Так вот, Летта оказалась прекрасной кухаркой – хотя так ее может назвать только, пожалуй, кто-то, совсем далекий от искусства. Каждое блюдо, приготовленное Леттой, выходило непохожим на остальные, и даже принцы не брезговали их отведать. Что уж говорить о Нииле, например?

И, помимо этого, Летта была красива.

Не аристократичной, воспеваемой легендами красотой принцессы Аделин, а особенной, теплой, так подходящей ее имени.

Кожа ее была смуглой, с золотистым подтоном и множеством раскинутых по телу родинок. Волосы, которые Летта срезала около года назад, едва достигали плеч. Насыщенного карамельного цвета, они блестели, отражая световые блики. А ее глаза, хотя и звались зелеными, как у Ниила, напоминали скорее сочный лист, через который просвечивает Солнце, чем холодный малахит.

Пожалуй, если бы не множество ограничений, Ниил влюбился бы в Летту с первого взгляда. Но они оба были прислугой, пусть и в таком чудесном дворце. И почти не имели ничего собственного – ни сбережений, ни вещей. А Ниил к тому же родился феем. Любовь феи и человека всегда заканчивается печально, хотя и кажется такой красивой.

Только и оставалось, что любоваться издалека.

И Ниил любовался.

Каждое утро, прежде чем присоединиться к Ричиэлле и начать выполнять ее поручения, Ниил сначала заглядывал к Летте. Сегодняшним утром ничего не поменялось, даже несмотря на то, что теперь во дворце было не пять бодствующих существ, а целых шесть.

Каждый раз Летта кормила Ниила чудесным завтраком, как бы он ни отнекивался. Вот и сейчас, едва завидев Ниила, Летта поставила перед ним лазанью, приправленную спелыми помидорами, чашечку холодного травяного чая и блюдце с воздушным пирожным. А потом умчалась, чтобы принести себе такой же набор.

Они всегда завтракали вместе.

Занимали крайний столик летней открытой веранды, – рядом с ним всегда красиво вилась лоза, приятно пахло деревом от столешницы и садовыми розами. И сидели они всегда друг напротив друга. Времени на порядочный завтрак постоянно не хватало, но Ниил дорожил каждым мгновением, проведенным здесь.

Сегодня на Летте было чудесное светло-зеленое платье. Оно удачно оттеняло смуглую кожу и от локтя открывало изящные руки, вечно занятые работой.

– Доброе утро… – протянул Ниил, будто задумался о чём-то.

– Доброе утро, – отозвалась Летта, улыбнувшись. И на душе Ниила тут же стало теплее.

– Как настрой? – спросил он, отхлебнув чай. – Ты наверняка слышала, что со вчерашнего обеда здесь живет принц…

Летта кивнула и призналась:

– Я его видела. Вчера относила обед и ужин.

– И как тебе?

– Милый, – Летта пожала плечами. – Если все получится, я думаю, принцесса будет рада, что именно такой принц ее спас. А если нет… – и она грустно улыбнулась.

– Он правда тебе понравился? – Ниил занервничал.

Летта проницательно на него посмотрела и заметила:

– Если бы я была на месте принцессы, я бы точно от него не отказалась.

– Он младше тебя почти на четыре года.

– Чуть больше, чем на три. Всего лишь, – Летта фыркнула. Закинула в рот остатки пирожного и поднялась. – Надо спешить. Приготовить завтрак его высочеству, чтобы он не остался голодным, когда соизволит подняться. – И уже сделала шаг вперед, но резко остановилась и развернулась. – А у тебя как настрой?

– Не нравится мне это всё.

Она приподняла брови:

– Потом обязательно расскажешь. Госпожа фея наверняка уже ждет тебя.

– Думаю, да. Ждет, – Ниил поднялся из-за стола, направился ко входу в дворец. И вдруг позвал: – Летта?

– Да? – донесся ее голос уже из кухни, которая была отдельным зданием, примыкающим к дворцу. А вскоре и сама Летта выглянула на веранду.

Они находились на разных концах веранды, но Ниил почему-то все равно видел глаза Летты. Зеленые глаза. Задорная листва на деревьях.

– Поклянись мне, – произнес фей. Тише, чем хотелось.

