Там, в королевском дворце, вообще всё мутно. Агния подробности мне не объяснила — не захотела или не успела, наше путешествие подошло тогда к концу — но у меня достаточно опыта, чтобы и по недосказанному складывать более или менее правдоподобную картину.

Если для нашего религиозного фанатика и аскета кардинала Марка укрепление власти короны — это, что называется, идея фикс, то вот молодому королю и ещё более молодой восемнадцатилетней королеве Люсильде брак принцессы с могучим одарённым будет весьма опасен в дальнейшем.

Своих детей у монаршей четы нет, но это пока. Когда-то они всё равно появятся, и наличие у наследника или наследников двоюродных братьев-сестёр, намного более сильных магически, само по себе для них опасно. При дворе всегда найдутся те, кто готовы будут сменить задницу, сидящую на троне.

Вполне может так случиться, что и взросления детей Хельги ждать не станут. Принцесса, имея могущественного мужа-консорта и сама в состоянии предъявить права на престол. В аристократических родах Паргеи, в том числе и правящих, никакой половой дискриминации в вопросах наследования нет. Феминисткам здесь не место. Без них всё давно решено.

Всё хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела, не мог конечно же не задать ей вопрос о своём статусе, как духовного лица, не имеющего права вступать в брачный союз. Смысл ответа красавицы Агнии свёлся к одному слову: наплевать. Понимаю, когда власть имущим что-то нужно, они всегда готовы игнорировать правила, ими же написанные. И тут мир, основанный на правилах.

Кардиналу ничего не стоит настоятельно попросить самого Наместника, его святейшество Степа Восьмого, и тот освободит меня от служению Создателю. Понтифик имеет такое право и всегда готов идти навстречу своему ставленнику Марку Праведному. Вообще, нынешняя власть в Кранце — и светская, и духовная — дёргается из империи за верёвочки.

Сестра мне в открытую, правда, снизив голос до шёпота и убедившись, что не слышат даже её верные Гейла с Лейлой, поведала: за преждевременной кончиной нашего бывшего короля Петра Третьего стоит император Флавий Неустрашимый.

Уж не знаю, кого там этот правитель не устрашился, наверное, огромного десанта чернокожих воинов с материка Эвтория, десять лет тому назад высадившегося на побережье Юстиниана и разграбившего все портовые города, пока Флавий сидел взаперти стен своей столицы и собирал войска. Но интриган, думаю, он первостатейный, раз может настраивать сына против отца в борьбе за трон.

Маркиза-то промолчала, а мне и так понятно, что без согласия наследника Эдгара, хотя бы молчаливого согласия, никто бы его папашу на охоте не подстрелил. Стрелка, кстати, так и не нашли. И ведь всё тот же яд агалары использовали, что и при убийстве моего здешнего биологического отца. Совпадение? Не думаю.

Ладно, не о том мысли-то. Просто надо помнить, что предстоит мне вечный бой во всех сферах жизни, покой нам только снится, расслабляться не следует.

Готов ли я с радостью снять с себя церковные облачения? А вот не знаю. Пока мне в целом всё нравится, хотя первая эйфория уже прошла и начинаю уже брюзжать по разным поводам. Человек — существо ненасытное. Нет, скажу лучше менее обидно: нет пределов совершенству. Как бы хорошо ни было сейчас, всегда надо стремиться к лучшему.

— Смотри, не вздумай что-нибудь выкинуть. — предупредил нашего пленника кавалерийский сержант, наведя в его сторону арбалет. — Сразу же болт получишь. Понял? Всё, двигай первым. Показывай путь.

Как по мне, бедолага Алекс в дополнительном запугивании не нуждался. И так, вон, трясётся как осиновый лист.

— Степ, мне бы хотелось поехать с передовым отрядом. — произнёс милорд Монский.

— Да я-то чего? — жму плечами. — Я не возражаю. Разделимся. На тебе авангард, на мне арьергард.

Арьергард, кавалергард. Рифма. Кавалергарда век недолог. Из какой это песни? Уже не вспомню. А ведь, правда, начинает постепенно ностальгия подкрадываться. Слишком часто вспоминаю прошлую жизнь. Разве это плохо? Ну, когда как.

