Касаемо Бидди-находчицы

Про этот первородный курёх. Середина зимы (фруур иль куур) была на носу и Премвер обещанием приля когда, пока кишабригички¹ пели старую днежную любви пезнь, один одетый там в лед дрожальщик, вылитейший из мальчуганов наблюдал за какой-то хладной пцыпой поведенчившей странно на той фатальной навозке или щепной фабрике или комически-задном говджуте (свалке короче) впоследствии превращенном в оранжерею, когда в течение по-глубже крушения в один бушмена выхладной² её лимон вызрыгнул парочку спонтанных фрагментов апельсиновой кожуры, последние остатки обеда на воздухе каким-то неизвестным солнцеискателем или местоукрывателем illico³ дорогу обратно в своем марью выхолощенном прошлом. Какое дитя страндлупера⁴ как не бзыркий малыш Кевин в унывном окружении такого чихолода мог б когда-либо зашарить на юлице что звалась прулицей какой-бы мотив для будущей звятости, зашулерив находку Аргадской чаши⁵ другим в свящей степени невиновным и пляжношатающимся, пока пытаясь набожным возбуханием выудить Проставистой чистой чистой ершистой можжебыльниковой у Наивной Зельяндии невзирая на выспренные пассажи о кровавой резне, дуала дуэль ду́бы дать сего дня, ханже мой, госпадья и боглядь, палки и разючки, большинства Ягубинцев⁶.

Птичка в ларце была Белиндой из Доранзов¹, более чем пятидесяледи, (Третье место с серебрянной медалью, Чиполиззи Хана Экспозиция) и что нацарапала там она в час клохтанья двенадцать выглядело для этого загзогнутого мира словно порядочного размера листок почтовой бумаги переписланной из Бостона (Масс.) от последнего первого к Дорогой кому оно и последовало упомянуть Мэгги хорошего и вседом броздравья ну только омерзной смягчился на ван Хутена и генеральнские выборы с миловидным лицом какого-то прирожденного джентельмена с красивеньким пидарочком свадебных тортов для дорогой спасибочки Кристуси и пышными по́мпохорами бедного Фатера Майкла² не забуд по самый жизни³ & Магги⁴ всхорошего как дела Мэгги & надеется вскоре услышать хорошего & должна счас закончатывать его с найлюбшими близняшкам с четырьмя прицелуйчиками⁵ для святого павла секритного гойлипойльского⁶ целоострова пи ас от (саранча может съесть все кроме этот знак не съесть им никогда) ласковой крупныглядящей чатнышки че. Пятно то, а это чайпятно (перестрахитрость мастербо́лтуна здесь, как и обычно, отозначивается от этой страницы), отметило ее в дуэли секунды как подлинную реликвию древней Ирландской селюкомой самоупоэзии из того пиженственного изнывялого класса известного как наспех-меня-че'ез-дурманчик.

Почему тогда ж сейчас?

Ну, почти каждый фотоист стоящий своих химикалов взболтнет любому спрашивая его головоломку что если негативному у лошади случись растаять достаточно пока сушась, то что ты действительно получаешь это, ну, позитивно гростескно искаженная маскромасса всех видов лошадостных велице́нок и масс растаянутой лошади. Намек. Ну, это свободно и есть то что должно-быть произошло с нашим письманием (есть там гадёрну кучки для тебя! пожалуйста по газону не сенить!) обезпохабленным от казнодёра за прозорливостью некой глядьмненежной нравьмнедолгой¹ курочки. Разгоряченная резиденция в сердце апельсиматизированного кургрязища уже частично вызгладила все негавтивное с чего б начать, побуждая некоторые характерные черты ощутимо поближе твоего клюева раздувшимися быть наиболее чрезвульгрубо, в то время как чем дальший назад удастся нам вызвильнуть тем больше нужен нам заем линзы б какой чтоб увидеть столько же сколько видела курица та. Намек.

Ты аз щущая словно потерян был в кустах, хлопче? Ты горит: да это пискля-на́пискля джунгель древес. Ты почти вскриквает: хоть убейккете² меня за пенька бука если есть у меня хотя б цыплейшие наития что вдалесе он всё кхвочет этим сказать. Ноо, малышка! Четверка евангелистов может и владеть таргумом³ но любая из Дзингари⁴ школяльщиц может подобреть лучашенк для растрёпки хоть и'з бурдюка доброй скурины́.