– В чем?

Но он уже скрылся, покачав головой.

***

Сегодняшнее утро не походило на остальные (по крайней мере, на большую часть остальных), сливающихся в единую череду ожидания, а потому обещало запомниться. То есть, конечно, Риччи и раньше проводила экскурсии, рассказывая всем избранным историю возникновения этого дворца. Но на Дариэла Риччи возлагала особые надежды.

Конечно, Риччи не просто так давным-давно присматривалась к принцу.

Она, как фея, могла видеть всякие интересные вещи, если хотела. Ауру, например (ее после пары лет обучения она научилась даже немного исправлять), или магические отпечатки, или таланты (их она даже умела усиливать). Как будто все окружающие были кошельками, набитыми монетами, и Риччи, с лёгкостью взламывая замочки, доставала по одной монетке, с каждой узнавая все больше и больше о хозяине кошелька.

В Даре она тоже кое-что увидела. Не настолько интригующее, чтобы ползать перед королем Идвигом на коленях в просьбе ненадолго одолжить сына, и всё же любопытное.

И вот, спустя столько лет, Риччи выпал шанс либо убедиться в своих предчувствиях, либо выяснить, что она ошиблась.

И идти дальше. Да, пожалуй, дальше. Дороги назад всё равно нет. Двадцать шесть лет назад Риччи поклялась Великой королеве, матери принцессы Аделин, что сделает все возможное (и невозможное), чтобы защитить принцессу.

Несмотря на то что феи в сознании недалеких людей, никогда с феями не сталкивавшихся, считаются легкомысленными, клятва феи значит больше клятвы короля; фея останется верна своим словам, чего бы ей это не стоило, королей же можно купить, если знать, что предложить.

К слову, чаще всего феи погибают именно потому, что пытаются сдержать обещанное. Лишь только тем феям, которые никогда, никому и ничего не обещают, удается прожить под двести лет – остальные уходят в молодости. Пора бы уже задуматься и изменить стратегию поведения, но феи раздают обещания до сих пор.

Риччи надеялась, что Дариэл проспит до полудня, а то и дольше. Так делали едва ли не все принцы, что задерживались в этом дворце. Слишком устали, оправдывались они. Притомились за дорогу, решили немного отдохнуть. А что такого?.. Первые пару лет Риччи злилась (все-таки ей приходилось по полдня ожидать, пока принцы соизволят подняться). А потом смирилась. И сама перестала спешить.

Вот и сейчас она, уже полностью готовая к сегодняшнему дню, сидела за скромным письменным столом своей временной комнаты, делая заметки в книге прибывающих. Закончила оформление разворота Дариэла, кое-что поправила в старых… Дел хватало. Во-первых, фея собиралась закончить еще один разворот – там был принц, который два месяца назад прожил здесь почти неделю (и тоже вызывал надежду, но оправдать ее не смог, раз принцесса все ещё спит). После фея хотела сходить до Динко, узнать, исправил ли он последствия погромов. И приготовил ли отчет о том, сколько денег должен им вчерашний принц, как там его звали?..

Но внезапно в тишине, нарушаемой лишь скрипом пера, Риччи различила шаги.

У нее, как и у всех фей, был чудесно развит слух. Это, считайте, подарок ещё с тех древних времен, когда феи были маленькими, чуть крупнее обычных бабочек. И им приходилось вечно оставаться настороже, чтобы не стать добычей какого-нибудь хищника.

Наверняка замечательное было время. Но да, потом пришли люди, и феи постепенно достигли человеческого роста, чтобы еще и с людьми не воевать. Правда, воевать все равно приходилось, но это совсем другая история.

Хороший слух так никуда и не делся – и, как доказывало это утро, был до сих пор вполне полезным.

Временная обитель Риччи располагалась по соседству от той комнаты, где она живёт на постоянной основе. То есть той комнаты, что принадлежит сейчас принцу Дариэлу. Именно принца Риччи и заметила, когда чуть приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

Принц как раз только-только покинул комнату. Прислонившись к стене, он огляделся вокруг (но, конечно, не заметил Риччи, потому что она умела быть незаметной). И, как будто на что-то решившись, направился прямиком к двери, за которой спала принцесса.