— Кушай сыр, мальчик, — сказал Энайр.

— То, что делаешь ты, — продолжил Финн, — похоже на заклятье наоборот. Ты ловишь слова, которые существуют сами по себе, и Сила сама приходит к тебе вместе с ними…

Энайр негромко рассмеялся.

— «Заклятье наоборот»? Красивое сравнение, Финн, хвалю. Но это — не искусство, это, скорее, дар — или просто умение смотреть и слушать. Здесь нечему учить — ты не ответил на мой вопрос.

— О том, чему я хочу учиться? Я.… наверное, я не знаю, Энайр. Я не смогу этого назвать. Я только чувствую, но не могу найти слов… если для этого есть слова…

— Хорошо, — улыбнулся Энайр. — Это правильный ответ, мальчик. Ко мне часто приходят юноши — проситься в ученики — иногда даже из самой Тары. Большинство из них хочет учиться чему-то — и это неправильные слова, я отсылаю таких назад, к родителям. У магов не учатся чему бы то ни было. У магов учатся.

— Так ты… возьмешь меня в ученики?

Энайр отложил сыр и посмотрел на Финна, изобразив на лице недовольство, разбавленное, правда, ехидной полуусмешкой.

— Да уж… — пробормотал он. — Хорошего, благородного рода парень, это видно сразу. И обучен азам магии. И не дурак. Но соображает туговато.

Финн уставился на него, не понимая.

Энайр вдруг расхохотался, окончательно повергая юношу в недоумение.

— Иди за водой, парень, — котелок у дверей. И принимайся чистить лук для похлебки. А на будущее запомни: обучение у мага — тем более, у мага, собирающего слова, — идет даже тогда, когда о магии нет и речи.

3

Лейнстер, среднее течение Боанн

конец весны года 1465 от падения Трои

— Учитель, смотри какой! — Финн вошел в избушку и бросил на сбитый из двух досок стол большого лосося, еще раздвигающего жабры. — Обед будет хорош!

Энайр оторвался от длинной ореховой жерди, на которой вырезал некие знаки, взглянул на утреннюю добычу юношу.

— Красивый, — согласился он. — Жаль только, что не тот.

— Не тот? — переспросил Финн.

— Друиды, которые учили тебя, не рассказывали о Лососе Мудрости?

Финн вспомнил.

— Рыба, чей жир — колдовство?..

— Его называют и так, хотя это не совсем правильно. Верней было бы сказать: Рыба, чей жир — первое Слово магии.

— Но это же сказка. Нельзя поймать того, кого нет.

— Разумеется, о мудрый ученик. Нельзя поймать того, о ком ты думаешь, что его нет.

— Я думаю? Я неправ, Энайр?

— Я не говорил этого.

— Но тогда…

— Но я и не сказал, что ты прав.

— Я не понял, учитель.

Энайр усмехнулся.

— Ты уверен, что мысль твоя может быть либо правдой, либо неправдой, и никак иначе, так ведь?

— Но… разве нет? Если я, например, скажу, что эта рыба, лежащая на столе, — лосось, это будет правда. Если я скажу, что это — угорь, это будет ложь. Так?

— Так — если ты человек.

Финну показалось, что он ухватил идею учителя.

— А если… если я — маг?

— Тогда ты можешь сказать, что она красивая, например.

Энайр взял свою палку и снова принялся что- то резать на ней.

— Ты слышал о священных Островах Запада? Об Островах Бессмертных?

— Конечно, учитель.

— И веришь в то, что они существуют?

— Разумеется. Многие маги и властители бывали там. И оттуда приходили сиды и боги.

— Значит, это правда?

— Да. Но зачем ты спрашиваешь об этом?

— А знаешь ли ты, что многие великие мореплаватели из Эйре, Альбы и других стран уходили на своих кораблях очень далеко на запад и не находили там ничего, кроме воды и плавучих льдов?

— Знаю.

— Значит, и это правда? Значит, правда и то, что Острова есть, и то, что Островов нет в Океане? А, ученик? — последний вопрос был уже явной насмешкой. Финн задумался.

Они помолчали.

— Нет правды и нет лжи, когда речь заходит о магии, запомни это, мой мальчик, — произнес Энайр уже серьезно.

— А что есть, учитель?

