Один из эльфов, по-видимому, старший и отличавшийся от остальных более темным плащом, заговорил первым:

– Ренорд желает тебя видеть, – сказал он, обращаясь к Тиаре.

Колдунья не выглядела удивленной.

– Раз так, то вперед, – ответила она и жестом подозвала свою лошадь.

– Девушка тоже поедет с нами, – эльф бросил в сторону Эри быстрый, но проницательный взгляд.

– Зачем? – на секунду Тиара как будто растерялась. – Она моя ученица и вряд ли будет интересна королю.

Четыре эльфа обступили Эри.

– Я поеду! – воскликнула она, не сумев скрыть дрожь в голосе. Не хотелось, чтобы ее начали хватать и опять куда-то тащить. Лучше уж сама пойдет.

Тиара обернулась. На красивом лице читался вопрос.

– Я поеду, – уже тише повторила Эри и шагнула к ней.

Лаирэ бежал, почти не останавливаясь. Хотелось достичь лагеря до темноты. Он надеялся, что Эрвин дождется его и не будет менять стоянку. Война вроде как не дошла до этой части Лансии, но их отряду все равно могли приказать наступать или переместиться на север.

Лаирэ редко брали на боевые задания. Чаще он оставался в лагере, охотился, готовил и заботился о раненых. Он списывал это на юный возраст и грязную кровь и теперь боялся, что у Эрвина нет причин его ждать. Ведь он далеко не самый ценный эльф в отряде, хотя и изо всех сил старался доказать, что способен на большее.

Конечно, оставлять Эриал тоже не хотелось. Он едва узнал ее, но чувствовал, что их связывает нечто большее, чем людская кровь. И даже теперь тянуло оглянуться и позвать с ее собой. Он видел, что она не хочет быть эльфом, но не сомневался, что это только потому, что она среди них не жила. Со временем она изменит свое мнение. Но это со временем, которого у них могло и не быть.

Лаирэ остановился, чтобы перевести дух. Солнце гладило верхушки елей, до лагеря было уже недалеко, только в воздухе начал чувствоваться резкий, неприятный запах.

«Запах гари», – сообразил он. Может, где-то горели деревья? Но не только. Что-то еще. И ветер дул с юга. А на юге Эрвин.

Сердце заколотилось, словно ему не терпелось выпорхнуть из грудной клетки. Лаирэ снова побежал. Быстрее, несмотря на усталость и начинавшие болеть ноги.

Запах усиливался, воздух стал мутным, дышать было все труднее.

Две сосны умирали в яростном огне. За ними виднелись краешки палаток, объятые кроваво-огненным пламенем.

– Эрвин! – крикнул Лаирэ и кинулся к главному шатру. – Эрвин!

Дерево за спиной яростно затрещало.

Командир лежал в углу и кашлял. Из раны на животе, которую он прикрывал ладонью, сочилась сквозь пальцы кровь.

– Лаирэ! – прохрипел он.

– Командир! – полуэльф опустился на колени. – Что произошло?

– Люди, – ответил тот с усилием. – Люди пришли…

– Тебе нельзя здесь оставаться, – Лаирэ принялся осторожно поднимать его.

Эрвин застонал:

– Оставь, – попросил он.

Но Лаирэ не послушался и, выпрямившись, понес его прочь из горящего шатра.

– Лаирэ, – позвал Эрвин. Его лицо разгладилось, словно он забыл о боли и пропитанном гарью воздухе. – Я должен кое-что сказать тебе…

Голос сорвался, и он перешел на шепот.

– Молчи, – Лаирэ напряг уже начавшие уставать руки и ускорил шаг. Треск деревьев и бушующее пламя остались позади. Крупные капли пота скатывались с кончиков его волос.

– Я… должен, – Эрвин закашлял, вынудив своего спасителя остановиться.

– Не говори ничего, пожалуйста, – он опустил его на траву.

– Я должен… Лаирэ… – голос эльфа стал еще тише. – Наклонись, я расскажу правду, как тебя нашел…

– Ты выживешь, командир, а потом все расскажешь, – в зеленых глазах юноши застыло отчаяние.

– Молчи и слушай, это мой последний приказ, – и губы Эрвина зашевелились.

Лаирэ склонился к самому лицу эльфа, стремясь собрать и запомнить его слова, словно каждое было драгоценностью.

Трава у дерева, прятавшего домик лесной колдуньи, была сильно примята. Судя по следам, совсем недавно здесь прошел отряд всадников.

