– Отлично! Спасибо…

– Дай мне закончить… Лина может сидеть с Костей если он согласится.

Мое сердце начало судорожно биться. Никитин конечно же не согласится. В ответ на мою просьбу, он запульнет пошлую шутку или прочитает дурацкий рэп. Это катастрофа.

– И еще кое-что, – сказала Белка. Она покрутила горшок с белой орхидеей, раздался хруст от трения глиняных поверхностей. – На педсовете Сергей Викторович доложил что Лина Буряк пропустила несколько важных уроков по тригонометрии. Введешь ее в курс дела?

Что за бред? Ввести Новенькую в курс дела, означало помочь ей улучшить оценки. А мне нужно было сделать все, чтобы ее оценки скатились до уровня Кости.

– Я не смогу ей помочь! – протараторила я. – Если бы она начала учебу в сентябре, как все мы, она бы не пропустила важный материал.

– В ее семье произошло несчастье, – сказала Белка. – Она не могла посещать школу.

– А что именно произошло?

– Это не твоего ума дела. Твое дело – уделить пару часов Лине.

– У меня нет времени. Мне нужно готовиться к конкурсу!

– Да…верно. Сверхновая Звезда. – Учительница произнесла это со вздохом, как будто Сверхновая Звезда это не телешоу, а чьи-то похороны.

– А что не так со Сверхновой Звездой?

– Ничего…Я ничего не имею против этого конкурса. Это отличное развлекательное шоу, и его концепция хорошо вписывается в образ вашей семьи. Но ты… – Она посмотрела на меня, пытаясь подобрать подходящее слово, но не смогла его найти (или она его нашла, просто не хотела произносить его вслух). – Ты должна найти свой собственный путь, независимый от твоей семьи.

В тот момент я подумал: Белка, Белка, Вы же умная женщина. Как Вы можете не понимать? Я – часть моей семьи. Мы вместе, как волчья стая. Это мой путь. Путь волка.

Но я ничего не сказала, только пожала плечами.

– А Вы не можете попросить кого-нибудь другого помочь Лине?

– Конечно могу. Кто в школе знает математику лучше тебя?

– Ну…я…

– Тогда решено. – Елена Богдановна убрала лейку обратно под стол. – Увидимся в классе, Алёна.

Я вышла из кабинета растерянная и злая на себя: я не только не получила то, что хотела, я еще и согласилась на дополнительное задание. Что со мной не так? Почему мной так легко манипулировать?

8:45 На перемене я объявила Косте что Лина пересаживается к нему.

– Нифига, – ответил он, разгиная козырек кепки и разглаживая его ладонью.

– Так Белка сказала. Я с ней перед уроками разговаривала.

– А мне, пофиг, – он поднял кепку и прищурившись посмотрел на неё, оценивая угол плоскости.

– Лина очень умная, она будет тебе помогать во время диктантов.

Глаза Никитина с интересом расширились, что дало мне лучик надежды, но Пятачок все обломала. (Кстати, сегодня ее нос был чистым, так что я могла смотреть на неё без тошноты).

– Я не буду ему помогать! – заявила она.

– Что? – переспросила я, не веря своим ушам.

– Я не возражаю посидеть с ним, пока мы не получим новую парту, но я не собираюсь ему помогать.

– Ладно, – вздохнула я от безысходности. – Костя, я буду тебе помогать. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Минет.

– Костя!

– Ну тогда напиши за меня сочинение по украинскому.

– По рукам, – сказала я и подумала, что это было относительно легко.

– У меня тоже есть условие, – сказала Новенькая. – Я не собираюсь терпеть его грязные шутки. Пока я сижу с ним, он должен относиться ко мне с уважением.

– Это бред, – сказал Никитин, натягивая кепку на лоб. – Я должен сидеть с ней, быть милым и пушистым, и за это я получаю только одно сочинение? Так не пойдет. Будешь писать мои сочинения, пока твоя подружайка будет здесь сидеть. – Он развернул козырек кепки к затылку и откинулся на спинку стула. – Это мое последнее слово.

Не успела я запротестовать, как Лина вырвала страницу из тетради и сказала: “Нужно все задокументировать.”

– Это правильно, – согласился Костя.

– Я составлю контракт, – сказала Лина, и вверху листочка написала:

Договор о распределении мест.

