Но много болтать не удавалось. Когда я приезжала в магазин, она уже была в запарке, готовясь к открытию. Я помогала ей по мере сил, мы перебрасывались вопросами, она попутно поясняла, где что лежит, какие товары имеются – там было все мыслимое и немыслимое.

Ты сделала сиськи? Нет, у меня по-прежнему размер С, как в пятнадцать, когда грудь перестала расти. Я ношу бюстгальтер на косточках.

Ты отбелила зубы? Нет, я пью только через соломинку и чищу зубы три раза в день.

А ботокс колола? Потому что я подумываю об этом, но еще не решила. Нет, но многие мои знакомые кололи, а я вряд ли буду. Только зачем он тебе?

У меня тоже были к ней вопросы, но еще в первый день она рассказала про себя столько всего, что спрашивать об остальном было пока неловко.

За годы, прошедшие с нашей последней встречи, она выучилась на медсестру в колледже на севере Колорадо, потом вместе со своим парнем переехала в Аризону, вышла замуж, а вскоре он погиб. После этого она вернулась, чтобы ухаживать за больным отцом и заниматься семейным бизнесом, а потом – тут она выразилась неясно, очевидно, из-за того, что племянница находилась рядом, – вскоре приехала Джеки. Старший брат Клары устроился дальнобойщиком и хотел, чтобы за дочерью был присмотр.

Я долго работала на дорогих мне людей, умела слушать и следовать инструкциям, не чувствуя себя при этом ущемленной, но с Кларой было классно. Действительно классно!

Мы договорились в ближайшее время совершить вылазку на природу, если кто-нибудь приглядит за ее отцом, потому что оставлять его одного на долгое время было нельзя, а сиделки, которые обычно подменяли ее в рабочие дни, сильно перерабатывали: из-за отсутствия надежных помощников Клара почти все время была в магазине.

Я помнила ее отца и хотела увидеться с ним. По словам Клары, он тоже был бы рад встрече. Она рассказала ему, что я вернулась, и мне еще больше захотелось ей помочь, пусть даже я была немногим лучше ее прежних дерьмовых работников. Я была бестолковой, по сто раз на дню донимала ее вопросами, и меня спасало лишь то, что покупатели все как один были исключительно славными и терпеливыми людьми. Попадались даже чересчур дружелюбные, но жизнь научила меня пропускать определенные замечания мимо ушей.

Когда Клара не была занята с покупателями, мы говорили о магазине. Она расспрашивала меня о жизни, и я рассказывала какие-то обрывки, крошечные фрагменты, плохо стыкующиеся друг с другом и оставлявшие в сюжете дыры размером с Аляску. К счастью, в магазине обычно было многолюдно, и она постоянно отвлекалась. Вопросом о том, что произошло у нас с Кэдемом, Клара меня не допекала: думаю, догадывалась сама, поскольку я упорно избегала этой темы.

Эта часть моей новой жизни в Пагосе – Кларина часть – шла замечательно. В сердце поселилась надежда на возможность новых связей.

Но работа в магазине…

Я пришла сюда с реалистичными установками. Я не знала, какого черта здесь делаю и что забыла в лавке товаров для активного отдыха. Первые десять лет после отъезда из Колорадо весь мой активный отдых сводился к поездкам на лодке с дядей. Последние десять лет я несколько раз бывала на пляжах, но тогда мы отдыхали на шикарных курортах, где подавали красиво оформленные и абсурдно дорогие напитки.

Сейчас я думаю, что мама отреклась бы от меня.

Работая в магазине, я чувствовала себя самозванкой.

Сегодня меня спросили про снасти для рыбной ловли нахлыстом с заходом вброд, и я в буквальном смысле тупо уставилась на покупателя, долго пытаясь понять, о чем речь. В итоге мне сказали: пустяки, не стоит волноваться.

«Это был вопрос про рыбалку», – пояснила Клара, похлопывая меня по спине.

Час спустя меня попросили порекомендовать палатку-гамак. Они ведь бывают разные, да?

Пришлось бежать за помощью к Кларе, хотя она была занята с другим покупателем.

Какая рыба здесь водится? Мелкая? Понятия не имею!