Карл тут же ударом шпор посылает коня вперёд и занимает место в середине кавалерийского десятка. К солдатам присоединяются и пятеро гвардейцев, остальные остаются при мне, в том числе и дядюшка, заметно успокоившийся, поняв, что его воспитанник первым в бой не рвётся, и дружок мой Николас с выражением скорби на лице от осознания случившегося расклада — не бывать ему сегодня героем.

— Не вешай нос, Ник. — протягиваю руку и ободряюще хлопаю новика по плечу. — Поехали.

Мы въехали на тропу, замыкая строй. Тропа была узкой, вилась между деревьями, и двигаться приходилось в колонну по одному. Мой будущий лейтенант, возглавивший нашу группу, хмурился, но сделать в плане прикрытия милорда Степа с боков ничего не мог.

Амулетами я увешан как дворняга блохами, не знаю, чего он так сильно переживает, десяток-другой стрел или болтов моя защита легко уведёт в сторону, даже при том, что здесь в лесу стрельба может вестись только с близкого расстояния. Не зря я нашёл более сложное плетение воздушного отпора и не пожадничал для себя и своих близких драгоценных камушков.

— Слышите, ваше преподобие? — обернулся назад ехавший впереди Ригер.

— Не глухой. — соглашаюсь.

Впереди, ярдах в двухстах, может, трёхстах, раздались неразборчивые крики и звон оружия. На панические вопли крики не очень походили, значит, наш отряд виргийцы заметили заранее и успели подготовиться.

Молодцы, чего уж. Бдительности не теряли, хотя непонятно, почему наш проводник о караульном не предупредил? Вряд ли этот Алекс решил изобразить из себя героя, скорее всего, командир диверсантов постоянно менял расположение караульного поста, а может и вовсе свою стоянку ближе к дороге передвинули. Чего я гадаю? Сейчас всё и узнаем.

Движение мы не ускорили, ехать быстрее без угрозы крепко стукнуться лбом о дубовую ветку не получится, однако и не тащимся как черепахи, наши лошади идут скорым шагом.

— Курцев здесь много! — раздался зычный голос.

Так-то мы кранцевцы, но виргийцы почему-то называют нас курцами. Звучит почти как фрицы, даже обидно немного.

Дошло до врага, что мы значительно превосходим его силами. И что он будет делать? Побежит или сдастся? Ну, мои орлы готовы к любому развитию событий. А вот противнику достался ещё один неприятный сюрприз.

Наша группа уже приблизилась к поляне, где шла звонкая рубка мечами, как среди дубов-колдунов вижу ярко-синюю змейку, разрезавшую воздух и обрушившуюся вниз. Последовал жуткий вой. Не знал бы, что там впереди люди убивают людей, подумал бы, что это волк волчицу зовёт.

Использованное заклинание было из арсенала милорда Монского. Отлично, Карл. Сколько времени ушло на создание плетения водяного аркана? Уверен, не больше пяти минут. Не зря мы долго и упорно тренировались.

— Ваше преподобие, не торопитесь. — перегораживает мне путь Ригер, когда я, ускорив кобылу, догнал его на развилке звериных троп. — Там ещё ничего не кончилось.

— Да ладно тебе, дядюшка. Мы победили, и враг бежит, бежит. — вспомнилась строка из песни «Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам». — Ох, смотри, нашёл-таки свою стрелу. От судьбы не уйдёшь. — философски заключаю при виде нашего проводника, убитого арбалетным болтом в глаз, и его коня, мечущегося между дубами и еловым подлеском. — Зато на каторгу не попадёт.

Вряд ли виргийский караульный специально выцеливал предателя. Скорее, просто выстрелил в ехавшего впереди колонны. Мудр кавалерийский сержант оказался, поставив бедолагу Алекса в голове отряда. Как же его зовут, этого сержанта? Всё время забываю. Кажется, Игорь. Да, точно, так и есть.

По мере расширения знакомств хоть флешь-память для мозга ищи. Реально, одних только должников, кому спас жизнь, восстановил руку, глаз, колено, разбитую голову или пробитую стрелой грудь, накопилось столько, что могу полноценную роту сформировать. Хорошо, не роту, но пару взводов наверняка.

— Милорд Карл возглавил погоню. — доложил мне один из гвардейцев передовой пятёрки, когда мы выехали на поляну, служившую стоянкой виргийской разведывательно-диверсионной группы. — Четверо ушли. Остальные здесь легли. — провёл он рукой вокруг себя.