,О, защитник нарисовался. Девчонка крутит тобой как хочет, а ты и рад."

,Да, рад. А в тебе откуда столько желчи? Вроде нормальной девчонкой была."

,Да просто за вас пацанов обидно. Крутитесь вокруг Зубовой, а она нос воротит…"

,Ты за нас не волнуйся, за собой лучше следи. Ты вообще в курсе, что Настя не первая, кого Никитин изнасиловал?" — — написал Ромка Архипов.

Мне стало не по себе. Что значит я не первая? Не выдержала, написала.

,Что значит я не первая?"

,О, Насть, привет. Держись. И с прошедшим тебя… Хотя к черту такой день рождения… Ну замечал я раньше как он к девчонкам клеится, а те потом документы забирают. Не понял сперва, пока он одну мою знакомую не изнасиловал. Тогда-то я и понял, что и остальных он тоже того… А они связываться с ним боялись, вот и переводились. Знакомая моя тоже испугалась. Да и я если честно тоже связываться не хотел. А ты молодец, наказала урода. Ну и ты Комаров молоток, спас свою девочку…"

Глава 24.

Настя.

После таких комментариев в университет на следующий день идти не хотелось. Но неугомонная Катька приехала за мной.

— Не дрейфь, подруга, прорвемся. Да и ребята же поддерживают тебя. Уверена не только с нашей группы. Никитин всех достал.

Синяк на щеке удалось замазать тоналкой, а на руках спрятать под рукавами кофты.

И хотя была мощная поддержка, в университет я входила с бешено бьющимся сердцем. Но волновалась я зря. Конечно на меня смотрели, но негатива я не чувствовала. Так только несколько человек посмотрели на меня с плохо скрываемым злорадством. Одной из таких была Лера. Она явно хотела что-то сказать, но Катя не дала ей это сделать. Посмотрела на нее злобно и увела меня в аудиторию. Одногруппники тоже молчали, понимая, что мне и так плохо.

А мне плохо. И не из-за Никитина. Просто Дани не было. Он так и не появился и все пары прошли для меня как в тумане.

Добила меня наш куратор Софья Анатольевна. После пары я услышала краем уха, как она сказала нашей старосте Лиде Анисимовой.

— Кстати, отметь у себя в журнале, что Даниил Комаров больше у нас не учится. Перевелся он.

Я застыла. В ушах шумит, в голове гудит. Руки трясутся. Колени подкашиваются.

И я забыла, как дышать.

Кто-то тянет меня за руку, и я немного прихожу в себя, а потом выныриваю на поверхность того моря паники, в котором тонула последние мгновения.

— Зубова, с тобой все в порядке? — спрашивает меня Лида.

— Что? — хриплю я.

— Плохо тебе, спрашиваю?

И я смотрю в ее глаза, и совершенно точно понимаю, что да, черт возьми, мне плохо. Я даже больше скажу — мне хреново настолько, что хочется сдохнуть! Прямо сейчас!!!

— Нормально, — выдавливаю из себя из последних сил. — Комаров правда перевелся?

Лида сочувственно кивнула и я поняла, что это всё… Конец!

— Что же у вас произошло? — спросила Лида. — Мы все так рады были, что вы перестали ругаться и сошлись, а теперь…

— Просто я дура… — выдавливаю из себя из последних сил, киваю и покидаю стены аудитории, а потом и университета.

Вылетаю на улицу в наполовину расстёгнутом пуховике и снова замираю в полнейшем оцепенении. Провожу невидящим взглядом по сторонам, а потом накрываю правой ладонью в том месте, где за ребрами беснуется сердце.

Ему больно.

И страшно…

И где-то здесь меня окончательно накрывает ужасом происходящего. Я кое-как, непослушными пальцами нахлобучиваю на себя шапку и застегиваю куртку, а дальше, не разбирая дороги, иду прямо вперед. А в голове только и гремит набатом:,Комаров перевелся… Даня перевелся..."

Он поставил точку? Устал ждать и добиваться меня? Или что?

И не будет больше черных глаз.

Не будет букетов с тюльпанами.

Не будет его сногсшибательного (да, черт возьми, он именно такой!) аромата.

Не будет ничего.

Не будет Дани.

И прорвало плотину. Слезы хлынули, а из горла вырвался громкий, протестующий крик. И я ревела навзрыд, прижимая ладони к вопящему от боли и страха сердцу, умоляла его успокоиться, увещевала и обещала, что все наладится.

