– Отбыл, – отозвался Ниил. – Карета в соседнем лесу больше не прячется.

– Как с детьми, – заметила Риччи. Покачала головой. Повторила медленно: – Как с деть-ми…

Крутанулась, взмахнув крыльями, и собралась уже исполнить свои намерение, но ей помешали.

Вообще-то к дворцу вела довольно-таки запутанная тропа – небольшое подобие лабиринта. Изначально задумывалось, что пройти его может только достойный, истинно смелый и отважный принц, но за первую сотню дней от того момента, как принцесса переместилась во Дворец роз, никто отыскать путь так и не смог, поэтому решено было повесить указатели.

На самом деле, в Светославии солнечно и тепло круглый год (всё же не так далек был от истины тот неаккуратный книгописец). Но сейчас стояло лето – точнее, стремительно близилось к завершению: местность пуще прежнего заросла высокой травой, бутоны роз поражали воображение своими размерами и прочее, прочее, поэтому указатели работали не так хорошо, как предполагалось. И принцы вновь начали блудить. Впрочем, что таить – сейчас каких-либо странников было куда меньше, чем в самом начале. Из-за этого обитатели дворца никак не могли отыскать время и мотивацию, чтобы поправить указатели…

Но вот появился он. Вышел из леса, уставший и замученный, но всё-таки отыскавший верную дорогу к дворцу.

Не просто какой-то принц, а особенный. Риччи всегда говорила Ниилу – для нас важен каждый принц, не следует никого выделять, чтобы случайно не оскорбить остальных и не нагнать на себя их гнев. Однако другого слова для описания этого принца Риччи подобрать не смогла. И этим сама нарушила свой же Кодекс, довольно-таки объемную книжечку с очень мелкими буквами и слегка заумными фразами, в которой хранился ответ на каждую претензию особ королевских кровей. Ричиэлла написала его, еще когда не потеряла весь свой энтузиазм…

Итак.

Это был особенный принц.

Риччи узнала его сразу же, хотя не видела уже больше десяти лет. Они втроем – фея, её помощник и садовник, – смотрели на принца, а он даже несколько мгновений смотрел в ответ, пока не опустил взгляд. На принце были кое-где порванные штаны, белая рубашка казалась серовато-зеленой, будто принц что только не преодолел. И все же, едва взглянув на такого, понимаешь – принц. Темные кудри волос, прикрывающие уши до середины. Чётко очерченный подбородок. Выразительные брови. Глаза – небо синющее, от таких девушки и барды сходят с ума.

Молчание длилось недолго. И нарушила его, конечно же, Риччи.

– Рада приветствовать вас, ваше высочество. Вы налегке?

– О, – принц поднял голову. Правда, ненадолго. – Мое имя – Дариэл…

– Я прекрасно помню, кто вы и как вас зовут.

– И я тоже рад приветствовать… вас, уважаемая Ричиэлла Миренесса Далелифия.

Издавна истинным знаком уважения к фее считалось не слово "уважаемая" перед её именем, а, собственно, само имя, которое значит очень многое для каждой феи. Причем имя это обязательно невообразимо длинное, потребуется целое утро, чтобы его произнести, поскольку с каждым новым поколением имя становится все длиннее и длиннее, а счёт фейских поколений давно перешёл на тысячи… Риччи сама временами забывает последнюю четверть своего собственного. Так что в нынешнее время уважением считается назвать хотя бы три первые составляющие фейского имени. И Дариэл с этим справился.

А его самого вообще-то обычно называли Даром.

И он был сыном короля Идвига, который правит за пару королевств отсюда, в Сведрии. Одни славят то королевство рыбой. Другие кораблями. Оно полуволной выстроилось вокруг Северного моря, построило на его берегу множество портов. Не ошибешься, если скажешь, что половина мужчин Сведрии на воде проводят большую часть своей жизни, скитаясь по морю с младых лет.

– Что привело вас к нам, Дар? Да и выглядите вы неважно, честно говоря. Впрочем, не спешите начинать свой рассказ. Я думаю, сначала вам нужно прийти в себя. Похоже, дорога была тяжелой.

– Да, конечно, – согласился Дар. Замялся. – Но я… Я пришел не просто так. С просьбой.

