Вы когда-нибудь задумывались о том, что живете не ту жизнь? Что она идет не в том направлении, в котором должна? События вам не близки, не интересны. Что с этим делать? Кажется, что остается лишь ругать себя за неумение существовать в данном мире, продолжать бранить за иллюзии, в которых живешь и за неумение ценить то, что имеешь. Проходит время и в какой-то момент понимаешь, что жизнь превратилась микс из ругани и стыда за самого себя, за то, что живешь не так, как хочешь, а поменять ничего не в силах, потому что просто не знаешь, что поменять.

В таком состоянии Максим прибывал всю свою сознательную жизнь, в особенности, последние полгода, и ничего не мог с этим поделать: то ли ему не хватало воли и усидчивости для поиска причины своего самочувствия и решения этого вопроса, то ли проблема была не такой масштабной и ресурса организма с лихвой хватало на то, чтобы не обращать внимания на нее и жить дальше, делая вид, что ничего страшного не происходит.

«Может быть это то самое выгорание, о котором говорили старшие коллеги?» – думал Максим, рассуждая в свободную минуту над тем, что с ним происходит. «Говорят, что если работа не по душе, то возникает чувство усталости и подобного рода мысли, которые с виду не страшны, но накопительным итогом могут привести к нервному срыву и довести до увольнения с работы. Хотя, если верить ребятам, эта история очень долгая, поэтому у меня есть еще минимум полгода в запасе для более плотного занятия происходящим. Можно сейчас лишний раз не перегружаться какой-то бесполезной работой.»

Кто-то когда-то сказал, что осознание проблемы – это половина пути ее решения, и Максим всегда был доволен собой, что он решил уже 50% задачи, поэтому остальные 50% можно было немного растянуть во времени, а так как дедлайнов никто не устанавливал, то это «немного» превращалось в бесконечность, во время которой проблема забывалась, а ощущение частичного решения замещалось ощущением полной победы над эфемерным противником. Такой план решения проблемы его более чем устраивал, а интуиция подсказывала, что он идет по верному, давно протоптанному пути и скоро все станет хорошо. Либо, конечно, станет плохо, но это будут проблемы того, будущего Максима, а у сегодняшнего Максима все точно в порядке.

Если не обращать внимание на очередной парад тревожных мыслей и яркое июльское солнце за окном, то в остальном это было обычное утро, которое посещает любого работающего человека в начале каждого рабочего дня. Максим встал, принял душ, посмотрел в телефоне, что нового произошло в мире, пока он спал и сейчас стоял у раковины и мыл гейзерную кофеварку, чтобы быстренько сварить себе утренний кофе, горечь которого напоминала ему о дедушке и его присказках о том, что человек становится по-настоящему взрослым, когда гордится тем, что преодолевает проблемы, которые сам себе и создал. Тот, конечно, имел в виду что-то более мудрое и философское, но сказанное сейчас прекрасно подходило происходящему на кухне. И самое интересное, что непонятно, что мешает закончить эти страдания, выкинуть неудачные зерна и купить вместо них такие, которые будут приносить радость и бодрость. Но нет, это не наш выбор, наш выбор – страдать, давиться и гордиться собой и своим подвигом. Может быть, это было тем наказанием, которое подсознание выбирает для нас в отместку за проявленные слабость и малодушие? Чтобы немая справедливость все же восторжествовала, чтобы проступок был наказан так же тихо, как и совершен. Никто этого не знает, никто и не узнает, а Максима это точно не интересовало, так как он понимал, что уже опаздывает на работу, и надо было срочно ускоряться. Хорошо, что он жил на улице Семашко, недалеко от работы, на которую можно было дойти пешком, но это не было абсолютным спасением.

«Придется идти быстрым шагом, а может даже бежать» – думал он, закончив с завтраком и надевая костюм поверх по-мужски выглаженной рубашки. Это вид глажки, когда утюг касается только той зоны одежды, которая не скрыта от собеседников и на которую может упасть их взгляд. Для рубашки это были зона груди, воротник и манжеты. Да, немного несерьезно, зато как эффективно! Да и освободившееся время можно целиком и полностью посвятить более важным задачам, например залипанию в телефон.

