цивилизациями Гарада и Земли нет и, надеюсь, не будет. К тому же, сразу говорю, никакая конфронтация между ними на сегодняшний день просто невозможна. По одной простой причине.

— Гарад неизмеримо сильнее? — сделал попытку догадаться радиоинженер.

— И это тоже. Но главным образом потому, что Гарад неизмеримо гуманнее. Возможно, звучит обидно, понимаю, но это правда.

Громкий щелчок в динамиках отвлёк нас от этого разговора.

— Опа, — сказал Нуччи. — А вот и ответ гарадцев. Серж, переводи.

— Звездолёт «Горное эхо» — Земле, — раздался мягкий женский голос и повторил. — Звездолёт «Горное эхо» — Земле. Говорит начальница экспедиции Миллари Иторби.То, что вы сообщили, выходит за рамки наших научных знаний. Мы бы сочли это розыгрышем, но факты говорят сами за себя. Землянин Сергей Ермолов, когда погиб Кемрар Гели, это стало большим потрясением и горем для всех нас. Мы хорошо его знали. Он был одним из лучших инженеров-пилотов космофлота Гарада, прекрасным товарищем и другом. Мы не сомневаемся в твоих словах, мы сомневаемся в себе, всё ли мы правильно поняли. Сообщи, пожалуйста, основные сведения из биографии Кемрара Гели. Где родился, учился, служил. Имена родителей и родственников, внешние данные: рост, вес, цвет волос и глаз. Как погиб. Повторяю. Мы должны убедиться, что всё поняли правильно, и перенос сознания действительно состоялся. Это важно. Ждём ответа.