Отослав ошеломленного Оськина, находящегося еще под впечатлением от услышанных историй, Крамер решил, что настало время и ему самому подключаться к расследованию. Найдя в деле номер телефона Светланы Калининой – свидетельницы, которая обнаружила труп, – капитан договорился с ней о встрече через час.

Калинина работала в парикмахерской, но беседовать в небольшом зале под аккомпанемент постоянно работающего фена и гула женской болтовни было неудобно, поэтому Семен пригласил Светлану поговорить на свежем воздухе.

Парк, где был найден неизвестный труп, находился всего в нескольких шагах, и капитан предложил пройтись к той скамейке, на которой свидетельница его обнаружила. Калинина оказалась разговорчивой девушкой, и по дороге она болтала не останавливаясь:

– Я всегда хожу этой дорожкой, вот и вчера, когда утром шла на работу, сразу заметила мужчину на лавочке, но не придала этому значения, а когда вечером возвращалась домой и снова увидела этого человека, сидящего на том же месте, сразу почуяла неладное. Я хотела к нему подойти, но тут меня буквально оттолкнул мужчина, идущий рядом, и ринулся к тому, кто сидел на лавке. Он левой рукой коснулся его шеи и быстро ушел.

– Может, этот прохожий заметил, что человеку плохо, захотел проверить его состояние и попытался нащупать на шее пульс? – предположил Крамер.

– Вряд ли. Его прикосновение было мгновенным – знаете, таким, как отгоняют муху. Мне кажется, он понял, что перед ним мертвый, от этого испугался и сбежал.

Капитан, который по роду своей службы обошел все уголки города, с удивлением обнаружил, что это место он еще ни разу не посещал. Парк был вытянут в длину, состоял из нескольких аллей и больше походил на сквер. Пройдя метров тридцать, Калинина остановилась у деревянной лавочки, выкрашенной в зеленый цвет, опустила руку на спинку и сказала:

– Вот эта скамейка. Место не очень хорошее для отдыха, нет деревьев и кустов, голое пространство, здесь обычно никто не сидит.

– Вы сразу вызвали полицию?

– Нет, я позвонила в скорую помощь.

– И были на этом месте до тех пор, пока она не приехала.

– Да.

– А пока вы здесь были, ничего не видели вокруг? Может быть, какие-то предметы лежали возле скамейки?

– Ой, хорошо, что вы спросили: валялась здесь одна бумажка, не знаю почему, но я ее подняла, положила в карман и забыла. Сейчас я вам ее отдам. – Калинина тут же достала из кармана сложенный вчетверо листок и протянула его Крамеру.

Капитан аккуратно спрятал бумагу, но не стал сразу ее разворачивать, чтобы сохранить отпечатки, которые на ней могли быть.

– Светлана, вы можете описать того незнакомца, который дотрагивался до трупа?

– Высокий мужчина, около пятидесяти лет, крупные черты лица, нос широкий, расплюснутый, глубоко посаженные глаза, квадратная челюсть, лысый и уши торчат, как локаторы. Насчет одежды – ничего особенного: черные брюки, темно-синяя куртка.

Проводив Калинину обратно, до парикмахерской, Крамер сразу отправился к криминалистам и попросил их снять отпечатки пальцев с той бумажки, что ему передала Светлана. Затем капитан устроился в своем кабинете и стал внимательно разглядывать этот листок, который оказался электронным билетом на самолет. Фамилия пассажира была Дергун, имя – Олег, дата отправления была вчерашней, а пунктом прибытия значилась солнечная Анталья.

Семен связался с авиакомпанией и узнал, что Дергун на рейс явился и благополучно вылетел в Турцию. По паспортным данным, которые были в билете, следователь узнал, что гражданин Дергун Олег Васильевич проживает в городе Бийске, ему пятьдесят два года, разведен, имеет двоих сыновей, работает таксистом. Скорее всего, этот таксист из Алтайского края был случайным прохожим, чье внимание чем-то привлек сидящий гражданин, он к нему подошел, но, увидев того не подающим признаки жизни, испугался и убежал. Вероятно, Дергун просто не захотел ввязываться в историю, у него был вылет в Турцию на следующий день, а его как свидетеля могли задержать для выяснения обстоятельств и дачи показаний.