– Представляю, – фея кивнула. – Просто так к нам и не приходят. По каким-то причинам нас любят не настолько сильно. И все же…

Риччи многозначительно замолчала, но Дар намеков не внял. Посмотрел в сторону, но потом перевёл взгляд прямо на Риччи:

– Я ушёл от отца.

И в его благородно-бездонных глазах на мгновение зажегся самый настоящий огонь.

– Вы, уважаемый принц, ушли от отца? – Риччи даже удивление скрывать не стала.

– Я поведаю вам эту историю. Как только приведу себя в порядок, – он на мгновение приподнял подбородок, замашки принца, но почти тут же опустил голову.

– Считайте, что вы меня заинтриговали. Ниил? Отведешь нашего непревзойденного Дариэла… куда-нибудь? Водички ему нагрей. Посмотри, какие богатства остались от предыдущих жильцов, и подбери что-нибудь по размеру. Уже после этого поговорим. И поймем, насколько долго ты здесь останешься.

Чтобы несколько смягчить свои слова, Риччи улыбнулась. Улыбка получилась жалостливая. Почему-то за много лет Риччи разучилась показывать своей улыбкой какие-либо чувства, кроме жалости и легкого снисходительства.

Пожалуй, здесь следует сделать отступление. Касаться оно будет, конечно же, не улыбок, пусть это и довольно плодотворная тема для разговора. А принца, по стечению обстоятельств оказавшегося особенным для окруженного розами дворца.

Вообще-то Риччи знала его еще ребенком. В те времена, когда прекрасная принцесса еще не погрузилась в сон, Риччи уже успела познакомиться с Даром. И сейчас обращалась к нему на “вы” только из-за врожденной фейской вежливости (эта вежливость часто граничит с издевкой, но что уж тут поделаешь).

Дар был младшим в семье – четвертым из четырех. И если третьи сыновья считаются глупыми (что третий сын Идвига, в общем-то, подтверждал), то Дар, четвертый, был несколько странным. Он сторонился пиров и кораблей – двух главных страстей в жизни каждого мужчины его королевства. Зато неплохо держался верхом. И, кажется, занимался искусством. То ли рисовал картинки, то ли пытался сочетать слова – никто не знал наверняка.

А еще – когда-то это была одной из любимых тем для обмусоливания, – он точно никак не мог быть сыном северной королевы. Во-первых, в отличие от короля, королевы и трех старших братьев с волосами цвета дорогого жемчуга, Дар носил волосы темные, словно стволы одиноких деревьев, которые на севере растут неохотно. Во-вторых, он родился уже после того, как первая королева отошла в мир иной, а вторая еще не успела завладеть сердцем его отца и казной его королевства.

Кто же был матушкой Дара, никто понятия не имел. Могли лишь предполагать.

Собственно, и Риччи привлекала именно эта его тайна – вот и все. До того момента как принцесса уснула, Риччи очень много путешествовала и общалась с людьми – и не совсем людьми, так что успела накопить багаж наблюдений и замечаний. Относительно Дара – тоже.

Сейчас предстоит либо опровергнуть их, либо подтвердить.

Когда долгое время не можешь что-то осуществить, начинаешь самому себе придумывать испытания, чтобы двигаться вперёд было немного интересней. Ставишь перед собой цели, часто недостижимые, и стремишься к ним с завидным упорством. Иногда год. А иногда и десяток лет.

Дар был маяком – пронзительным лучом света, который так сильно хотелось достигнуть, чтобы узнать, какие тайны этот принц скрывает внутри себя. И вот он наконец оказался прямо по курсу.

***

Если бы Дар имел собственное королевство, он бы ни за что не пришел в другое. Но беда вот в чём – собственного королевства у Дара совершенно никогда не было.

А последний месяц у него не было еще и отца. По словам самого отца. Терпение кончилось – можно его понять. Сорвался. Сказал, что такой сын, как Дар, ему не нужен. Но ведь и Дар не может постоянно терпеть. Слушать молча, опустив глаза.

И он исчез.

Точнее, сбежал, подло прикрываясь темнотой, но все равно собой гордился. Прежде он не решался ни на что подобное.