— Одна тысяча двести пятьдесят километров, — будто ни к кому не обращаясь, прочитал Нолан. — Это верные цифры?

— А вы сомневаетесь в картографии Энба-оленей? —искренне удивился мэр.

— Нет, пожалуй, нет.

Феникс проследил скобку от Ярмехеля через Пестролес вниз до Заккервира. Вспомнил, что в последнем живёт сын Шермиды, подумал: «Интересно, почему она не оставила его в Пестролесе, где метисам самое место? Чего ради было тащить в такую даль?».

— Девятьсот пятьдесят километров, — назвал он число над дорогой. И проследил дальше. — От нас до Заккервира одна тысяча двести пятьдесят километров…

— Да, всё верно, — кивнул мэр, — а если присмотритесь, то по югу от гор Штрехнана из Заккервира до Виллему тысяча четыреста. И всё это расстояние, летом особенно, заполнено Чернозубыми, которые мешают и жить, и торговать, и вопреки стараниям остаются неуловимыми.

— А вы не думаете, что возить продовольствие настолько издалека весьма опрометчиво? — Нолан постучал пальцем к востоку от Фениксовых гор: — Здесь — равнина. По крайней мере самые точные в мире картографы — Энба-олени — не указали в этом месте ни болот, ни водоразливов, ни густых лесов, как тут и там. Так почему бы не использовать эти земли для обеспечения города?

Мэр откинулся на высокую спинку кресла, поджал губы, с непонятной детской обидой глядя на Феникса. А затем, взяв себя в руки, наклонился вперёд и произнёс:

— Политические вопросы так не решаются, господин младший детектив.

— Вы правы, мэр, возможно, я в этом несведущ, — Нолан прищурился, с трудом сдерживаясь, чтобы не применить принудительный допрос, — но меня, как жителя Лагенфорда, крайне огорчает нежелание города использовать все его ресурсы.

— Нашим главным ресурсом была железная руда! Которую вы, Фениксы, добывали! Теперь руды мало и справляемся мы сами: котлы и печи, кузнечных дел мастера. Нам больше нечем хвалиться! А богатейшие залежи находятся на ничейной территории, откуда всех гонит бог Солнца! И если вы так ратуете за использование всех ресурсов, почему не вспомните о руде и алмазах гор Штрехнана? Или вы не знали? — разгорячился мэр.

— Ещё раз предлагаю: так может мы съездим туда и всё разузнаем?

— Нет! — хлопнул по столу, тяжело дыша.

— Тогда расскажите нам о том, что скрыто под этим геополитическим туманом, — предложил Нолан. Он и не думал прекращать вызнавать правду, пообещав себе уйти с аудиенции только со всеми ответами на руках.

Урмё шумно выдохнул. Феникс не отводил взгляд от Виктора. Тот сжимал на столе кулаки, лицо вспыхнуло гневом, дряблые щёки тряслись. Напор младшего детектива мэру ой как не нравился.

Глава 79

Продолжение аудиенции у мэра

Чиён

— Я хочу с тобой сразиться на боях, — заявил Тень, помогая наставнику разделывать огромного тяжеленного зайца, за которого причиталась горсть крупных монет.

— Продержись до финала, а там посмотрим, — задиристо ответил Вааи и отдёрнул руку, когда ученик чуть случайно не коснулся её, вытягивая длинную белую жилу.

С того дня, с того унизительного осмотра, когда наставник заподозрил ученика в связи с убийцами Детей богов, их отношения стали натянутыми. Вааи держался в стороне, перекинул на сестру обучение рукопашному бою и даже не глядел на Чиёна лишний раз. Парень не понимал, что в голове у мужчины, но здорово обижался — уж слишком больно ему было от этого избегания, ведь Вааи сам обещал учить, а теперь что? Только охота, деньги, совместные приёмы пищи, да вот, в обувную лавку сводил, убедил купить удобные крепкие ботинки. Но Чиёну было этого мало. Он так надеялся сблизиться с кем-нибудь. Хоть с кем-нибудь. Найти в своей беспамятной жизни хоть одного близкого человека. А всё никак…

