Лорд Кроун вздохнул. Чем он думал, отправляя подобное послание? Разумеется, алкоголем! Алкоголем и авантюрностью Ларисы Константиновны. Для нее подобные выходки не были чем-то необычным. Но чем руководствовалась миссис Элмвуд, соглашаясь? Путешествие незамужней дочери в компании джентльмена может испортить идеальную репутацию Мэри. А может этим она и руководствовалась? Поставить Сирилла в такое положение, что избежать супружества будет просто невозможно?

Его собственный отъезд был назначен на пятницу, поместье арендовано, слуги наняты. Отказать, кажется, лучший из вариантов. Но провести время с Мэри – так заманчиво… Он поймал ход своих мыслей и затормозил его до того, как стал помышлять о некоторого рода непотребстве, о том, что не должно беспокоить порядочного джентльмена, но может будоражить мысли простого мужчины. Хватит!

Показалось, что портрет какого-то графа, висевший на стене, осуждающе покачал головой. Обычно Сирилл любил вешать подобные вещи. С широкой картинной галереей его гостям казалось, что у Кроунов поистине древний род. Что за его фамилией скрывается родословная. Как легко прятаться за дорогой фасад. Ему вспомнилось, как Лариса Константиновна показывала ему остатки парадного фасада старинных зданий. В Петербурге одно время так реставрировали сильно обветшавшие дома. Уничтожали все перегородки, прочие стены, полы, этажи. Оставляли фасад. Фасад, за которым ничего.

Под суровым взглядом какого-то графа Сирилл почувствовал себя тем зданием: фасад и полное отсутствие наполнения. Фасад и ничего кроме. Машинально он начал напевать подходящую партию. Стало как-то тошно. Возможно не от собственного лицемерия, а от выпитого накануне. Фасад не фасад, но как ужасно жить одному! Сирилл сделал еще пару шагов по комнате, стараясь скрыться от взгляда графа.

Прохаживаться с таким ужасным похмельем оказалось задачей не из простых и он прилег там же, где до этого ходил. Можно сделать так: написать, что в рабочей поездке дамочкам будет скучно, но он едет на достаточный срок, поэтому вполне может принять их через три недели, когда окончательно обоснуется в Бате. Разумеется, все расходы на их переезд он возьмет на себя. Тогда они смогут отдохнуть, а позже…

Много вопросов. От чего Мельбурн не разговаривает с ним? Уильям бы так славно ответил хотя бы на те вопросы, что касались Мэри. Сирилл впервые подумал о том, что слишком молод, что нуждается в наставнике. Ему всегда нравилось общество старших, но он никогда не задумывался отчего так происходит. Принимать решения самому? Как же это невыносимо!

Может ли он покинуть Лондон на столь долгий срок? Что, если Лариса Константиновна вернется к нему, будет искать и… А что если нет? Она всегда прекрасно его отыскивала. С чего Сирилл взял, что в этот раз не справится. Тем более, сам факт аренды дома до конца лета говорил о четком намерении исполнить свое решение. Да, Лариса Константиновна женщина самостоятельная и умная, наверняка сообразит что-нибудь. К тому же, вероятно именно в Бате он и отыщет сестру. Да, это такое верное решение. Самое верное.

Но как же болит голова!

Роксана смущенно рассматривала ткани, которые казались слишком дорогими для кого-то вроде нее. Мисс Стил, ничуть не смущаясь бедности своего туалета и роскошности заведения, болтала с модисткой на странном, непривычном для Роксаны языке.

Салон мадам Жернье был не самым лучшим в Париже, но обшивал исключительно аристократок. С самой мадам Жернье мисс Стил познакомилась в церкви во время одного из визитов к пастору. Все же, церковь замечательное место для хороших знакомств. Мадам Жернье оказалась дочерью русской швеи, которая много лет назад, еще при правлении Екатерины Великой, прибыла в Париж со своей госпожой. Госпожа скончалась, а Надежда Жернова сменила имя на французский манер, став Эсперанс Жернье и начала строить светлое будущее для внебрачной дочери – Манон.

