МакДонах и Браунгарт предлагали коллективно воодушевляться разнообразием, Ловинс советовала переосмыслить дизайн всей системы[23], однако их советы были в основном проигнорированы или не поняты. Возможно, причина в том, что их рекомендации далеко выходят за рамки, к которым мы привыкли. В предложении воодушевляться разнообразием закодирован вопрос: что делает системы эффективными, адаптивными, работающими на всех уровнях, а не только результативными и крупными? Такое мышление – далеко за пределами большинства зон комфорта.

По большей части текущие дискуссии о циклической экономике сводятся к радикальной энерго- и материалоэффективности в крупномасштабном производстве. Этот принцип важен, но ему не хватает таких требований к интегрированию систем, как потребность быть регенеративным, затрагивать концепции «управления запасами», а не только «потока», рассматривать системные структуры, которые комбинируют продуктивные каналы циркуляции на высоком уровне, и эффективный обмен на среднем и малом уровне.

А поскольку экономика – это не трубопровод, а нечто более напоминающее комплексную и динамичную экосистему или биологическую систему (к примеру, кровеносную, как было сказано выше), во многих обсуждениях теперешней циклической экономики встречаются непроверенные и, возможно, неверные предположения.

Неверное предположение 1: в девяти из десяти случаев предполагается, что с глобальной точки зрения циклическая экономика в первую очередь фокусируется на предложении и на подходе, ориентированном на производство, а спрос должен корректироваться в соответствии с этими двумя факторами. Это приводит к тому, что все произведенные товары будут куплены, если назначить за них цену (закон Сэя[24]).

Неверное предположение 2: в экономике нет места управлению спросом. Здесь неверно предполагается, что управление спросом, и в частности деньги, долги и банки, не имеют долгосрочной активной роли в экономике.

Неверное предположение 3: основной смысл циклической экономики заключается в стимуляции материальных потоков в нужном направлении, не линейных, а цикличных, при этом капитал находится на втором месте. Тут все основано на предположении, что обращение ресурсов – единственное, что важно, так что снова получается слепое пятно на месте капиталов. В большинстве текущих разговоров о циклической экономике игнорируются принципиально важные вопросы.

Природный капитал, финансовый капитал – кто ими обладает и определяет к ним доступ? Можем ли мы говорить о балансе между извлечением и удержанием ценности и ее обращением в системе в результате использования части капитала?

Из вышеописанного возникает подозрение, перерастающее в уверенность: в реальности наивная циклическая экономика продуктов, компонентов и материалов находится в близкой связи с природным и финансовым капиталом. И все это имеет намного больше отношения к владению ресурсами и экономической ренте (незаработанному доходу), выплачиваемой за доступ к этим ресурсам, чем к болтам и гайкам настоящего производства и потребления и циркуляции ценности в экономической системе.

Похоже, что часть нашей регенеративной циклической экономики пропала без вести. Пришло время ее отыскать, если это действительно так, но, прежде чем мы начнем, попытаемся обновить принципы циклической экономики, вспомнив четыре правила продуктивного цикла материалов:

Это может казаться очевидным, но все же стоит напомнить, что экономика (с большой Э) – одновременно денежная и энергетическая. Чтобы достичь экономического роста, нужно не только создавать и использовать энергетический излишек вместе с физическим окружением, подходящим для людей и других живых существ, – экономический рост также требует благословенных человеческих изобретений, которые мы знаем как деньги и кредит.

Очевидно, что достаточное количество денег требуется при обмене, но, чтобы продвинуть производство, кроме инвестирования сохраненных фондов, требуется кредит, который доступен как займ или деньги, созданные в качестве «дополнительной покупательной способности» без процентов. Экономический рост тогда означает, что долг может быть возвращен, или как минимум процентные платежи на займе можно поддерживать, не вгрызаясь в экономику. Пока все нормально, за исключением того, что этот подход начинает открывать дополнительные и жизненно важные активные узлы в экономике, которые касаются фирм (производителей), домохозяйств (потребителей) и правительства.

Пришло время ближе познакомиться с Майклом Хадсоном и Дирком Беземером. Эти экономисты написали мощную статью «Финансы – это не экономика»[25], которая стала источником информации для второй (внизу слева) и третьей диаграммы (на соседней странице).

На рисунке – система труб, которая хорошо нам знакома; для простоты здесь нет торгового сектора.

На их языке один активный узел в денежной экономике описывается как «Деньги/Финансы», а смежный с ним – как «Недвижимость/Монополии», что, как некоторые аспекты банковского и финансового узла, означает активы, которые наиболее легко привлекут экономическую ренту при обращении к ним. Критическая разница между заработанным и незаработанным доходом и между прибылью, зарплатой, процентами и рентой становится ясной.

На рисунке приведен финансовый узел.

А вот узел «Недвижимость/Монополии» – земля и недвижимая собственность или «ограниченные блага» для некоторых комментаторов. Часть выручки от них базируется на плате за дефицит: это иное определение экономической ренты или незаработанного излишка. Здесь мы видим основных игроков.

Рис. 12: Экономика. По Майклу Хадсону и Дирку Беземеру[26].

Художник: Грэхем Притчард

На рис. 12 показаны также точки, в которых деньги могут быть созданы и применены. Основное отличие, которое хотели проиллюстрировать Хадсон и Беземер, – между экономической рентой – незаработанной прибылью – и заработанной прибылью от производства и потребления (от превращения материалов и энергии в новые товары и услуги). Первое слишком сильно полагается на банки и финансы (проценты от ренты) и связано с существующими ресурсами, особенно интеллектуальной собственностью (копирайт) и недвижимостью.

Так выглядит полностью реализованная экономическая модель, а не фрагментарное и неполное изображение из учебника Самуэльсена.

В узле «Деньги/Финансы» (рис. 12) важно отметить очевидное: дополнительные деньги могут быть созданы из ничего (ex nihilo) благодаря тому, что институции с банковскими лицензиями выдают займы, и это стимулирует дополнительные траты.

Деньги – не какое-то стратегическое сырье, запас которого ограничен и передается из рук в руки. Поскольку могут появиться дополнительные деньги – они растут на волшебных денежных деревьях (!), – стоит спросить: кто их создает и куда эти дополнительные деньги направляются?