Даже Мауна, наставница, с ним была холодна. А он ведь не виноват! Не виноват, право слово! Не было отметин на теле, только клятые болты. Болты и чернота вместо прошлого. Слишком досадно, что ничего не помнил, не мог ответить достойно, как-то себя обличить и объяснить другим свою непричастность. Но болты с «Ликом зверя» отдавать не хотел — спрятал, — был в них некий ключ к прошлому. И ещё, вглядываясь в эти жёлтые круги на чёрном фоне, Чиён вспоминал Мару. Внезапная встреча в лесу выбила из-под ног почву, едва вернувшееся спокойствие ушло, а нечто ядовито-злое в душе пробудилось. Снова. И Чиён был бы рад выместить всё это в боях, и неважно, на ком. Он не звал туда своих спутников, но надеялся, что придут. Однако признавался себе, что если вдруг придётся сразиться с Бэном, то ему уступит — сдастся сразу, не посмеет поднять руку на того, кому обязан жизнью. А вот зо златоглазым горцем иное дело. Его хотелось убить.

— Эй, хватит мечтать! — окликнул Вааи, который уже натягивал шкуру зайца на большую раму для просушки. — Подай из того ящика кусачки, будь другом.

Чиён рассеянно кивнул и отошёл к дальнему стеллажу, открыл длинный ящик с инструментами, пошарил и застыл. В углу среди точильных камней, гвоздей, мотков бечёвки и скоб лежал обломок рога оленя. Дыхание перехватило, пол покачнулся. Что-то прорывалось из памяти миражами: большая зала, музыка, громкий смех. Рога. Повсюду рога. Золочёные рога у человека напротив, нет же, не человека, а Энба-оленя. Женщины. Стычка. Драка. Долгий бег по лестнице. Спрятаться, не подчиняться. Грохот стекла и треск его под ногами. Необъяснимое желание найти оружие. Ряды манекенов в странной одежде, картины со сценами баталий, макет корабля и рога. Множество рогов на длинном столе. Среди них обломки мечей и стрел. Арбалеты, целый, полный болтов, колчан…

— Тщ-щ, дыши ровнее, медленнее, Чиён! — голос пробрался назойливым жужжанием в уши, вытаскивал рыболовным крючком из пучины памяти.

Прохладная ладонь наставника прикоснулась ко взмокшему лбу. Хорошо.

— Ты что-то вспомнил?

— Не знаю…

— Может, не будешь на боях драться?

— Надо. Надо выпустить это всё…

* * *

Нолан

Нолан не унимался, тысячи вопросов роились в голове, и он старался выбрать те, что приведут к наилучшему результату.

— От Пестролеса через Ярмехель и мост Северная Звезда до другого берега реки внушительное расстояние, которое вряд ли хозяева земель позволят преодолеть чужакам просто так, нахрапом, — он подчеркнул полоску в самом узком месте реки Разлучинки, где, судя по карте, было довольно мелко. — Если Пестролес опасается нападения, то почему бы не разобрать мост?

— Вы не понимаете! — Виктор ударил кулаками по столу. Крышка чернильницы подпрыгнула и со звоном покатилась. Мэр тяжело дыша глянул на стекло, покрывающее столешницу — цело — и вновь воззрился на Нолана. — Тогда мы точно потеряем связь с тем берегом и золотом… То есть, с Энба-медведями. А у Бех-Абара есть лодки, как бы не корабли, хотя там подходящего леса почти нет. Приплывут, высадятся — ищи-свищи. И тогда ни Ярмехеля, ни Пестролеса, ни Заккервира нам не видать! — выпалил он и резко замолчал, будто сболтнул лишнего.

Урмё вступил в игру: поднялся, приблизился к столу, взял упавшую стеклянную крышку, с намёком на улыбку хрипловато спросил:

— Как давно заметили, что связь с городом золота пропала, господин мэр?

— С Энба-медведями, — с нажимом поправил тот, но всё же ответил: — Этой зимой, когда Ярмехель не получил в условленный срок отчёт оттуда. Гонцы пытались пройти по Северной Звезде, но на том берегу их ждал гарнизон под флагами Бех-Абара, хотя обычно проход был свободен. Они не стали слушать парламентёров и пригрозили, что будут атаковать ярмехельцев при попытке прорваться на тот берег. — Договорив, он моргнул, плотно зажмурив глаза, и вновь откинулся на спинку кресла. Видимо, чтобы старший детектив не давлел над ним так явно.

— И, если правильно понимаю, Ярмехель даже не сделал попыток? — Урмё крутил гранёную крышку в пальцах, мэр, как зачарованный, смотрел на неё, не мигая.