И вот спустя не один десяток лет, Манон Жернье управляла своим ателье, которое принимало заказы лишь у людей благородных и обеспеченных. И как бы это ни было парадоксально, мисс Стил попадала под эти требования. Изначально, именно ей Манон решила сшить платье, но Ана отказалась, сославшись на то, что красивые платья нужны сначала тем, кто без этих платьев своей уверенности не чувствует. С этого высказывания и завязались приятельские отношения между двумя благородными дамами неблагородного происхождения. Позже выяснилось, что обе они владеют русским языком, а на чужбине владение общим языком – веский повод для дружбы.

Манон осмотрела Роксану со всех сторон, осталась недовольна цветом и состоянием платья, посмотрела на Ану и серьезно сказала:

– Моя милая, как же права ты была, когда решила привести своего птенца ко мне! Выйти в таком платье замуж? Смешно!

Манон не любила плохой одежды, которая делала девушек уродливыми. Возможно, излишне жесткая, она слишком резко критиковала внешность Роксаны, но по доброте душевной была готова дать некоторую скидку покупательницам, а после обещания пастора Дэмиана упоминать ее услуги прихожанам, согласилась не брать платы за работу над одним из платьев. Манон понимала, что церковь – неплохое место для поиска новых клиентов.

– Хочешь розовое? – ужаснулась Манон, наконец обратив внимание на клиентку. – Нет! Никаких розовых и красных оттенков. С такими бликами на щеках будешь выглядеть исключительным поросенком! Очаровательным поросенком, но к чему нам это все?

Анастейша покачала головой. Ей не нравилась манера общения мадам и, если бы не запрет мистера Грея отлучаться вечерами из дома, наверняка бы нашла кого-нибудь более приятного. Но выбирать не приходилось. И без того, Дэмиан расстарался так, что едва ли Ана сможет вернуть этот долг.

– Дневное платье сделаем приглушенно-зеленым. Сейчас лето, и подобную вещь смастерим из легкой ткани. Для вечернего платья возьмем темно-синюю ткань.

– Манон, Роксана молодая девушка, быть может ей не нужно закрываться в темных цветах? – подала голос Ана.

– Не нравится мой выбор? – она вскинула бровь, окончательно напугав Роксану.

– Мне кажется, принципиально важным, чтобы Роксане нравилась обновка. Как бы талантливо не была сделана вещь, если она не придется по вкусу, твои труды будут напрасны.

Мадам Жернье нахмурилась, хотела сообщить, что у Аны вообще нет права голоса, но присмирев от решительности той, не нашла сил начать эту схватку принципов.

– Я предложу иное, – поразмыслив сказала Манон. – Будучи совершенно уверенной в своей работе, я позволю себе выпроводить вас прямо сейчас. Возвращайтесь на первую примерку через неделю, если моя работа и в самом деле не придется по душе этому птенчику, я умываю руки и сделаю ровно то, что хочет девочка.

Роксана вышла на улицу в смятении. Не такого она ожидала от своего первого визита к модистке. Совершенно не такого.

– Ты не выглядишь счастливой, – подметила Анастейша.

Боясь показаться неблагодарной, Роксана поспешила улыбнуться:

– Я лишь немного тревожусь, что деньги вы потратите впустую. Сомневаюсь, что из «поросенка» можно сделать нечто прекрасное…

Грешным делом, Анастейше на ум пришел аппетитный запеченный поросенок с золотистой корочкой и яблоком во рту. Подобный деликатес вполне можно считать удачной метаморфозой…

– Это глупости, она лишь сказала, что тебе не пойдет розовый. Роксана, я не считаю тебя некрасивой.

– Вы так говорите лишь потому, что воспитываете меня… Это ваша работа!

Анастейша посмотрела на ее несчастное лицо.

– Хочешь, чтобы я говорила тебе правду? Я правда считаю тебя красивой, у тебя милое лицо, пухлые губы, ты умная и неплохо образованная, у тебя интересный взгляд на мир… Но если ты не считаешь себя прекрасной, боюсь, я тебя переубедить не смогу.

Мисс Стил пожала плечами. И еще какое-то время шла молча.

– Милая Роксана, знала бы ты, сколько девушек, внешности которых ты завидуешь, ненавидят себя…