— Слово.

* * *

Они сидели на любимом бревне Энайра, опустив ноги в прохладную воду Боанн, и смотрели на закат.

— Ты так и не рассказал мне о Лососе Мудрости, учитель.

— Да? Но ты же и сам знаешь о нем сказку.

— Именно сказку. Но ты говорил о нем, словно действительно живешь здесь, на берегу Боанн, в надежде когда-нибудь его поймать.

— Я действительно живу здесь, на берегу Боанн, ожидая своего Великого Лосося.

— Расскажи мне.

Энайр помолчал, гладя на солнце, потом спросил:

— Ты знаешь, что находится в центре Мира?

— Да, — ответил Финн. — Там растет Древо, а у его корней бьет Источник Судьбы, из которого берут начало все реки Острова Бессмертных…

Энайр покачал головой.

— Твои друиды не очень-то хорошо обучили тебя древним мифам. Из Источника Судьбы, бьющего в середине Мира, берут начало все реки.

— И Боанн?

— И Боанн.

— И ручей, что впадает в Боанн в ста шагах отсюда?

— И ручей, что впадает в Боанн в ста шагах отсюда.

Финн усмехнулся собственной хитрости:

— Но я вчера вечером был у его истоков! Не значит же это, что я был… — и вдруг замолчал.

Энайр поднял на него глаза.

— Значит, мой мальчик. Значит. По крайней мере — если ты маг.

* * *

За окном избушки уже стемнело, когда они принялись за ужин при свете углей в очаге и масляной лампы.

— Ты не договорил про Лосося… — не очень уверенно начал Финн.

— А тебе так хочется услышать эту сказку именно из моих уст?

— Да. Когда ты говоришь, Энайр, даже самые простые вещи становятся… волшебными, все словно раздваивается, обретая второй смысл…

— Раздваивается?

— Ну да. Это как с реками, у каждой из которых два истока: один здесь, и один — в середине Мира, в Источнике Судьбы.

— Раздваивается… — задумчиво повторил Энайр. — Да, можно сказать и так. В древности об этом говорили как о первом уровне обучения истинной магии.

— А второй? — спросил Финн.

— Подумай. Ты уже видел… когда пытался поймать меня на слове — когда говорил о нашем ручье.

Финн задумался. И вдруг понял — нет, ощутил, увидел — так ясно и ярко, что по спине у него пробежали мурашки.

— Нет двух источников… — проговорил юноша. — Тот, что в середине Мира, и тот, что здесь, в Ирландии, это… ОДНО…

Энайр быстро глянул на него, кивнул — едва заметно, скорее сам себе, чем Финну.

— И Лосось…

Энайр снова кивнул и продолжил уже сам:

— Лосось Мудрости живет в Источнике Судьбы и поедает орехи, падающие в воду с Древа, растущего в середине Мира. В этих орехах — Первое Слово истинной магии, — так Оно попадает в плоть и жир Лосося. Когда магия переполняет его, Лосось уходит из Источника в одну из рек, берущих там начало, а место его занимает новый, молодой лосось. — Энайр сделал паузу, зачерпнул супа из стоящей перед ним миски. — Маг, знающий, что все реки берут начало в Источнике Судьбы, может дождаться своего Лосося, поймать его и съесть, и так обрести знание истинного языка магии.

Они долго молчали, и лишь когда ужин был закончен и пришло время Финну убирать его остатки, юноша спросил:

— Учитель, а когда ты дождешься своего Лосося на берегу великой реки Боанн, как ты узнаешь его?

Энайр хитро улыбнулся:

— Ты забыл сказку, мальчик? Три белых и три красных пятна отличают Лосося Мудрости, рыбу, чей жир — магия.

4

Лейнстер, среднее течение Боанн

начало лета года 1465 от падения Трои

— Да, парень, с тех пор, как появилась Фианна, больших войн наш остров не знал, ты прав, — Энайр помахал в воздухе только что отрезанным куском сыра. — Но Братство светлых распалось уже больше четверти века тому назад, — он отправил сыр в рот.

Финн локтем — чтобы не испачкаться — вытер с глаз слезы и продолжил кромсать лук для столь любимой магом луковой похлебки.

— И вождями Фианны всегда были МакБайшкнэ? — спросил он.