— Мы — это значит, те двое…

— Да, милорд. Курт и Степ были моими помощниками. Теперь, вы знаете, их нет. Погибли в той схватке.

— За доброе дело. Создатель это учтёт, я уверен. — поднимаю глаза к потолку. Религиозное ханжество постепенно впитывается в меня и уже выгляжу в роли аббата вполне естественно. — Помолюсь за них. Какую-то часть своих грехов они искупили.

Вот что мне теперь с этим Эриком Роммом делать? Да ничего. Спасибо, что во всём признался. Пусть дальше служит как служил, а потом посмотрим.

Просто так его отпускать тоже не хочу. Он мне интересен, и как человек, и как бывший подчинённый легендарного разведчика. Поэтому, отодвинув в сторону тему с несостоявшимся на меня покушением, перевожу нашу беседу в деловое русло, ближе к нашим сегодняшним проблемам.

Ромм предложил увеличить дальность действия разведывательных отрядов вдвое. Так у виргийцев будет меньше шансов застать нас врасплох. Для меня раннее предупреждение особенно важно. Если я хочу встречать врага сильными магическими ударами, то должен начинать плести атакующие заклинания заранее, хотя бы за час, а лучше за пару часов. Так что, предложение сержанта разведки поддерживаю целиком и полностью.

Я бы ещё сегодня с ним пообщался, да заявился управляющий. Брат Георг, что называется, закусился насчёт носимых часовых механизмов, и на этот раз пришёл уже не с рисунками, а с прототипом ходиков, изготовленным размером с баскетбольный мяч. Да уж, такой хронометр на цепочке в кармане не поносишь.

Отправив Ромма готовиться в очередной разведывательный рейд, слушаю объяснение своего монастырского учёного.

— Всё получилось. Видите? — брат Георг прям горит воодушевлением. — Беда только, что стрелка оборот совершает слишком быстро. Не за половину суток, а за треть.

— Это разве беда? — радуюсь, что моя идея, вброшенная на авось без особой надежды на успех, вдруг достаточно быстро обретает реальные контуры. — Главное, что наш принцип по замене тяжестей на пружины сработал. Брат Георг, ты настоящий талант. И этому мастеру ты передай от меня благодарность. А скорость можно ведь регулировать. Подумайте, как можно ослабить действие стальной спирали. Я у герцогини в музыкальной шкатулке видел такое, жаль не посмотрел, как там устроено всё. Разобрать на детали эту дорогую имперскую игрушку мне бы не позволили. Потрогать-то не дали. — пожаловался. — Но мы ведь и сами придумаем. Не глупее, чай, юстинианцев.

Воодушевив управляющего на дальнейшее развитие механики и оптики — да, подкинул ему ещё идею насчёт подзорных труб — отправил его в церковь. Сегодня пусть он проведёт молебен, мне некогда.

— А культистку когда допрашивать будете? — останавливается он уже за порогом.

— Она жива ещё моя старушка?

— Жива. Чего с ней сделается? Как вы и приказали, её подлечили. Кормят хорошо, тюфяк с подушкой и одеялом выдали.

— Вот и ладно. — машу рукой. — Успею ещё допросить. Кто там за дверью топчется?

На смену одним моим гостям пришли другие — Карл с Ригером. Заглянувшая следом Юлька поинтересовалась, не проголодался ли я. Ответил ей, что голоден как дворовый пёс, но ужинать буду с миледи Юлианой.

Перед соратниками извинился:

— Нам с кузиной кое о чём надо будет поговорить, касающегося дел нашего рода. Так что, вы без меня себе стол организуйте.

Нет, неправильно выразился. Начальство, даже самое вежливое, тут предпочитает не извиняться. Правильнее сказать, своему вассалу и бывшему опекуну я сообщил, что ужинаю без них.

Каюсь, не смог выдержать и до появления кузины отобрал у Юльки и съел пирожок с яблочным повидлом. Солдат ребёнка не обидит, я знаю, но этой сладкоежке и в самом деле пора бы начать ограничивать себя в еде. С неё не убудет, она целую корзинку с кухни принесла.

А вот и моя миледи Неллерская явилась. Господи, девочка, да на тебе опять лица нет. Нельзя же так себя выматывать. Заметил, какая она у меня увлекающаяся особа. Если что-то начинает делать, то не успокоится, пока не доведёт дело до конца.

— Не возражаешь, я на диванчике поем? — спрашивает, падая на подобие софы, стоявшее у стены в моей столовой. — И ты тоже. Хорошо?