Да только сердце не слушало меня.

Оно знало, что я нагло вру!

— Настя? Что случилось? Ну что?

У меня галлюцинации на фоне стресса? Почему я вижу сквозь слезы обеспокоенное лицо Дани? Все, я сошла с ума?

Но это был реально Даня. Он прижал меня к себе, обхватывая меня обоими руками. Я уткнулась ему в грудь лицом и только почувствовав только его запах, я осознала, что не заметив, пришла к его дому и встретила Даню.

— Ты… Ты…

— Опять я виноват, да? — как-то устало сказал Даня,- И что я уже натворил? Я же сделал все, что ты хотела… Перевелся, исчез из твоей жизни. Что тебе опять не так?

— А если я уже не хочу, чтобы ты исчезал? — глухо спросила я.

— Что? — Даня обхватил мое лицо руками и поднял его так, чтобы посмотреть в мои глаза. — Повтори…

— Я не хочу чтобы ты исчезал, потому что люблю тебя больше жизни.

Растерянный взгляд любимого, словно найдя точку опоры, мгновенно застывает на моих глазах. Смотрит так, словно не осознает в полной мере то, что сейчас услышал. Через долю секунды я убеждаюсь в этом.

— Повтори… — произносит так, словно от моих слов зависит его жизнь не меньше.

— Господи, Даня, какой же идиоткой я была все это время. Прости меня. Но я безумно боялась своих чувств. Боялась так, что предпочитала думать, что ненавижу тебя…

Но он словно не слышит моих слов. Судорожно выдыхая облачко пара, обхватывает заледеневшими ладонями мое лицо.

— Повтори…

— Бежала вечно от тебя, огрызалась, отталкивала… Прости и за это!

— Повтори, черт бы тебя побрал, Зубова! — не выносит он.

— Я люблю тебя! Полюбила с первого взгляда. В тот самый день, когда столкнулись с тобой в первый раз, — бешено лепечу, сгорая от этого сумасшедшего, совершенно безумного взгляда. — Я люблю тебя, Даня! Только тебя. Всегда одного тебя. Люблю! Люблю! Лю…

Не успеваю договорить. Его горячие губы яростно сминают мои. Сердце бешено колотится в груди, но теперь от положительных ощущений. Уже на грани нехватки воздуха Даня отстраняется и вжимается в мой лоб своим.

— Я точно не сплю? Потому что если это сон, то я не хочу просыпаться. Люблю тебя, девочка моя. Люблю больше жизни…

Улыбнувшись, просунула руку под его футболку и слегка ущипнула его пресс.

— Что ты делаешь? — сглотнув, прошептал Даня.

— Доказываю, что это не сон.

— С огнем играешь, девочка. Я же не железный. Лучше скажи, почему ты плакала?

Улыбнулась на его хитрую уловку сменить тему, но тут же погрустнела.

— Узнала, что ты перевелся… Понимаю, что тебе больно и неприятно было видеть меня, но мне тоже было больно. Да, может я и эгоистка, но едва я поняла, что ты решил поставить точку, мне стало так больно…

— Ты не эгоистка, милая. Ты просто запуталась.

— Но сейчас я всё осознала и поняла. Я не могу без тебя… Не могу…

— Я думал так будет лучше для нас обоих. И тебе я перестану причинять боль и себе…

— А сейчас? — тихо спросила я, заметив, что Даня сказал всё в прошедшем времени.

— Ну как я оставлю свою девочку одну, ммм? Теперь я от тебя никуда не денусь.

— А я и не против.

Улыбнувшись, Даня вновь впился в мои губы.

Глава 25.

Настя.

Домой я вернулась счастливая и окрыленная. Мама с улыбкой встретила меня.

— Ну всё с вами ясно. Помирились.

Хоть мама не спрашивала, а утверждала, я кивнула и закружилась по кухне.

— Мама, я так счастлива.

— Ну слава богу! Даня хороший парень, ты за ним как за каменной стеной.

Знаю, мама, знаю.

Рядом с Даней время летело незаметно. Я была готова проводить с ним дни напролет, но Катя не дала это сделать. Ведь подготовка к свадьбе шла полным ходом и невеста нервничала ужасно, а ведь ей нельзя было нервничать. Я ходила с ней по салонам в поисках того самого платья. Кате не нравилось ни одно из платьев, я уже совсем отчаялась, как в одном из бутиков, Катя застыла.