Веди, добрушная птушка! Они всегда так и делали, спроси века. Что птица сделала вчера мужчина может сделать в следующем году, будь то леталкой, будь то линялкой, будь то высижкой, будь то согласием в гнезде. Ибо ее соционаучное чутье беззву́пречно, сэр, ее волюкринная¹ автомутативность точнехонько на нормашке: она просто чувствует что была как-бы рождена нести и любить яйца (доверь ей размножать популяцию и прокышай ее пушариков невредимыми сквозь угроз и грохот!), наконец но в основном, в ее генеративном поле это всё игра и никакого трёпа; она- ледиподобна во всем что делает и играет джентельмена роль каждый раз. Так будем ж этому содействовать! Да прежде чем у всего этого будет время закончить золотой век должен вернуться со всем своим возмездием. Мужчина станет дирижибельным. Лихорадка будет омоложена, женщина со своим нелепым белым бременем достигнет за один шаг возвышенной инкубации, недогривая львица со своим обезрогаченным ученическим челбараном будут возлегать вместе публично бочком на овчинке. Нет, безусловно, они не оправдуемы, эти мгльющицы что ворчат что письма никогда не были уже вполне самими старыми собой снова с того странного будня, в унылом Женивре (и все ж как пальмова дата в пустоши оазисе), когда к шоку обоих² Бидди³ Доран взглянула на литературу.

И. Она может быть какой простой марселой⁴, сие карликовое лилипучество, Могустершой Изкухств. Но. Это не какой слух иль молва некоторого аномурного письма, подписанного Тога Му́женственсти⁵, (дразнульная дорогуша). Имеем мы початок ее кулака⁶ прямо супротив наших нозибусов. Мы отмечаем бумажку с беглым недавним водознаком: Notre Dame du Bon Marché⁷. И у нее сердце Арина⁸. Что лучит песенкой когда дуречится она со своими фаллиминерами и надьяклончиками⁹. Как соломинка и покажет¹⁰ она пускает хохмы по ветру, ректясь¹¹ показать рудес¹² у робура¹³ завиваясь и покажёвывая фантузелки у фризетки¹⁴. Но сколько же ее читателей осознают что она тут не за тем чтоб заморачиваться с безодёгой постмантуйных стекловарей из лапинян и григов¹⁵. Ни в кое-том случайке! Грабарский¹⁶ добрый велискарь для старых альмянских¹⁷ адамологистов типа Дариомавриуса¹⁸ и Зовотримазеров-меравмерувцев¹⁹; (дмзн!); она чувствать просто прямо одну плоску́ю фактическую вещь как будто, наконцово первочно, у человека одних сине айновых айнов у́таров²⁰ нету пошибов чтоб зыркпнуть на с айновыми анакарами²¹ по ту́тусовых дойных переднестей поводу и перезадники с внешней каймы прося тутуса²² быть вперёдником. Делакривнакаждомпастбищестьдесятьразнуздловкругнеё-маггеркинкинканкантугоумомглядявратен. Мадамы! Мармузели! Мессерфы! Силвапаис! Всё шхочет (шипшет) ишт сказать сучую пургавду о нем. Капак Капук. Не обиняшек дело. Он должен был увидеть жизнь подлностью чёртным по белно́му, (шипшет). Было там три человека в нем (шипшет). Танцульки (шипшет) была его едвойнственной шлишком шалубостями. С яблочными харлотками. И маленькой мольфогельками. Сёбсенно (шипшет) когда они персички. Милочки носили камельевое больё. Искренне ваша очень. Ад дуппель инн. Все ж суть это ничто иное как старая история, байка про Тристоуна с Изольдой, про Гораныча поддерживаемого шатра колышками и его кореша ватхерлузенного в бегах, что Хамчел мог но Гадчел не́ стал б, любой Генуэзец против Венецы, и почему Кейт распоряжается восковыми фигурками.

Давайте ж сейчас, погода, здоровье, опасности, общественные порядки и обстоятельства позволяя, совершенно удобного, полицейста, после вас, полицейполицейста, пардонё мое¹ , я такой бодрзый², бей³? Бросай-ка эти вздорные махинации и говори без прямых обиняков спором к спаре, ибо пока ухо, будь мы майколями или николистами⁴, может быть иногда склонным верить другим же око, брюнированное или нелинзовое⁵, находит это дьявольски тяжелым время от времени даже поверить себе самому. Habes aures et num videbis? Habes oculos ac mannepalpabuat?⁶ Намек! Подтягиваясь поближе чтоб скоситься на это (с таких пор как в конце концов ему подвергнулось несчастье пока всё в подполье), давайте ж посмотрим на все что там может оставаться увиденным быть.