А потом я слышу шорох позади себя. Оборачиваюсь, но там всего лишь стена. Этот звук мне знаком. Я, точнее, Аран, уже слышал его. Когда-то давно, когда умер впервые. Так шуршали складки её платья. Я знаю, что будет дальше. Я не смогу её увидеть, ведь в последнюю секунду своей (его) жизни я её не видела. И мне горько от этого. А потом острая боль в спине и сердце всё прекращает.

Новая картинка.

Я стою над колыбелью, в которой барахтается маленькая девочка. Она такая милая, с чёрными волосами и голубыми глазами. Я чувствую, как моё мёртвое сердце на секунду замирает, а потом бросается в галоп. Она та, которую я ждала (которую ждал Аран). Я знаю это. Я чувствую её кровь, кровь своего народа. Малышка увлечённо рассматривает свои пальчики, не замечая меня. Молодая женщина проходит прямо сквозь меня, и я с удивлением узнаю свою мать.

— Моя Мариис, моя крошка, — приговаривает мама, склонившись над девочкой.

— Моя принцесска, — говорю я голосом Арана.

Картинка сменяется.

Я смотрю, как мама зашивает моё кольцо в маленький мешочек. Подросшая девочка лежит в кроватке. Я перебираю прядки её тёмных волос, отчего девочка успокаивается и даже слегка улыбается в полудрёме.

— Защити её, — вдруг говорит мама.

Она смотрит по сторонам, она меня явно не видит.

— Если всё, что говорил мой дедушка, правда, — она замолкает, подбирая слова. — Если ты действительно есть, ты не дай её в обиду.

— Я защищу её, — я знаю, что сдержу своё обещание.

Вновь смена картинки.

Её впервые хотят убить. Маленькая девочка играет в оранжерее. На ней забавное платьице с облакоподобными рюшами. Уже длинные волосы перехвачены белой лентой. К ней подбирается элегантного вида мужчина, но я знаю, что в рукаве его спрятан стилет. Взмах моего меча и девочка даже не успевает что-либо увидеть. Она всё также спокойно играет, напевая себе под нос колыбельную, которую я ей пела перед сном (которую Аран пел мне?.. Ох, боги!). Её впервые хотели убить, но я рядом.

Следующая картинка.

У девочки скоро день рождения, но она плачет, потому что у неё болит поломанная рука. Мне хочется убить её братьев. А ещё мне хочется быть с ней, но я вынуждена истекать кровью в очередной коморке. Как и каждые семь лет. А иногда и чаще, когда мне приходится её защищать. Её вновь чуть не убили, и я вновь была рядом. Скоро боль в спине пройдёт, и я опять смогу быть рядом. Я всегда буду рядом. Что бы не произошло.

Новая картинка.

Я пишу письмо. У меня совсем мало времени, всего час, но я должна успеть. Я аккуратно, чтобы было похоже, вывожу: «Твой отец». И сразу же пишу записку слуге. «Письмо отправить в Кадетский корпус имени Мастера Шедоху». Потом беру коробочку из тёмного дерева и кладу в него кольцо, которое стало моей тюрьмой и моим спасением много веков назад.

Меня выбрасывает из воспоминаний призрака. Я глупо хлопаю ресницами, и только сейчас понимаю, что я чувствовала его всегда. Теперь всё встало на свои места. Это всё время был он. Это он был рядом, поддерживал меня, укрывал от невзгод даже тогда, когда я не знала о его существовании. Он защищал меня все эти годы, он был моим лучшим другом ещё тогда, когда я не умела дружить, ещё тогда, когда я не могла дать ничего взамен. Он просто был рядом, и только благодаря этому я выжила. Я громко всхлипываю, глядя в бледное от потери крови лицо. Он оживал каждый раз, когда ему приходилось защищать меня. И умирал столько же раз. Он раз за разом умирал за меня!

— Я люблю тебя, — мой голос так тих, что мне самой неслышно его.

Зато меня вполне расслышал огненный кот.

— Что ты показал ей? — он подскакивает ко мне, хватает меня за плечо, но я сбрасываю его руку, а делать мне больно он не решается.

— Я тебя люблю, — шепчет Аран, кривовато, но нежно улыбнувшись.

— Мари, он лжёт тебе! — такого отчаяния от Аэрта я не ожидала. — Он лжёт тебе во всём! Посмотри сама! Ты можешь это сделать! Посмотри же!