– Кажется, я опоздал, – пробормотал мужчина в походном плаще. – Тиара! – крикнул он, подняв голову. Никто не ответил.

Ему стоило огромного труда проделать этот путь, миновать патрули и не заблудиться в непроходимых эльфийских чащах, а в итоге его ждали лишь одинокое дерево и тишина.

Следы вели на северо-восток, скорее всего, в сторону столицы Восточной Лансии – Филдбурга. А там человеку делать нечего, даже если по происхождению он был рованцем. Но и поворачивать назад тоже нельзя. Если Оракул хотел увидеть Эриал Найт, значит, так нужно. И значит, он должен ее найти.

Мужчина снова накинул капюшон и, сжав древко посоха, медленно побрел на северо-восток. Сил у него осталось не так много, да и что-то подсказывало, что спешка здесь уже не поможет.

Лучи заходящего солнца скользили сквозь стволы деревьев к начавшему угасать пламени. От лагеря Эрвина ничего не осталось, кроме черных пятен на земле и двух полуобгоревших сосен, словно стоявших на страже у мертвого безмолвия.

Лаирэ смахнул со лба крупные капли пота и в последний раз посмотрел на холмик, под которым уснул навсегда его приемный отец, учитель и командир.

– Соберись, парень, – велел он сам себе.

Надо было похоронить остальных.

Лаирэ вырос в отряде Эрвина. Для солдат он был кем-то вроде сына полка. Его учили и о нем заботились, но всегда воспринимали как ребенка, к тому же полукровку. Состав отряда тоже нередко менялся, эльфы уходили и приходили, иногда отправлялись сразу на ту сторону. Это не было семьей в привычном понимании, но здесь Лаирэ чувствовал себя дома и ко многим из погибших был привязан.

На душе было гулко и пусто, как в пересохшем колодце. Мгновениями вспыхивал гнев, он думал о людях и еще больше ненавидел человека в себе. Но, провозившись до темноты, он так смертельно устал, что не мог даже злиться.

Оставаться на пепелище было нельзя. Сделав над собой усилие, Лаирэ побрел обратно к домику Тиары. Странно, выходило, что кроме как к лесной колдунье ему и пойти-то было некуда.

В сознании проносились мириады воспоминаний. Как Эрвин учил его владеть мечом и стрелять из лука, как пересказывал эльфийские легенды, как они вместе любовались звездами по вечерам и говорили об истории Лансии.

Лаирэ резко остановился. Два сросшихся вместе дерева, возникшие из темноты, были ему незнакомы, хотя он точно не пропустил бы такой ориентир. А это значило, что он сбился с пути. Стараясь не падать духом, он попытался вспомнить, с какой стороны от лагеря садилось солнце, и как он все это время шел. В конце концов, лес его дом родной. Нельзя давать волю человеческому страху перед дикой природой.

Где-то впереди послышались голоса. Лаирэ побежал легко и бесшумно.

Патруль из трех эльфов остановил какого-то человека с длинным посохом и в пыльном плаще.

– Кто ты такой? – спрашивали его. Но тот, похоже, не понимал эльфийского и пытался что-то объяснить, указывая свободной рукой на юг. Лаирэ подкрался ближе, держась в тени деревьев.

– Взять его! – скомандовал один из эльфов. Путник энергично замахал своей палкой и скинул капюшон. На вид ему было лет сорок, и на воина он не был похож.

– Кажется, он пытается сказать, что из Рованы, – высказался один из патрульных.

– Рованцам тут делать нечего, он шпион, – возразил другой эльф. Они окружили его.

Путник перестал размахивать руками и замер, напомнив оленя, готового со всех ног броситься в чащу. Лаирэ с хрустом надломил ветку дерева, за которым прятался. Эльфы обернулись, и путник, точь-в-точь как тот самый олень, рванул к лесу. Но не успел. Один из патрульных так быстро выпустил стрелу, что даже Лаирэ не успел ничего понять. Рованец рухнул на землю.

Двое других эльфов кинулись к нему. Бежать было бессмысленно, Лаирэ вышел из укрытия и поднял руки.

Доминик Лис сидел на поваленном дереве у костра и, вытянув к огню руки, предавался размышлениям. Вдали от Толлгарда его настроение заметно улучшилось, о Надин он почти не думал, а постоянная готовность в любую минуту встретиться со смертью подогревала кровь. Он чувствовал себя живым и держался за это чувство, словно оно было последним, что у него осталось.