– Я буду его разящим ястребом, – прошептала девушка, – Я буду духом его любви, я буду его крыльями.
За её спиной распахнулись точёные крылья, в глазах засиял поднявшийся из земли под закатным солнцем лес. Она обратилась в ястреба, и перья её встретили зов крепчающего ветра. Она устремилась ввысь, провожая любимого, уходящего за горизонт. Пришедший смотрел им вслед, пока не растворился в полупрозрачной вуали облаков.
А кресло так и стояло на вершине холма, пока не поросло травой.
14 мая 2024
Град
Прикоснись ко мне собой – я возьму всего чуть-чуть, не хочу быть решетом.
Пела твоя сталь, я слышу стон и её звон – хочешь то же, что и я.
Мы соединимся, мы сольёмся, сталь горячую залив – так мы всех спасём от одиночества двоих.
В мире половин, где никто не может быть собой – мы сольёмся воедино, чтобы чокнуться огнём.
Пусть горим мы, пусть сожрёт нас с головой – сдались миру без боёв.
Что ты знаешь о свободе, что ты знаешь о любви, если никогда – ни разу – не поднимал ты головы.
Цельность мы оплакать не успели – градом наградили нас, заставляя щиты плавить, закрывая каждый паз.
Мы теперь – одно зерно – что посеем, то пожнём.
Пусть их всех куёт огнём, как и нас сковала боль, заставляя прогибаться, чтобы выжить в ночь и днём.
– Ты не можешь быть один, – говорили нам они, провожая своим взглядом уходящие огни,
– Вместе может каждый больше, чем на поле исполин.
Мы поверили словам, ждали блага до конца – вот куда нас привело поклонение стадам.
Испещрённые, пробитые – с ног до головы – мы изранены, забыты мы, до момента пустоты.
Лишь когда соединились, полились аплодисменты – ведь теперь ни недостатков, ни проблем,
И без усилий – будет жизнь, как хит-парад.
Мы пробоины закрыли – каждый сделал тут свой вклад – чтобы дольше жили мы, избегая свой закат.
Что теперь, когда мы вместе – хочешь вдруг свободы ты? Устремила свои взгляды за далёкие буйки?
В мир, где ходят океаны, где жестокие ветра, раздувают искры бури, пламя нового огня?
Ненормально, ты же знаешь – променять свой дом на шторм,
Бурю волн, леса и гон, уносящий всех с собой.
Я не верю, что те крылья, что хранила ты в шкафу, не растают поутру,
Отнесут тебя по небу, чтобы выполнить мечту.
Почему ты ещё смотришь, ртом хватая дождь из звёзд – наверху всё будет пусто,
И не будет птиц у гнёзд – не на двух, на одного.
Мы теперь – одно зерно – что посеем, то пожнём.
Нет ни одного из нас – только проклятое «мы» – чтобы вечно против града выставлять свои щиты.
4 июня 2024
Игра в рассказ
– Сравнить себя с Роулинг, не слишком ли самонадеянно?
Она задавалась этим вопросом тысячу раз и всегда находила на него два ответа. Первый: "У меня свой путь писателя". Второй: "Не, в самый раз". Её уверенность в себе иногда граничила с безрассудством, но увы, куда чаще встречалась в битве с парализующим Страхом. И проигрывала ему. Он сжимал на её горле чёрные, дымные… и очень холодные лапы. Душил, раз за разом. К ней идеи приходили яркими вспышками. Она садилась писать, а потом свет гас. Отвлекала работа, кто-то звонил, кому-то что-то было нужно.
– А, свет оплатить? Да…
Заканчивалась подписка на программное обеспечение, заканчивалась подписка на свободное время, заканчивалась подписка на положительные эмоции. Заканчивалась подписка на свободу воли.
Один шаг вперёд, два назад.
Такова битва почти каждого Создателя?
Ей писать мешало всё. И это всё превращалось в звучные и весомые отговорки, удобные для себя и других.
– Я была занята работой.
– Это важнее.
– Ну, завтра напишу…
Лиля была отмечена даром с ранних лет, однако узнала о своей миссии совершенно случайно – раскуривая ромашку на одной из хиппи-встреч.
