Уголок губ Холдена приподнялся, а в глазах появилась искорка, когда он наклонил голову и сказал:

— Такой настойчивый парень, как он? Не-а, думаю, всем женщинам нравятся настойчивые.

Я издала тихий фыркающий звук.

— Возможно, ты не так много знаешь о женщинах, как думаешь. — Я бросила на него дразнящий взгляд.

Или, может быть, ты знаешь слишком много.

Холден рассмеялся.

— Мне начинает казаться, что ты права. — Он снова поднял голову к солнцу. — Здесь хорошо, спокойно.

Да, так и есть. Даже оказавшись здесь с ним впервые, я чувствовала, что это нормально, естественно.

— Знаю. Летом я стараюсь как можно чаще приходить сюда.

— Одна?

— Да, да, одна.

— Твоя мама когда-нибудь приходила с тобой?

Я резко посмотрела на него, но, когда он не отказался от своего вопроса, я вздохнула, уже устав от наших перепалок. Это слишком тяжело.

— Нет, моя мама не очень часто выходит на улицу. Она… ну, она была травмирована много лет назад, и остается дома.

— Травмирована…

— А ты? Твои родители тоже живут в Сан-Франциско?

Холден сделал паузу, на мгновение его голубые глаза задержались на моем лице, а затем он посмотрел на воду.

— Нет, я родом из Огайо, и мои родители умерли.

Я снова уставилась на его профиль, пока он смотрел вперед с грустным взглядом потери на лице, точно таким же, как тогда, когда он рассказал о своем друге Райане.

Я потянулась и положила руку ему на бедро, он посмотрел вниз, туда, где моя рука соприкоснулась с ним.

— Мне очень жаль, Холден. Я знаю, каково это — чувствовать одиночество. — Я почувствовала, как жар приливает к моим щекам. Мне не следовало этого говорить.

Наши глаза встретились, и, хотя в его взгляде читались вопросы, он просто взял меня за руку.

— Спасибо.

Что-то электрическое наполнило воздух, бурля на свежем воздухе, словно молния, внезапно пронесшаяся по небу, волнующей дугой интенсивного света. Я убрала руку и быстро встала.

— Хочешь увидеть более быстрый способ ловли рыбы, чем ожидание, пока рыба клюнет на червяка?

Холден рассмеялся.

— Да. Покажи.

Я сняла ботинки, носки и задрала платье, завязав его узлом сбоку на бедрах. Начала заходить на мелководье и, когда я смеясь посмотрела на Холдена, его пристальный взгляд был сосредоточен и наполнен чем-то, чему я не могла дать определение. Что-то напоминающее голод. Он посмотрел вниз на мои обнаженные ноги, а затем снова в мои глаза. Я сглотнула и поднесла палец к губам, призывая его молчать. Я замерла в воде, доходящей до низа подвязанного платья. Я не шевелилась, наблюдая за движением двух больших форелей, проплывающих у моих ног. Молниеносно погрузила обе руки в воду и издала звук ужаса, когда вытащила их без добычи. Снова сосредоточившись, замерла и в течение долгой, тихой минуты снова следила за скользкими, серебристыми телами рыб, движущихся мимо меня. Снова погрузила руки в воду, дотянувшись до того места, где плавала рыба, за которой я следила, и громко рассмеялась, когда рыба проскользнула мимо моих ладоней. Я отпрыгнула в сторону, когда рядом со мной проплыла еще одна, мои руки снова оказались пустыми. Холден смеялся на берегу.

— Ты когда-нибудь поймала хоть одну рыбу подобным образом? — крикнул он.

— Пока нет, но сделаю это до конца лета, — ответила я, смеясь. Он улыбнулся мне, и мое сердце пропустило по крайней мере три удара. Это был первый раз, когда я увидела его по-настоящему беззаботным и счастливым, маленькие морщинки между его бровями полностью разгладились. Когда я поняла, что стою и смотрю на него, я отвернулась и снова посмотрела на воду. Боковым зрением заметила, что Холден подошел к краю воды. Я оглянулась и увидела, как он закатывает все еще мокрые джинсы. Он вошел в воду рядом со мной.

Следующие пятнадцать минут мы тщетно пытались поймать форель, оба делали нелепые прыжки, когда рыба проносилась мимо. Один раз я чуть не плюхнулась лицом в воду, Холден схватил меня, и мы оба засмеялись, его руки задержались вокруг меня и у меня перехватило дыхание, когда наши глаза встретились.

