Родители Шального совершили роковую ошибку, решив воспользоваться государственной медициной. Весной двадцатого начался «Ковид». Главный врач, исповедуя странную версию Православия, посчитала эпидемию не более чем – заговором мировых транснациональных корпораций. Она категорически запретила своим сотрудникам использовать маски и другие средства защиты. В результате – количество заболевших росло с геометрической прогрессией. Не остались в стороне отец и мать Константина. В поликлинике – рядом находились подозрительные клиенты с сильным кашлем. Никто их не изолировал. Наоборот: по указанию Кустовой пропагандировалось, что коронавируса вовсе нет, а маски и прививки – удел слабаков.

Через две недели супруги находились в реанимации, где вскоре и скончались. Смерть косила ушкинцев без перерыва на обед и выходных. Городские кладбища стремительно росли. Наконец, до главврача в ЦРБ наконец дошло, что дело нешуточное. Да ещё – и от государства выделялись солидные средства. Такой возможности для обогащения Кустова упустить не могла. Через полгода после начала эпидемии открыли отделение под ковидных больных, закупили дорогостоящее оборудование. Фургон Константина то и дело привозил в больницу необходимые медикаменты. ЦРБ активно пользовалась услугами компании «Иллу Мета». Как говорили – у Кустовой имелись связи даже там. Да только, несмотря на проводимые меры, количество смертей нисколько не уменьшилось. Городские погосты увеличились вдвое в размерах, а к концу двадцать первого эпидемия сошла на нет сама собой. Ларису Кустову наградили орденом (видимо – за усердие по сокращению народонаселения), а Константин остался совсем один. Работа создавала определённую осмысленность жизни, однако – в своей душе он ощущал опустошённость. Будущее виделось безрадостным.

День проходил за днём. Казалось – так, в суете, и закончит свою пустую жизнь ещё один маленький человек в маленьком городе. Шальной мало следил за последними политическими событиями. В начале двадцать второго повсюду слышались разговоры о большой войне. А когда их не было? На излёте СССР только и судачили о ядерном оружии и ужасах будущего апокалипсиса. В девяностых проблем хватало: начались реальные войны на окраинах самой большой страны. С невысокой интенсивностью, однако – весьма болезненными. Люди в глубинке, те – кого они не касались, жили по-прежнему. Пьяный угар эпохи иллюзорной демократии захватил многих. Если бы не срочная служба в Армии, наверняка – молодой Костя никогда не ощутил на себе весь кошмар от бедствий разрушения и погибших товарищей. Так что – когда вновь все заговорили о войне, мало кто всерьёз верил в негативное развитие событий. Многие посмеивались за опасениями отдельных провидцев. Потому – наступившее СВО повергло в шок простых обывателей. Утром двадцать четвёртого февраля двадцать второго Константин явился на работу весь растерянный. Он, не замечая никого, прошёл по коридору своей конторы и нервно постучал в дверь администратора. Не дождавшись приглашения изнутри, покусывая от напряжения губы, наш герой вломился в кабинет и взволнованно сходу выпалил:

– Это что ж такое-то? Ведь говорили же! Ничего не будет, живите спокойно. Обманули?! Что наши там делают, на этой вонючей Украине?! Для чего она вообще нам сдалась? Живут там всякие придурки майданутые, ну и пускай себе живут. Ну, нравится им это вся их помойка. Нам то что? Теперь весь мир будет клеймить нас за нападение, я никак не думал – что…

