– Ирэн, я неоднократно интересовался у тебя, требуется ли от меня какая-нибудь помощь, но ты успокаивала меня, говорила, что все успеваешь, но речь теперь не об этом. А что, если мы нарушим старые порядки, и ты будешь не в праздничном наряде, а просто в красивом платье? Ты выслушай меня до конца, не торопись. Наверное, будет звучать глупо, но все же, если ты на вечере будешь без торжественного платья, то это будет не самым страшным, поверь мне. А завтра мы вместе отправимся за ним, привезем его, и вечером пригласим на чаепитие всех, кого пожелаешь. На нем ты будешь в торжественном наряде. Нелепо, но почему большинство из нас бояться допустить какие-нибудь отклонения от устоявшихся правил и норм? – объяснял свое видение Микаэл.

– Я пообещала мастеру, что приеду за платьем. Если честно, то очень хочется сегодня выглядеть нарядно. Я постараюсь за полтора часа обернуться, – убеждала она то ли его, то ли себя. – Отгадай, какого цвета будет платье? – спросила она его.

– Трудно отгадать, тебе много цветов нравится: белый, красный, голубой… – перечислял он.

– В нежно-голубых тонах будет мой наряд, – промолвила она, глаза ее засияли, она светилась от радости.

– Тогда я еду с тобой, – не унимался он.

– Не стоит, ведь тебе еще нужно заняться украшением ворот, – сказала Ирэн.

– И все же… – хотел продолжить он, но она не дослушала его.

– Я вернусь, не пройдет и полутора часов, – сказала она.

– Я буду ждать твоего возвращения, – молвил он.

Они отправились в путь, до вечера оставалось не так уж и много времени. Их красавцы-скакуны неслись во весь опор к развилке дорог. А вот и развилка.

– Ну что ж, мне в деревню Ирвингстойчерст, а тебе в Дрофф-Дрэк, это тебе от меня, отведай до моего возвращения, – она протянула ему кисть винограда.

– Обязательно отведаю. Смотри, я уже приступил к такому роду приятных дел, – он сорвал несколько ягод и отправил их в рот.

Он поправил платок, укрывающий ее плечи, и они еще несколько секунд постояли обнявшись.

– Ты прекрасна, слышишь, я люблю тебя, – сказал он, гладя ее волосы.

– Все мои нежные чувства только для тебя, – промолвила Ирэн.

Они разъехались.

Ирэн чувствовала себя легко и была в приподнятом настроении. Соло была спокойной, невозмутимой, она хорошо знала весь путь в деревню. Череда изгибов, поворотов привела ее к месту, где скученно росли кустарники – рельцидии. Они были пышно усыпаны темно-розовыми соцветиями и только что проклюнувшимися серо-фиолетовыми листочками.

Откуда-то из-за кустарников стали обозначаться какие-то фигуры. Они очень быстро двигались в сторону Ирэн. Вскоре она увидела троих наездников, преградивших ей путь.

– Куда держишь путь? – спросил один из них.

Волосы у него были густые, каштанового цвета, рубашка из дорогой темно-синей ткани.

Она была настолько тонкой, что упругое, светлое тело наездника просматривалось хорошо. Его взгляд был неприятным, колючим, борода его отливала темно-рыжим цветом, а брови были густыми и пышными. Она обратила внимание на то, что движения его были порывистыми и резкими.

– Милейшая, откуда у тебя такая лошадь? Что за окрас у нее? – спросил другой.

Он был небольшого роста, имел нос картошкой и красноватый отлив лица, был наголо обрит, глаза его походили на узкую щель, как будто смотрел с прищуром, его торс был абсолютно голым.

– Эта лошадь росла с первых дней своей жизни на ферме моих родителей. Я ухаживала за ней, от природы она очень одаренная, передвигаться может иноходью более десяти часов без остановки. Этому ее никто не учил, она от природы использует такой стиль ходьбы. Эта ходьба просто изумляет меня, а скорость ее галопа приводит в восторг, будто она скользит по обледенелому озеру. Она не только красивая, но умна и грациозна, – говорила простодушная Ирэн. – А что вы, собственно, хотели спросить у меня? Говорите быстрее, а то я очень спешу, – сказала она.

– А вот нам некуда спешить, за такую красавицу и умницу отдадим любую сумму. Какая сумма устроит тебя? – спросил третий, указывая на лошадь.