– Неси людям слово, чу-у-у-виха! Peace, love, атас! – похлопал по плечу незнакомый, обросший шерстью дядька, слова которого почему-то были слишком убедительными и звучали как чистая житейская мудрость.
– Сатир?
Нет, ей точно казалось, процент алкоголя был слишком велик. И дело совсем не в ромашке.
Получив заряд одобрения, Лиля снова садилась за текст.
На неё нападала кошка и требовала жрать, протекало от дождя окно, в незакрытую дверь врывались коллекторы.
Лиля не хотела знать, что именно она и являлась источником всех своих бед и испытаний. А Страх… Был её слугой и учителем.
В этом мире души, выбравшие роль Создателя, принимали на себя и все свои будущие испытания, а потом забывали о своём решении. Рождались на Земле, в том месте и времени, в котором они смогли реализовать себя лучше всего. Только внутренний компас, совсем небольшой и едва заметный, вёл в сторону их цели. А слушать или нет – выбор каждого. Лучше было не знать, что бывает с теми, кто притворяется глухим…
Но чтобы было ещё честнее, Создателям всегда предлагали равноценный выбор. На каждой тропинке были свои дары.
Лиля об этом лишь подозревала и иногда видела отражение принципов в своём опыте. Наивная!
– Это Вселенная во всём виновата… Я тут ни при чём!
Утренний кофе, мюсли на завтрак, йога, духовное развитие… Ромашка в баре.
Лиля занималась чем угодно, кроме своего творчества, но этого не замечала, уповая на обстоятельства. Сборник стихов замело снегом. Сборник историй пал под комьями земли – лопата была большой. Кладбище проектов и идей дотягивалось до горизонта; путник, решившийся ступить на эти земли, мог провести в них всю свою жизнь.
Ночью Лиля просыпалась от кошмаров, нервно вздрагивая в холодном поту. Она боролась с невидимым врагом.
Страху это надоело.
– Выбери одну дорогу, М-О-Ю! Хватит! Хватит! Хватит! – кричал он на Лилю, – Я тебя защищаю, а ты, неблагодарная! Тянешься всё… К звёздам…
Новый день, новая строка.
Выжимала из себя, сдавливая апельсин в кулаке.
Страх отвечал взаимностью.
Он выполнял свою роль – был проводником испытаний. Его сюда назначили на сверхурочные после блестяще выполненого задания в далёком прошлом, когда Лиля была ещё совсем маленькой девочкой. Тогда он набросился на неё и запугал до смерти!
– Писательство для дураков и бедных! Выбери что-то более высокооплачиваемое…
– Моей кровью? – спрашивала в воспоминаниях Лиля. Не было ответа.
– И как у меня родилась такая дочь! Не порти мне имидж.
Конечно, для пущего эффекта Страх раз за разом проделывал этот трюк, взращивая тьму как колючую розу. Вселялся в родителей, в близких, слова красил чёрным, забирался в глубину души и шептал.
– Там опасно! Видишь, это не твоё. Тебя и твоё творчество никогда не примут.
Лиля злилась. И злилась. Сжимала кулаки с апельсинами. Без толку, противостоять не было сил. Любовь, перемешанная с ядом, держала. На счёт Страха капали бонусные очки. Он отлично справлялся!
Со временем Лиля привыкла бежать далеко-далеко каждый раз, когда хотела писать. Каждый, когда даже робкое желание пускало свои ростки. Отмеченная даром, она легко создавала себе препятствия и врагов. Самых жутких монстров превращала в реальных, используя способности против самой себя.
И однажды…
…Первый снег покрыл ещё зелёную траву, небо завалило мягкой и лёгкой серо-голубой ватой, на которой тусклым и рыхлым песком едва блестело сонное заходящее солнце.
Лиля стояла у окна, покручивая пальцем пшенично-русую прядку, словно выгоревшую от неудачного осветления.
– Пары отменили.
Она удивилась тому, что нисколько этому не обрадовалась. А какая разница? Идти на учёбу она и так не собиралась. На часах было 14:35, на кухне бурлил чайник. В тяжёлую кружку, неподъёмную для её тонких и изящных рук, пять чайных, ноль сахарных, капелька мёда. Прекрасное начало дня.
В последнее время растянулось, как растаявшая смола. День? Два? Три? Неделя? Месяц?