— Последняя попытка, — сказал он. Я кивнула. Мы стояли неподвижно и молчали. Внезапно руки Холдена погрузились в воду, и когда он вытащил их, в его руках шевелилась жирная форель. Я ахнула, открыв рот. Холден медленно выпрямился, издав негромкий крик.

— О, боже! — воскликнула я, с дикой ухмылкой глядя на Холдена, в руках которого наконец-то затихла трепыхающаяся рыба. — Не могу поверить, что ты сделал это.

— Честно говоря, я тоже, — сказал он, качая головой, с выражением благоговейного неверия на лице.

— Новичкам везет, — пробормотала я, пытаясь изобразить недовольство. Но вышло с придыханием, я была впечатлена. — Возможно, у тебя есть опыт, о котором ты мне не рассказал.

Он рассмеялся.

— Как долго, по твоим словам, ты этим занималась? — В его тоне было хвастливое веселье, и я закатила глаза.

Положив рыбу в пластиковый пакет, который положила рядом с удочкой, он усмехнулся и вернулся к ручью, чтобы ополоснуть руки. Я наклонилась рядом с ним и тоже вымыла руки, волна неуверенности внезапно накрыла меня. Мы только что ловили рыбу голыми руками, это что-то вроде свидания. Он принимал в этом участие, но, должно быть, думал, что я какая-то язычница, пещерная девушка, или глупый маленький ребенок. Вот так, он заново переживал со мной свое детство. Тьфу. Я была уверена, что те девушки, которых я видела танцующими на террасе, никогда бы не сделали ничего подобного. Они, наверное, подумали бы, что это мерзко. Когда я вернулась к бревну, он уже стоял там, я смущенно пожала плечами.

— Слишком долго. Очевидно, у меня много свободного времени. — Я попыталась рассмеяться, но это прозвучало как-то странно и сдавленно.

— Эй, не злись только потому, что я справился с этим лучше тебя.

Я повернула голову в его сторону и увидела, что он дразнит меня. Он подмигнул, выглядя таким счастливым, что я не смогла удержаться и снова рассмеялась, а нахлынувшее на меня чувство стеснения исчезло. Я покачала головой. Холден наклонился вперед и почесал лодыжку, и я заметила его спину. Наклонилась вперед и осторожно коснулась его кожи, он быстро сел, его глаза встретились с моими.

— У тебя очень много шрамов, — сказала я.

Он натянуто улыбнулся.

— У меня непростая работа. Я потерял счет полученным травмам.

— Твоя работа… — Я снова села рядом с ним, слегка нахмурившись, задаваясь вопросом, чем он занимается. Он кивнул головой в сторону земли у моих ног.

— Что ты читаешь? — спросил он, явно меняя тему.

Взглянув в ту сторону, куда он указывал, я увидела край сборника стихов, выглядывающий из моего рюкзака. Я пожала плечами.

— О, ничего, — сказала я, ногой закрывая сумку.

— Ничего? Думаю, это похоже на книгу. Что? Это безвкусный любовный роман или что-то в этом роде?

Я рассмеялась.

— Нет. Просто… сборник стихов.

— Ты любишь стихи?

Я чувствовала жар его взгляда на своем лице и чувствовала как румянец поднимается по моей шее к щекам. То, что он узнал о моей любви к поэзии, было очень личным.

— Да, — тихо сказала я. — Я люблю стихи.

— Могу я посмотреть?

Я немного поколебалась, но не смогла придумать веской причины, чтобы отказать. Вытащив книгу из рюкзака, я протянула ее в его сторону, не глядя на него. Он взял ее у меня из рук и на мгновение замолчал.

— Романтическая поэзия. — Я слышала, как он пролистал ее, а затем остановился, читая. Мое любопытство было слишком велико, я не могла не оглянуться и не посмотреть, на каком стихотворении он остановился.

— Она идет в красе, подобна ночи, — читал он, — заоблачных высот и неба в звездах. Все лучшее от темноты и света. — Он поднял глаза и поймал мой взгляд. — Лорд Байрон. — Он сделал паузу. — Я и не знал, что это о тебе, — тихо сказал он. Я почувствовала, что краснею еще сильнее, и посмотрела на свои руки.

— Оно написано о миссис Джон Уилмот, жене двоюродного брата Байрона. Она была в трауре, когда он встретил ее.