– Дима у нас талантище. Он прекрасно учится и у него хорошие актерские способности… – говорила Светлана Юрьевна и вручила ему диплом на выпускном. Да уж, не поспоришь.

В тот день родители позвали меня в гостиную и посадили на диван.

– Стеша! У нас с папой было много приятного и хорошего, но теперь мы будем жить по отдельности. Так надо, Стеша… Мы твои папа и мама навсегда, и это никогда не изменится, слышишь?

Мама вздохнула и посмотрела на папу.

– Так надо, Стешка… – добавил папа и обнял меня.

В тот вечер я ничего не поняла. Родители при мне никогда не скандалили, даже громко не разговаривали. Вскоре я забыла про этот разговор. Вспомнила только тогда, когда папа разбудил однажды рано утром и сказал – Стешка, собирайся. Нужно заскочить в суд.

– Пап! Ну, у меня каникулы вообще – то и я сегодня …

– Одевайся, это не обсуждается – впервые в жизни папа прервал меня. Значит что-то серьезное.

Мы поехали в суд. Перед металлической рамкой стоял высоченный мужчина в берцах. Он прогрохотал – Запрещенное есть? – и улыбнулся.

Тогда я подумала, что «запрещенное» – это чипсы и газировка. У меня сразу вспотели ладошки. Фаст – фуд у нас и дома был под запретом.

Я вытащила из черного рюкзачка темную бутылочку колы – скорее выпить! Иначе заставят выбросить, жалко.

Папа рассмеялся и прошептал – Стешка, не боись…Это же не аэропорт. Забрал бутылочку и положил обратно.

Мама молчала, выложила из сумки Луи Виттон – красный кошелек, бутылочку воды, мобильник и связку ключей.

В длинном коридоре сидели разные мужчины и женщины, детей среди них не было. Я потащилась за родителями, они нашли нужный кабинет.

– Рановато, может пойдем подышим, – папа внимательно посмотрел на меня.

– Неа. Пап, не хочу.

Мне было страшно проходить через пищащую рамку на входе, как в аэропорту. Я осмотрелась. Слева – двери до потолка, на стенах – блестящие таблички. Черные стулья ждали посетителей.

…Однажды, еще в садике, я была с папой в суде. Он – адвокат, сказал, что нужно заскочить по делам, на пять минуточек.

Я запомнила, что там было шумно и все громко разговаривали. Так, что мне хотелось зажмуриться, закрыть уши руками и убежать.

– Почему все так кричат, папа?

– Так если шептать, то и слышно не будет! – папа был не рад, что взял меня с собой.

Я так и не поняла, кто в суде плохо слышит. Но решила, что адвокатом не буду…

– Стеша! Ты где ходишь? – папа нашел меня в коридоре суда. – Нас уже пригласили, пошли!

Судья – строгая женщина в мантии, с золотым шитьем. Она сидела в центре зала, как на троне, за длиннющим столом. Сбоку примостилась красивая девушка, с длинными волосами и не поднимала головы, замерла в ноуте.

Зал был заставлен высокими креслами, которые оказались привинченными к полу. Больше никого там не было – только родители и я.

– Стефания, а с кем ты хочешь проживать? Тебе ведь 11 лет и суд учитывает твое мнение – на меня уставилась судья.

«Странный вопрос. С мамой и папой хочу».

Я молчала и смотрела на родителей. Мама хмурилась, поджимала красивые губы и сверлила взглядом судью. Папа улыбался мне.

Ну…Не могу я бросить маму. И папу жалко.

– Будет проводить с отцом каникулы и выходные – вдруг встала и отчеканила мама.

– С мамой… – прошептала я тогда судье.

– Громче, пожалуйста, Стефания. Слушание идёт под запись. Так, с кем? Повторить вопрос? – улыбнулась судья.

– Не надо повторять, я хорошо слышу, – я пробубнила под нос.

Тут я посмотрела на родителей и закричала на весь зал – Жить я буду и с папой, и с мамой! И маму, и папу я люблю!

Ничегошеньки эта женщина – судья не знает! Как папа научил меня плавать и нырять с мантами, в Индийском океане. Кататься на сноуборде в Альпах.