Он был плечист, со светлым покровом тела, на его тело была накинута яркая жилетка из ворсистой ткани, пышная растительность украшала его грудь, глаза были светло-зеленого цвета, жадный взгляд его был неприятным, волосы развивались, точно грива скакуна, летящего навстречу ветру.

– Это невозможно, дороже нее у меня нет ничего, пропустите меня, тема закрыта, – отрывисто произнесла она.

– Мы тебе предложили деньги и свободный выбор суммы, но ты отказываешься, а зря, – сказал первый.

– Вы сошли с ума, пропустите меня, у меня не будет никаких разговоров с вами, вы – безумцы, – возмущенно воскликнула Ирэн.

– Мы не из тех, кто отступает от своей цели, мы придем к ней любыми способами, – сказал второй.

Ирэн спрыгнула с лошади, так как ей не давали проехать вперед, третий, что был в яркой жилетке, резко откинул ее в сторону. Не устояв на ногах, она упала на груду камней, после чего она больше не смогла подняться.

Эти трое увели Соло в неизвестные места, больше ее никто не видел.

Микаэл закончил украшать резные ворота. Они выглядели красиво, ветви на воротах покачивались от легкого ветра в разные стороны. Прошло два часа, а Ирэн еще не вернулась, он стал волноваться, а вскоре решил отправиться ее встречать. Оффрейжио несся вихрем в сторону гор, и лишь оказавшись в горах, он сбавил скорость. Там, в горах, темп его езды стал умереннее. Через несколько поворотов, подъемов, спусков он подъехал к тому месту, где на камнях лежала Ирэн. Спрыгнув с коня, он подошел к ней. Возле нее лежал листок бумаги, придавленный камнем. Он бегло прочитал текст, написанный на листочке. Там было всего несколько строчек: «Она сопротивлялась, ее строптивость ее же и погубила. Я предлагал ей любую сумму за лошадь, но она не согласилась уступить ее мне».

– Моя голубица, милая моя Ирэн, смелая моя, – говорил он, не до конца еще поняв, что произошло.

Он сидел возле тела Ирэн и бессвязно что-то говорил.

– Славная, красавица моя, как все нелепо получилось, – несвязно бормотал он. – О, небо! Мне никогда не исправить эту ситуацию. Ни-ког-да! – громко кричал он, подняв руки к небу.

Ее не стало. Боль, непонимание…

В голове крутились ее имя и образ, последние диалоги, сказанные этой ночью, радостное лицо Ирэн, увидевшей восемь лун. Все надежды на сегодняшний волнительный вечер оказались призрачными, несостоявшимися.

Микаэл был владельцем крупного виноградника. Дело было начато так давно, что подробности появления этого ремесла мало кто помнил, но имя той, кто стояла во главе этого дела помнили все в его роду. Это имя было Одэйч-Фулль.

Микаэл очень трепетно относился к делу.

Оно, как эстафетная палочка передалось ему по наследству. Он был очень серьезным и внимательным к любым деталям данного предприятия. Его дружная команда осуществляла множество работ: подкормку этой культуры, полив, удаление лишней листвы, для того чтобы больше соков и веществ доставалось гроздям винограда, ягоды винограда становились от этой процедуры сочными и крупными. Много и других дел выполнялось при выращивании виноградника. Но случай с Ирэн очень сильно повлиял на него: он сторонился общения с помощниками, у него не было желания идти туда, где было даже небольшое общество. После прощания с Ирэн он ушел куда-то, разные слухи и предположения ходили по этому поводу.

А он ушел туда, где ему легче всего было пережить грустные и печальные события, он решил побыть в одиночестве.

Прошло более двух месяцев, что-то отдалилось, что-то вдруг оказалось рядом. Он вернулся в родные места, его приветствовали знакомые лица. Микаэл пригласил в беседку помощников выпить с ними чай, беседа была оживленной, он узнал много новостей, прекрасные результаты работы команды очень его порадовали.

Когда все разошлись, он остался в беседке один. Его взгляд упал на кисть винограда, которую отдала когда-то ему Ирэн. Он мгновенно вспомнил ее слова о том, чтобы он угостился плодами, но он настолько увлекся тогда делами, что отведал лишь несколько ягод. Он поднес эту кисть к губам, и хотя плоды были уже высохшими, дороже воспоминаний о ней у него не было. Он решил сберечь эту кисть винограда, как вдруг заметил, что одна из ягод была то ли в пыли, то ли что-то другое с ней произошло.