Мы нижеподписавшиеся…

Меня повергло в легкий шок. Как эта мультяшная персона, этот Пятачок, может быть таким официальным и убедительным? Откуда она вообще знает как составлять договора?

– Готово, – сказала Новенькая, подсовывая мне бумажку, – прочитай и распишись.

Согласно договору, госпожа Лина Буряк должна была сидеть с господином Константином Никитиным при условии, что он не будет говорить ей ничего оскорбительного до тех пор, пока госпожа Алёна Волкова будет писать его украинские сочинения.

Мы втроем подписали документ и каждый из нас получил ксерокопию. Когда прозвенел звонок, Пятачок сидела с Костей, а на место Яны (пока она была бог весть где) пересела Ромашка.

9:00 В то время как Елена Богдановна записывала на доске примеры деепричастий, я наклонилась к Карине и прошептала: “Белка меня попросила подтянуть Новенькую по тригонометрии.”

– Вот ты попала, – хихикнула Романова.

– Не хочу откладывать. Сделаю это сегодня после уроков.

– Я могу остаться с тобой, за компанию.

– Было бы классно!

15:10 После уроков я сказала Пятачку, что она должна задержаться, чтобы пройти со мной пропущенный материал.

– Спасибо, но я сегодня никак не могу, – бросила она на бегу.

Вот неблагодарная, подумала я, и крикнула ей в догонку: “Вообще-то я делаю тебе одолжение. Будем заниматься сейчас, или никогда.”

Лина остановилась.

– Ладно, – сказала она и со вздохом плюхнулась на стул.

Я открыла свой конспект и положила перед ней.

– Давай начнем с определения синуса и косинуса, – громко сказала я, перекрикивая галдящих одноклассников. Я пролистала страницы, пока не нашла изображение треугольника, и начала объяснение.

Пятачок схватывала все быстро. Даже самые сложные задачи из олимпиадного учебника она решала без труда. Меня это сильно задело. Я ночами не сплю чтобы учиться на отлично, а ей достаточно только один раз взглянуть на определение и она уже безошибочно выводит формулы. Госпожа Буряк действительно имела все шансы заполучить титул Самой Умной Старшеклассницы.

Классная комната опустела, и к нам подсела Ромашка. Она сложила руки на спинку стула и спросила: “Лина, откуда ты знаешь о договорах?”

– Романова, не отвлекай, – сказала я.

– Моя мама раньше работала юристом. – Глаза Лины заблестели. – Но год назад она сменила работу и стала репортером.

– О, у тебя классная мама, юрист, репортер.

Зависть к Лине, которая меня и так уже начала съедать, теперь перешла на новый уровень. Через кожу она проникла в мою кровь и распространялась по всему телу, отравляя мои мысли. Госпожа Буряк, не только обладательница самой светлой головы, у нее еще и “классная мама” – не под стать моей маме домохозяйке. Новенькая отберет мой титул и моих подруг. Вытеснить меня из школы, вытурит из города…

– В какой газете она работает? – прервала мои мысли Карина.

– Она больше не работает.

– Нет? А чем она занимается?

– Ничем. – Лина потупила взгляд. – Ее больше нет.

Я замерла, переваривая новую информацию. А Карина, тем временем, перегнулась через парту и крепко обняла сироту. – Это ужасно, – сказала она, взяв Лину за руку. – Когда это случилось?

– Больше месяца назад. 30 августа. Она попала в аварию. Возвращалась домой с работы и…

– Какой кошмар. А твой папа…у тебя есть папа?

– Да, но после того, как он узнал об аварии, у него случился инсульт. Он диабетик, понимаешь? Так что теперь он парализован.

Ее слезы полились на мой конспект, как тропический дождь. Я отодвинула его в сторону.

– А сегодня… – Лина что-то пробормотала, но ее слова утонули в слезах.

– Все будет хорошо. – Карина подсела к Новенокой на стул и прижала ее к себе.

Я достала из сумочки бумажные салфетки и сунула их несчастной под руку.

– Спасибо. – Она вытерла слезы и судорожно вдохнула. – Мы должны съехать с нашей квартиры, потому что… понимаете… Папа в инвалидном кресле, а в нашем доме нет ни лифта, ни пандуса. И я должна была помогать с переездом сегодня после школы.