Как мы с мамой придумали мой образ Луны на выступление в хореографическом спектакле. Вместе выбирали диадему, шили костюм, подбирали кристаллы Сваровски, нашли чокеры.

Как родители хлопали громче всех после моего выступления и кричали – Браво, браво, умница! Папа подарил тогда мохнатые пионы, а мама смеялась и говорила – За такими пионами Стешки – то и не видно.

***

– Два клубничных лимонада, с двумя кубиками льда, – папа улыбнулся официанту и откинулся на спинку кресла.

Я скинула босоножки, фисташковый диван обнял меня, вспомнила про утро и подула на место укуса.

– Всё еще болит? Стешка! Не переживай! До свадьбы заживет. Знаешь, сколько раз меня пчёлы кусали? Зато я не болел.

– Папуля! То – пчёла, а это слепень! – я потягивала через соломинку лимонад и закрывала глаза от удовольствия.

Если бы не эти кусачие насекомые, мама ни за что не отпустила бы в этот раз с ночевкой.

Фух! Только когда я сделаю все уроки, выучу фортепианную пьесу и уберусь в своей комнате. А это для меня – не – воз – мож – но.

Мама разрешила, но при условии – взять домашку с собой, а пьесу разучить дома. Про уборку она забыла или пожалела меня после укуса? Мама – ведь тоже человек.

– Папуля! Я так проголодалась… А можно мне бургер? Без сыра и побольше помидорин? И еще сырники с черничным джемом и груша в карамели!

Мой выходной удался, здесь подают «фирменные блюда от шефа» – так отзывается папа об этом месте. Но маме об ужинах и обедах в ресторане мы не говорим. Так, на всякий случай.

Глава 3. Сюрприз

Три года назад

Кошку я просила у родителей всю жизнь. Но меня никто не слышал.

– Поиграешь и бросишь, – сетовала мама.

– Стешка! Домашнее животное – это большая ответственность. Научись для начала убираться в своей комнате, а там посмотрим, – ворчал папа.

Я сидела в своей комнате и листала Тик-ток.

– Стеша! Собирайся, сюрприз тебя ждет – в комнату, без стука, заглянула мама.

– Не хочу … – я даже головы не повернула.

– Поехали! Тебе понравится! – услышала голос папы в холле, зазвенели ключи от машины.

Мы поехали в старый район города. Чёрный кроссовер остановился у кирпичной пятиэтажки. Фу. Я сюда точно не зайду. Как – то в гостях у бабушки соседской девчонки, в таком же доме – клоне, я увидела мокриц – серых и противных.

– Я здесь подожду.

– Но сюрприз – то там… – родители переглянулись.

– Ну вы даете, родаки ! Если это дурацкий розыгрыш…

Подъезд оказался не таким уж страшным, как я себе представляла. Пахло гречневой кашей из школьной столовой. Лифта в доме не было

На пятом этаже нам открыла старушка, в цветастом переднике и уставилась на нас, наступила тишина, мы сто пятьсот часов изучали друг на друга.

– А…щас…, голубчики, подождите, – прошамкала она и скрылась в квартире.

Что происходит?

Прошла вечность. Я с родителями скучала на лестничной площадке и уже успела выучить все трещинки на потолке!

– Слушай, Марин… а хрущёвки в неплохом состоянии? – папа посмотрел на маму. Она не ответила, лишь пожала худыми плечами.

Тут из квартиры вынырнула старушка. Она встала в дверной проем – на руках у нее сидел котёнок! Я закричала от радости.

– Тише, тише, голубушка. Зачем так орать-то на всю округу? – вздрогнул «божий одуванчик» – так мама говорит о пожилых женщинах.

Я протянула руки. Котенок уместился на ладонях, мне стало так хорошо. Маленькое сердце стучало в унисон с моим.

Вау! Жемчужно – дымчатый, с хвостом – крохотулечкой. Я стояла и улыбалась, не дышала на котейку. Белые кисточки на серых ушах.

– Пап! Мам! Спасибо! Вы лучшие! – я прижала питомца к себе и побежала вниз по лестнице.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.