– Прекратить истерику, младший сержант! – Админ грубо рявкнул на подчинённого. – Проходи сюда ко мне и смотри что покажу. Вот! – Начальник пропустил к своему месту Константина, набирая что-то на клавиатуре. Вскоре на экране появилась карта соседней страны с точками разного размера, обозначавшими города. – Смотри: вот тут Донецк и Луганск. ЛДНР удерживает эту территорию, совсем маленькую. Сколько у них бойцов? Тысяч пятьдесят? А вот здесь, совсем рядом с Донецком – ВСУ. Вопреки подписанным соглашениям, Украина разместила триста-триста пятьдесят тысяч своих военных. С техникой, до зубов вооружённых. Видишь – совсем рядом с нами. Вопрос: сколько продержатся дончане? Максимум – неделю. Их там потом как курей перережут при таком соотношении сил. Дальше – вот граница Херсонской области и Крыма. Там, в нашем Крыму, у нас сейчас войск – ну тысяч тридцать от силы. А на другой стороне – двести тысяч! У Мариуполя. Сколько продержится Крым? Два этих региона снесут за несколько дней, а потом – Юг нашей страны. Он открыт. Никаких укреплений нет. За месяц – два враг спокойно дойдёт до Воронежа и Орла. Если у него всё пойдёт хорошо, то – НАТО с удовольствием присоединится к новому крестовому походу. Скажут – «Для охраны ядерных объектов от террористов». По факту – оккупация. К осени бои начнутся в Подмосковье. Как в сорок первом. Наша диспозиция в таком случае – полное дерьмо. Единственный выход: пока не поздно – разбить клиньями доступные направления и пресекать пути передислокации противника. Если повезёт – этот удар станет сокрушительным для него и ВСУ никогда не смогут овладеть инициативой в полной мере.

– Да с чего это взяли в голову, что – Украина хочет на нас напасть?

– Вообще-то они не особо-то и скрывали это. В девятнадцатом в своей конституции прописали курс в НАТО. Да и их концентрация войск… Это, знаешь – как будто тебе к горлу кинжал подставили. Если станешь размышлять – горло перережут, даже пикнуть не успеешь! С таким потенциалом рисковать никто не станет, если в здравом уме. Есть возможность – надо атаковать первыми. Хватит уже терпилами-то быть. Лучше под вой гиен стать победителями, чем с вывороченными кишками вновь до Берлина ползти. Да и не факт – что доползём. Добьют нас за милу душу. Даже веселиться начнут: «Дураки, мол эти русские, всегда их на одном месте вертели, снова – обманули дурачков, москалики слабоумные, всегда мы умнее и хитрее их были.» Хорошими мы всё равно не станем. Теперь – только вперёд, до Победы! Эх, староват я уже. Сейчас опытных офицеров мало. Пойду в военкомат, попробую контракт подписать, может – возьмут ветерана?

– Много наших погибнет. – Покачал головой Константин, сокрушаясь. – Жалко парней молодых. За что погибают? Разве они того стоят? У меня половина родни из Донбасса. Знаю я ту публику не по наслышке: дрянь несусветная, одно пустое бахвальство. Ведь хохлы им в спину стрелять начнут, да провокации строить. А мы как же! Самые добренькие, жалеть начнём всех. И ребят в цинковых гробах хоронить, как тогда. Вся эта проклятая страна не стоит жизни и одного нашего солдатика! Добренькие мы… Да и ты – можешь погибнуть.

– Своё отвоёвываем назад. Профукали наследство чубатые небратья, теперь они – бомжи. Им станет хуже всех. Никто у бомжей не спросит их мнение. Или сидишь ровно на месте: трясёшься от страха, или – пошёл вон, или – в расход. Они теперь никто. Кто станет воевать за НАТО – бесславно погибнет, рано или поздно. Бомжи Западу тем более – не нужны. Сделал дело и – в расход. Больше всего я боюсь, что они сразу сдадутся. За месяц. Что мы будем со всем этим хозяйством делать. Да ещё и население совсем свихнутое. Новая «Ичкерия», только – в двадцать раз больше. Пойми-разбери: кто мирный, а кто – боевик. Ещё я сильно боюсь – стать немощным стариком, мочиться в памперс. Лучше – погибнуть на поле боя. Жизнь я уже повидал, нового ничего не будет. А бойцами грамотно командовать – святое дело! Передам опыт и буду считать – жизнь прожил не зря.

– Не нравится мне это всё. Ладно, я тебе не советчик, делай как знаешь. Что там на сегодня, есть работёнка какая?..

Горожане побаивались разговаривать о боевых действиях. Люди ходили по улицам пугливо посматривая на лица встречных прохожих. Даже те, кто совсем недавно ругал власть остерегался огульно поносить нетривиальные решения президента. Со времён Афгана, в глубинке трепетно относились к своему солдату. Им мог оказаться родственник, одноклассник, или просто – знакомый парень с соседнего двора. Искреннее желание сохранить эти жизни объединяла простых обывателей. Те, кто считал иначе – смотрелись как предатели и подлецы. Кто мог – искал истину, объяснение происходящего в интернете и находил. Постепенно СВО обрастало сакральными смыслами.