Осенние дни пробегают быстро, уже после четырех часов вечера наступают тусклые сумерки, короткие дни мелькают один за другим, от этого создается устойчивое чувство нехватки времени и понимание того, что ты везде не успеваешь. Когда в половине пятого в кабинет к капитану вернулся Оськин, Крамеру показалось, что лейтенант отсутствовал всего несколько минут.

– Ну, Степан, чем порадуешь? – спросил следователь.

– Сейчас, – лейтенант достал папку из портфеля и стал выкладывать из нее на стол исписанные листки бумаги. – Сделал все, как вы просили. Информации много, осталось только ее проанализировать.

Исполнительный Оськин действительно собрал большой объем сведений, но, постепенно разбирая их одно за другим, найти ключ к разгадке личности неизвестного не получалось. Одежда покойника была уж слишком типичной, ни одного уникального изделия в его гардеробе не было, в такие вещи было одето девяносто процентов мужского населения страны. Ничего самобытного умерший не носил.

– Отрицательный результат – тоже результат, – подбодрил Степана капитан. – Давай посмотрим, что тебе удалось найти в карманах.

Лейтенант выложил на стол небольшой полиэтиленовый пакетик, из которого он осторожно высыпал на стол зубочистку, обертку от конфеты, рекламный листок, приглашающий посетить только что открывшийся салон красоты, маковое зернышко и маленький серый комочек.

– Негусто, – промолвил капитан, обозревая скромные трофеи Оськина.

– Ничего мы из этого не накопаем, – уныло сказал лейтенант.

– Почему? Вот, например, зубочистка. Что можешь сказать о ней, Степан?

– Обычная вещь, неизвестный ей попользовался и положил в карман.

– Вещь действительно простая, но почему ты думаешь, что ей пользовался тот, в чьем кармане она лежала? Надо выяснить, есть ли остатки ДНК на зубочистке. Далее – обертка от конфеты.

– Опять скажете, что ее мог съесть кто-либо другой? – съязвил Оськин.

– Вполне возможно, но сначала посмотрим на обертку. Чья фабрика на ней указана? Эти конфеты делают в Чупинске, в ста километрах от нас. Степан, пошлите в полицию Чупинска фотографию неизвестного, пусть проверят, вдруг он проживает в этом городе. Далее – рекламный флаер: он приглашает в салон красоты. Смотрим адрес, это рядом с парком, где нашли труп, тут все ясно: по пути ему всунули листовку, и он на автомате положил ее в карман. Следующий знак из ребуса – маковое зернышко. Вероятно, покойник ел булочку, посыпанную маком, одно зернышко прилипло к руке – так оно и оказалась в кармане. Теперь посмотрим на этот серый грязный комочек.

Крамер склонился над гранулой мусора и молча застыл, внимательно ее разглядывая. Прошло несколько минут, но капитан, не издавая звука, продолжал находиться в одной и той же позе. Нетерпеливый Оськин сначала негромко кашлянул, пытаясь вывести из состояния созерцания своего старшего товарища. Когда это не сработало, он уже хотел слегка подтолкнуть Семена Ильича, но тут следователь так резко выпрямился, что лейтенант от неожиданности вздрогнул.

– Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда, как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда, – задумчиво произнес Крамер, потом, взглянув на недоуменную физиономию Степана, пояснил. – Это стихи Ахматовой, в них говорится о том, что изящное может родиться из неприметного. Вот этот серый комочек, последний из вашей коллекции, – скорее всего, скрученный кусочек бумаги, и если нам повезет, то, раскрыв его, может быть, узнаем нечто значительное.

– Отнести зубочистку и этот мусор криминалистам? – спросил Оськин и потянулся к предметам на столе.

– Нет, я это сделаю сам, а ты, лейтенант, на сегодня свободен, можешь идти домой.

Капитан знал среди криминалистов только одного гения, который мог из атома создать вселенную, и это был Осип Фейт, человек не от мира сего, требующий индивидуального подхода, именно поэтому Крамер понес ему все то, что было найдено в карманах у неизвестного. Передавая пакетик, капитан коротко рассказал суть расследования, без лишних комментариев, так как Фейт не любил, когда ему указывали, на что обратить особое внимание, поскольку все предметы, попадавшие к нему на анализ, он считал главными и уникальными. Приняв от следователя пакетик, Осип сказал, что даст результат через два дня.