«Мда…в такие моменты не хватает надежной женской руки» – тосковал Максим, проверяя, что все непроглаженные части рубашки надёжно скрыты и его мухлеж не будет раскрыт. Сегодня его ждал долгий рабочий день, который в конце должен был перерасти в вечерние посиделки по случаю закрытия важного проекта на работе. Конечно, как новоиспеченный сотрудник, он мало что сделал для его завершения, но все-таки вклад в общую работу внес, за что и был награжден возможностью присоединиться к всеобщему веселью. А что самое главное, что на корпоративе будет Наташа, девушка, с которой он познакомился на работе и с которой у него завязались отношения. Пока еще их сложно было назвать романтическими, но, казалось, что все к этому шло, надо было лишь найти возможность и признаться ей в своих чувствах. Наверное, это очень громко сказано «признаться в чувствах», такое сейчас можно увидеть в школе или в молодежных комедиях, где есть девчонка-оторва и по уши влюбленный в нее отличник, но настрой был именно такой. Пусть без цветов, пусть без излишней романтики, но Максим собирался сказать, что Наташа ему не безразлична и что было бы очень хорошо, если бы они начали встречаться. Шансы на это, по его мнению, были достаточно не плохи, так как они одного возраста, почти одновременно начали работать в компании и оба любили слушать фонк и гулять под него по улицам Нижнего Новгорода. В принципе, полный джентельменский набор для завязывания отношений, к тому же он ощущал какой-то душевный подъем, который придавал Максиму веры в собственные силы и в задуманное. —«Соглашусь, все мы уже наслышаны о неэтичности служебных романов и важности их избегания на рабочем месте – рассуждал он сам с собой надевая обувь, – но давайте будем честны: ну какой это служебный роман? Такое определение больше подходит для каких-то сорокалетних мужчины и женщины, которые, действительно, в этой ситуации ведут себя, словно совершают первородный грех. А что мы? Я меньше года работаю в компании, а если говорить точнее, в принципе «работаю», Наташа тоже. Какие к нам могут быть требования? Даже сейчас я скорее ощущаю себя тем же студентом, который просто перевелся в другое учебное заведение. Все вокруг важные, умные, говорят тебе, как и что делать, а в конце оценивают и дают обратную связь. Ну как такое можно назвать серьезной работой, а меня серьезным дядей, поведение которого влияет на лицо всей компании? Ну нет, это пока что не для меня, такие критерии на меня применять не надо, я так пока не хочу».

На часах было 8:45, а это значит, что до начала рабочего дня оставалось 15 минут, а до офиса, расположенного в одном из бизнес-центров на улице Горького почти километр пешком. С учетом нескольких светофоров на пути, постоянной очереди на лифт в бизнес-центре и какой-нибудь неожиданной мелочи, которая как на зло должна была произойти с Максимом по пути на работу, времени было впритык, но достаточно. Не сказать, что опоздание на работу было бы какой-то проблемой, просто Максим любил точность и считал опоздание самой глупой формной проявления безалаберности, которую сам себе не смог бы простить. Поэтому он напоследок посмотрел на себя в зеркало перед выходом, пожелал удачи и вылетел из квартиры навстречу новому дню.

В этом году Максим окончил экономический факультет одного из лучших (как говорили его родители) университетов его города и сейчас работал в перспективной (как говорили его родители) финансовой компании. Учеба давалась ему не сложно, цепкий ум без проблем справлялся с материалом, который система подготовила для загрузки в головы нового поколения экономистов и финансистов. Все могло бы быть еще лучше, но вот с усидчивостью и трудолюбием были проблемы – не сильно хочется сидеть над учебниками, когда слышишь зов юности и мчишься навстречу приключениям в соседний район или даже город. Жить было очень весело, но необходимость сочетать эту жизнь со студенческими обязанностями заставляла расставлять приоритеты, которые не всегда принимали сторону учебы. Но его все устраивало, так как это было куда лучше того, что происходило в школе.