Мне не хочется его слушать, мне хочется хотя бы в последние минуты жизни Арана просто побыть с ним, вернуть ему долг и быть рядом, когда он в этом нуждается. Ведь он делал это для меня столько лет.

— Покажи ей всё! — Аэртер не отступает. — Ты ведь говорил, что тебе нечего скрывать? Покажи ей, ЧТО ты сделал!

Аран уже совсем слаб и оседает на траву. Придерживая древнего воина, я опускаюсь на мягкий растительный ковёр рядом с ним.

— Такая твоя любовь, ХегАш? — зло спрашивает Аэрт.

47

Аран ХегАш глядит мимо меня. Я поворачиваю голову и вижу, что огненный кот смотрит в его глаза. Это выглядит так, будто бы между ними происходит какой-то молчаливый диалог. Волна злости на Аэрта поднимается во мне столь бурно, что я чуть не задыхаюсь. Как смеет он так презрительно смотреть на Арана? Как может после всего, что он совершил, забирать у меня даже последние мгновения рядом с моим призраком?

И вдруг Аран, с трудом вздохнув, словно приняв для себя непростое решение, переводит на меня взгляд, полный боли. Какое-то липкое чувство начинает подниматься откуда-то из моего живота вверх. Это чувство надвигающейся беды. Почему он так смотрит? ПОЧЕМУ ОН ТАК СМОТРИТ?!

Нет. Я мотаю головой, не желая ничего знать. Нет, пусть всё будет так, пусть я буду знать о нём только хорошее, пусть буду помнить о нём только хорошее.

Аран поднимает ладонь к моему лицу, гладит по щеке, собирая пальцем непрекращающиеся слёзы. Притягивает к себе так, что его губы почти касаются моего уха.

— Никогда… — выдыхает он. — Никогда меня не прощай.

— Нет, не надо, — прошу я. — Не надо.

— Никогда меня не прощай.

Он резко отстраняется, встречаясь со мной взглядом. Я не успеваю закрыть глаза, чтобы не видеть того, что разобьёт меня на части.

Знакомое уже ощущение: я оказываюсь внутри Арана и начинаю видеть мир его глазами. Картинки мелькают с такой скоростью, что я едва успеваю понять, что именно они в себе несут.

Вот Аран, живой, молодой, обнимает красивую женщину.

Повелитель древних воинов видит, как осаждают его Крепость.

Спускается в подземелье. Ныряет в озеро. Достаёт книгу.

Выхода нет.

Красивая женщина целует его, надевает на палец остроугольное кольцо. Аран отворачивается от неё. Она плачет и что-то шепчет одними губами, читая текст из древней книги. Слишком древние знания. Слишком уникальные. Лезвие её кинжала проходит точно меж его рёбер, пронзая сердце.

Следом другая картинка. Аран — призрак. Чтобы вернуться, нужно защищать свой народ, искупить свою вину за то, что подвёл своих…

Аран в ярости, ведь практически весь его народ истреблён. Враги убили всех. Кроме одной.

Призрак защищает её долго, но её недостаточно. Он не может вернуться. Защиты только одной женщины так мало для его возвращения.

Ей нужно продолжить род, чтобы когда-нибудь Аран снова смог жить. Она не хочет этого. Хочет хранить верность. Но бывшая королева так сильно его любит, так хочет вновь его обнять, что готова положить на алтарь своей любви всё: свою гордость, свою честь, своего ребёнка.

В её сыне нет зова крови. Как и в его сыне. И после в его дочери.

Проходят столетия мрачных и одиноких скитаний. Иногда ему кажется, что он сошёл с ума. Что на самом деле он не существует. А потом в родильных муках извивается жена императора. И Аран возвращается к жизни. Всего на час. Но этого хватает, чтобы понять, что девочка может вернуть его. В ней кровь народа. Она и есть теперь весь его народ.

Девочка растёт, и Аран всегда рядом. Умирает за неё раз за разом, но даже это его уже не страшит. Единственное, чего он боится — это то, что он не сможет вернуться. Что не хватит и этой девчонки.

Потом девочка уезжает, и всё меньше нуждается в помощи призрака — в Крепости безопасно. Слишком спокойно.

Аран злится. Он хочет быть живым. И знает, как нужно поступить. Я чувствую, как формируется это решение. Нет, оно не простое. Да, он винит себя за это. Но всё равно пишет то письмо. Всё равно кладёт кольцо в ту коробку из тёмного дерева.