Какие маршруты подходят для женщины шестидесяти пяти лет? Может, короткие?

Сезон для рафтинга еще не прошел? Спросите что полегче.

Впервые в жизни я ощущала себя такой никчемной и тупой. Все было настолько из рук вон, что Клара наконец сказала мне встать за кассу, и если Джеки – пятнадцатилетняя девчушка, которая была явно смышленей меня во всем, – что-нибудь попросит, то сбегать на склад.

Именно этим я была занята: стояла за кассой, пока Джеки оформляла прокат удочек, а Клара помогала очередному семейству выбрать походное снаряжение. Я слушала и прикидывала, может, принести на работу блокнот, делать записи, а дома их просматривать – и тут у меня в кармане завибрировал телефон. Я достала его.

Уведомление было не о телефонном звонке или сообщении, а об имейле.

И тут волосы у меня встали дыбом.

Потому что это был не спам и не новостная рассылка.

Письмо было от К. Д. Джонса.

От того, кто в кругу родных и близких называл меня своей женой.

От того, кто обещал однажды на мне жениться, когда он сильно раскрутится и наши отношения не повредят его фанбазе. «Ты же понимаешь, да, красотуля?» – время от времени говорил он.

Ублюдок.

«Удали, – тотчас прозвучало у меня в мозгу. – Удали и сделай вид, что этого не было. Что бы он ни говорил, тебе это не нужно».

Так оно и было.

Его последний имейл был тому подтверждением.

Что такого он мог мне сказать? Ничего. Разве что признать, что своими нынешними заслугами, по крайней мере, отчасти обязан мне. Но, честно говоря, я испытала бы гораздо больше удовлетворения, если бы эти слова прозвучали из уст его мамаши.

Все, что требовалось, мы сказали друг другу почти год назад.

И до недавнего времени он не объявлялся.

Четырнадцать лет мы были вместе, а потом он бросил меня разом, в одночасье.

Но любопытная дрянь, живущая во мне, зудела: «Прочти, или будешь ломать голову, чего он хочет». Вдруг его прокляли, он стал импотентом и решил, что это я, – и просит снять проклятие? (Фиг тебе!)

Но тут самодовольный внутренний голосок, который ликовал от того, как плохо были приняты его последние два альбома, произнес: «А ведь ты знаешь, чего он хочет». Да, я чертовски хорошо знала, что было самым значимым в его жизни. Голосок не ошибался. Я действительно знала. И представляла себе, как это произойдет, еще когда мы были вместе и он только начал отдаляться. Когда я уже не сомневалась, что его мамаша решила медленно, но верно меня вытеснить.

Они понятия не имели о том, что сделали, что почти полностью отобрали у меня, хотя я ничуть не печалилась по этому поводу.

Удалить.

Или… прочитать, а затем удалить?

Может, разозлиться, раз он такой мудак? А что, это было бы логично! И напомнило бы о том, что сейчас мне лучше, чем раньше. Я ведь в выигрыше, разве нет?

Я была здесь. Вдали от людей, которым давным-давно не было дела до того, счастлива ли я. Передо мной было будущее – оно распахивало мне свои объятия.

Мне хотелось многого, и как получить все это – лишь вопрос времени и терпения.

Но…

Я не успела отговорить себя – кликнула по письму и собралась с духом, мысленно накручивая себя, чтобы не разозлиться еще больше, когда стану читать.

Но имейл был короче некуда:

И на микросекунду у меня возникла мысль ему ответить. Сказать «нет». Но…

Нет.

Потому что лучшим способом его задеть было просто не отвечать.

Кэден терпеть не мог, когда его игнорировали. Скорее всего, потому, что мать всю жизнь баловала его и делала все, о чем он просил и не просил. Этот симпатичный мальчик, перед которым все заискивали и которого стремились ублажить, слишком привык быть в центре внимания.

Я знала, что у меня не возникнет соблазна ему отвечать, поэтому не стала удалять имейл, а оставила, чтобы показать тете Каролине, которая обязательно об этом попросит. И Юки тоже, чтобы поржать. А Нори посоветует приберечь его на случай упадка духа, чтобы тогда перечитать и посмеяться над тем, как низко этот красавчик пал. Я сунула телефон обратно в карман.