— Для тебя всё, что угодно. — сажусь рядом. — Только при одном условии. Не будешь сутулиться. Держи спинку прямо, а то вот так привыкнешь и будешь как старушка ходить.

Смеётся. Ну, вот. Это уже лучше. Хотя я нисколько не шучу. Лесю отучил изображать из себя крючок и с кузиной справлюсь. Там на Земле, правда, мне Даша помогала в борьбе за осанку дочери, зато здесь я появился уже с соответствующим опытом.

— Рассказывай же. — берёт она меня за руку. — Как там всё было на самом деле. А то мне тут наговорили такого, что с трудом верится.

Девушки — мои Юлька с Ангелиной и кузинина служанка Валька — придвинули к нам стол и весьма споро накрыли его целой горой еды. В такие моменты даже не верится, что многие уже по осени муку с отрубями и перетёртой корой или сушёной крапивой мешают, чтобы выпечкой из неё желудки набить, а мяса не видят и по праздникам. С рыбой попроще, но не для всех. Зато грибов много.

Рассказ я свой начал с поездки на фронт. Мы никуда не торопимся, поэтому никаких подробностей не опускаю. Юлиана под стать Агнии ест очень мало, видимо, у нас Неллеров это родовая черта. У женщин разумеется, на меня-то как обычно жор напал, будто на щуку по ранней весне.

Описывая кузине сражение, не забыл отметить храбрость и полководческие таланты её жениха.

Юлиана слушает внимательно, не перебивая. Пару раз мне даже показалось, что логику тех или иных действий наших или виргийских полков она понимает лучше меня. Что в общем-то не удивительно, здесь аристократок с раннего детства вовсе не крестиком учат вышивать.

— Я потрясена, Степ. — сжимает она мою руку, ту, в которой трезубая вилка, а мне только-только захотелось кусок окорока наколоть. — Какая мощь у тебя. Какая сила! Это даже для представителей нашего рода немыслимо.

— Да почему, Юль? — освободиться мне удалось и свой кусок мяса я добыл. — Забыла что ли про нашего прадеда?

— У него тридцать пять или тридцать шесть оттенков у источника было.

— Кто сейчас точно скажет? Видишь, даже ты, моя начитанная умница, в показаниях путаешься. Может и больше он имел, да даже наверняка. Просто не хвастался всем подряд. Я ведь тоже только самым близким открылся. Послушай, я Андре сказал и тебе повторю. Возможно, что пришло время нового увеличения магических сил Неллеров. Через три-четыре-пять поколений у старинных родов такое часто случается. Думаю, у вас с виконтом Дитонским дети тоже очень сильные одарённые будут, может даже сильнее меня.

— Ну уж скажешь тоже. — смешно наморщила нос.

А ведь и ей высказанная мною мысль понравилась. Только радоваться, смотрю, у неё сил уже нет. Устала бедняжка. В услугах Гойко Митича, чтобы тот таскал её на себе, она не нуждается, ходить сама может, но вот работать ей на сегодня уже хватит. Я так решил.

— В лазарет пойду без тебя. — сообщаю ей своё решение. — Не спорь, пожалуйста. До бани сможешь дойти?

Хихикнула, но насчёт исцеления раненых перечить мне не стала. Лишь от бани отказалась.

— Я распорядилась, чтобы мне ванну принесли и наполнили. Правда, глаза закрываются. Лягу сегодня спать пораньше. Валька эликсиром нашим натрёт — помнишь, тот, что на основе змеиного яда? — и утром буду свежей и сильной. Там один капрал, у него сухожилие было на ноге перерублено. Я срастила, но если не пройтись ещё раз плетением восстановления жил, останется хромым.

— Разберусь. — уверяю кузину и слышу, что за дверью кто-то топчется. — Срочное что-то⁈ — крикнул.

В открывшуюся дверь вошёл никто иной как мой бравый заместитель преднастоятель Михаил. Сразу предполагать нечто срочное или важное от появления баронета не вижу смысла. Тот использует любой повод, чтобы мозолить глаза миледи Неллерской.

Юлиана разумная девушка, но насчёт себя, своей внешности, как мне кажется, излишне комплексует. Тем не менее, оказываемые ей парнями и молодыми мужчинами знаки внимания нравятся, даже если понимает, что они не совсем искренние. А раз моей кузине поведение брата Михаила доставляет удовольствие, то так уж и быть, пусть трётся вблизи Юлианы, я препятствовать не стану.